Рози Томас - Год любви

Комната была самой крохотной из тех, что Роза сдавала студентам. Но для Элен это не имело значения. Ее волновал вид, открывающийся из окна. Комнатка была угловой, и в ней уже явственно ощущался холод наступающей промозглой оксфордской зимы. Но зато окна выходили на две стороны, их квадратики были прорезаны в красных кирпичных стенах, выложенных еще во времена короля Якова. Под каждым окном в нише стоял уютный диванчик с мягким сиденьем.

Элен забралась с коленками на один из диванчиков и сквозь запотевшее от ее же дыхания стекло принялась разглядывать Оксфорд. К северу, впереди, виднелись площадь Карфакс… старинная башня и перекресток, считавшийся центром города. Дальше располагался Корнмаркет с его знаменитыми магазинами и обувными лавками. А затем начинались величественные здания Северного Оксфорда.

Элен обернулась к другому окну. На востоке располагалось сердце Оксфорда. Вид этих башен, шпилей и куполов был ей хорошо знаком, но у нее все равно замерло от восторга сердце.

«А ведь это отчасти и мое», – подумала Элен, глядя на Магдален-Тауэр, угадывая за ней невидимые, но прекрасно запомнившиеся ей очертания церквей, а затем переводя взгляд на величественную Том-Тауэр, перед колледжем Крайст-Черч.

«Это мое», – прошептала сама себе Элен и поняла, что она рада своему возвращению.

Рада несмотря на убийственную печаль, воцарившуюся в тесных комнатушках ее родительского дома. Отчасти и поэтому.

Пока Элен стояла на кушетке и наблюдала за людским потоком, сновавшим взад и вперед по мосту Фолли, по Сент-Олдейт и мимо колледжа Крайст-Черч, у главного входа в Том-Тауэр появилась мужская фигура.

Это был молодой человек в мягком твидовом пиджаке, бриджах и высоких начищенных сапогах. Он немного постоял, разглядывая с легким удивлением прохожих, велосипедистов и мотоциклистов. Затем передернул плечами, удивление на его лице сменилось выражением кротости и смирения, и молодой человек пошел по направлению к мосту. Прохожие оглядывались на него, но он не обращал на них внимания. Он только ускорил шаг, поднял голову, чтобы полней ощущать запах прелой листвы и дыма, смешанного с выхлопными газами, и улыбнулся с рассеянно-довольным видом. Ветер откинул назад его светлые волосы, открыв узкое, загорелое лицо, на котором сияла лучезарная улыбка, и от этого молодой человек стал привлекать еще больше внимания.

Элен со своего наблюдательного пункта проследила за тем, как Оливер Мортимор обогнул Крайст-Черч и пошел по Сент-Олдейт. Он был из тех оксфордцев, кого Элен очень рано, почти сразу же после приезда, выделила из общей толпы. Она ожидала встречи с такими людьми и была бы разочарована, не встретив их. Элен знала, что Оливер не то граф, не то герцог… или кто-то еще в этом роде. Об этом ей, затаив дыхание, сообщили благоговеющие перед ним подруги. Еще она знала, что он водит спортивный автомобиль, отличается изысканными манерами и имеет потрясающих друзей… Да многое из этого Элен видела собственными глазами! Оливер Мортимор был в Оксфорде примечательной личностью, даже Элен была о нем наслышана, хотя он вращался совсем в иных кругах, никак не нарушая размеренного ритма ее жизни: библиотека, аудитории, занятия дома…

Элен безмятежно улыбнулась и, глядя невидящим взором на улицу, погрузилась в свои мысли. Затем спохватилась, что у нее еще куча дел, соскочила с диванчика и устремилась за очередными чемоданами.

Но едва она достигла последней ступеньки широкой лестницы, как входная дверь распахнулась. В дом ворвались вихри палой листвы, влажный речной запах и… Оливер Мортимор! В потемках он споткнулся об убогие пожитки Элен, потерял равновесие и неуклюже шлепнулся на пол. Оливер тихо выругался:

– Господи, что это тут? Распродажа поганого старья, что ли?

Элен кинулась навстречу ему, сокрушенно приговаривая:

– Простите! Это мои вещи. Как глупо, что я их тут бросила…

Стоило ему взглянуть на нее и он перестал хмуриться.

– О, простите за резкость! Я вас не заметил. Главное, что ноги целы, а то ведь завтра первая игра…

Элен вежливо кивнула, явно не понимая, о чем он говорит. Оливер встал и улыбнулся ей. Она заметила длинную грязную полосу на сверкающем высоком сапоге и еле удержалась от искушения, бросившись на колени, стереть грязь, запятнавшую столь безукоризненно начищенный сапог. Вблизи Оливер Мортимор оказался не только самым красивым, но и самым обаятельным мужчиной из всех, с кем Элен приходилось сталкиваться. Он держался так уверенно, чувствовалось, что он испытывает какую-то животную радость от самого факта своего существования… У Элен мурашки забегали по коже, и ее потянуло к этому человеку. Ей стало жарко, она утратила ощущение собственного тела. Оливер подал ей руку. Он был выше Элен на шесть дюймов, но ей показалось, что разница в росте вдвое больше.

– Я Оливер Мортимор, – беспечно произнес он. – А кто вы и почему я вас не знаю?

– Я знаю, кто вы, – откликнулась Элен. – И ничего удивительного, что вы меня не знаете. С чего бы вам меня знать?.. Мое имя Элен Браун.

– А что вы делаете в Фоллиз-Хаусе, мисс Браун? Ощущая на себе его взгляд, Элен шагнула вперед, чтобы поднять одну из коробок.

– Я въезжаю сюда и собираюсь прожить тут год. Оливер посмотрел на нее с нескрываемым любопытством.

– В самом деле? Но вы не похожи на вращающихся в светском обществе хищниц, которых собирает вокруг себя Роза.

Ответ был столь очевиден, что Элен рассмеялась вместе с Оливером.

– По-моему, нет. Франсис Пейдж предложила мне занять ее комнату. Мы вообще-то подруги, – живо объяснила она.

Оливер удивленно поднял брови, но вежливо воздержался от комментариев по поводу столь странной дружбы.

– Ах, бедняжка Франсис! Самой баловаться «травкой», конечно, не возбраняется, но торговать – это ужасная глупость! Однако, с другой стороны, если у девушки большие запросы и пусто в кошельке, как у Фран, то приходится выкручиваться, чтобы сводить концы с концами!

Элен отвела глаза. Ей не нравилось, что о взбалмошной, аристократичной глупышке Франсис говорили так небрежно. За время, что они прожили в соседних комнатах общежития, Франсис проявила себя как добрая подруга. Ее не посадили – хотя могли бы – в тюрьму за то, что она по глупости – так считала Элен – якшалась с мелкими торговцами наркотиками. Но из Оксфорда выгнали, и Элен по ней скучала.

Оливер подсчитал лежавший в холле багаж.

– Чемоданов – три… коробок картонных разного рода, перевязанных веревочкой, четыре. Вы сама с этим не управитесь. Куда же запропастился проклятый Джерри?

Он поднял ближайшую коробку.

– Ого! Чем же она набита? Камнями, что ли?

Элен прикоснулась к его рукаву.