Френсис Дэвис - Вкус любви

Возле нее свернулся калачиком мальчик, положив голову ей на колени. Перед тем как заснуть, они шелушили горох. В мальчике Кэйт сразу узнала Рика. Обе спящие фигуры были запечатлены в послеобеденное время в пятнисто-зеленой тени. Снимок так и дышал безмятежностью. Кэйт ощутила теплый воздух, тяжелый и ленивый. Она слышала квакание древесных жаб в лесу. В окружении других снимков образ этой старой женщины воспринимался как икона, как святыня. Кэйт странным образом была глубоко тронута и взглянула на стоящего за ней Джулио. Он, должно быть, ощутил ее состояние, и его рука коснулась ее руки и крепко сжала.

— Это бабушка Эдварде, — наконец сказала Полли, — мама сфотографировала ее летом незадолго до ее смерти.

— А это я, — заявил Рик. — С тех пор, как бабушка Эдварде умерла, Полли не снимает никого, кроме пожилых людей. Думаю, она пытается преодолеть это, не так ли?

— Я не собираюсь преодолевать что-либо. Ты — простофиля! Пожилые люди куда интереснее, чем бездельники, катающиеся по парку.

— Угомонитесь, ребята, — прервал их Джулио. — Полли, ты снимаешь все лучше и лучше.

Вы оба работаете прекрасно.

Рик первым усмирил свой характер.

— Когда мы закончим школу, — сказал он, обращаясь к Кэйт, — то поменяем вывеску над входом. — Он взглянул на сестру, словно подав ей сигнал, и они хором закончили: «Эдварде и Эдварде, Эдварде и Эдварде».

— Я собираюсь делать студийные портреты и, может быть, снимать моды, а Рик, естественно, спорт, — сказала Полли.

— Ужин будет готов через двадцать минут, — крикнула снизу Мелисса, — идите мыть руки.

Ребята выскочили из комнаты и скатились вниз по лестнице, как только в дверях появилась их мать.

— А вы не спуститесь к нам, чтобы выпить чего-нибудь? Миссис Винг спрашивает тебя, Джулио.

— Тогда мы тоже спустимся, — сказал он, медленно отпуская руку Кэйт. И они проследовали на кухню.

Миссис Винг оказалась крохотной китаянкой с личиком, похожим на улыбающийся грецкий орех. Из пучка волос на ее затылке выбивались пряди седых волос, на лбу блестели капельки пота. Она встряхнула руку Кэйт и ехидно ухмыльнулась Джулио.

— Ваша леди? — спросила она его прямо.

— Моя коллега, миссис Винг, — поправил он.

— Вы сегодня почетный гость, — сказала она, похлопывая Кэйт по руке, — вы должны сесть здесь, против Симона, мисс коллега. — Она снова ухмыльнулась Джулио, затем рассмеялась и повернулась к плите, чтобы наполнить последнее блюдо, прежде чем присоединиться к ним за большим круглым столом.

Одно блюдо содержало нарезанные в форме полумесяца, запеченные яблоки, другое — сочные ломтики говядины, сдобренные луком и жгучим перцем, третье до краев было наполнено всяческой зеленью и размельченной курицей. У каждого прибора стояла чаша с рисом и еще одна с куриным бульоном и бобовым творогом.

— Не стесняйтесь, Кэйт, — предложил Симон, — пробуйте.

Кэйт присоединилась ко всей семье и, держа чашу с рисом в одной руке, отбирала кусочки из каждого блюда по очереди и ела их с рисом, как уж у нее получалось. Ее поразило, насколько дружественным был этот ужин, они ели, словно вели беседу, хотя на самом деле никто ничего не говорил.

— Как чувствуют себя ваши ассистенты с их простудой? — спросил Джулио. Когда они выйдут на работу, как вы думаете?

— Надеемся, что в понедельник, — ответила Мелисса.

— Миссис Винг приготовила им куриный бульон, — сказал Рик, — мы с Полли отнесли его.

— Миссис Винг говорит, что куриный суп — это китайский пенициллин, объявила Полли.

Миссис Винг улыбнулась.

— Можно нам быть свободными? — спросил Рик. Как все дети, они ели с невероятной скоростью, отметила про себя Кэйт.

— А вы съели свой рис? — требовательно спросила Мелисса.

— Да, — ответили они хором. Мелисса повернулась к Кэйт.

— Когда я была маленькой, моя мама всегда говорила, что если я не буду съедать свой рис, то выйду замуж за урода, который будет меня бить. И, как видите, я не оставила ни зернышка. — Она с любовью улыбнулась Симону, который, в свою очередь, ласково потрепал ее по руке.

— О'кей, — сказала Мелисса. — Теперь за уроки. И никакого телевизора, пока все не сделаете.

— О, мам, — захныкали они в унисон.

— Проваливайте, — сказал Симон.

— Было очень приятно познакомиться с вами, мисс Эллиот, — по очереди произнес каждый близнец.

— Спасибо, что показали ваши снимки, — с улыбкой ответила Кэйт.

— Спокойной ночи, дядя Джулио, — сказали они по-итальянски.

— Пока, ребята, — ответил он тоже по-итальянски, и все трое рассмеялись, видимо, это была их старая шутка.

Когда все закончили есть, миссис Винг настояла, чтобы Кэйт расправилась с последней долькой запеченного яблока, а потом подала всем горячие влажные полотенца и чай. Джулио подшучивал над ней, говоря, что она лучший китайский повар в мире.

— Вы — жемчужина Востока, — заявил он.

Миссис Винг расплылась в улыбке и расцеловала его в обе щеки.

Что за дружная семья, подумала Кэйт. Какая неистощимая доброжелательность. Как легко они нашли ей место за их столом и заставили чувствовать себя, как дома.

Симон и Джулио извинились и поднялись по лестнице в студию. Миссис Винг собрала посуду со стола в моечную машину, стоявшую в чулане при кухне, а Мелисса тем временем налила им еще по чашке чая.

— Я знаю, что это похоже на излияние чувств, — сказала Кэйт, — но это один из самых счастливых ужинов в моей жизни.

Мелисса вздохнула.

— Да, бывают счастливые семьи.

— Я знаю многих женщин, которые многое бы дали, чтобы узнать, как вам это удается — совмещать замужество, детей и карьеру, и при этом все у вас получается.

— У нас были чертовски неприятные несколько лет. И только Джулио вернул нас друг другу. Этот человек очень многое дает, Кэйт, он настоящий любящий друг. Когда мы только поженились, был период, когда мои дела шли все лучше и лучше, в то время, как у Симона складывалось все наоборот хуже и хуже. Мы оба начинали в мире моды, вам это известно?

— Да, — сказала Кэйт.

— Вы знаете не хуже, чем я, чтобы стать хорошим фотографом, надо знать, как смотреть. Каждый может научиться обращаться с камерой, объективами и дампами. Талант, или как там это назвать, заключается в том, что вы видите предмет не так, как человек, стоящий рядом с вами. А мода — очень специфическая область. Я вижу манекенщицу одним образом, Хире и Пенн — другим, хотя пользуемся одними и теми же камерами, одной и той же пленкой…

— Но видение каждого уникально.

— Вот именно.

— То же самое с иллюстрированием или живописью, — заметила Кэйт.

— Конечно. Понимаете, образы Симона никогда не были индивидуальными, они всегда были подражаниями кому-то другому. Он просто не обладал глазом, чтобы снимать моду, и потребовалось много и болезненно пережитого времени, прежде чем он наконец принял этот факт.