Кэтлин Корбел - Игра по правилам

Но жалко стало будить его. Тихо лежа рядом, она ждала, когда успокоится сердце и придет сон. Завтра она сможет ответить ему.

…Она тотчас узнала давний ночной кошмар — тот, от которого просыпалась в холодном поту. Узнала обстановку, вспомнила и финал.

Зима. Снег и слякоть на дорогах, смертоносный гололед и сырой ветер, усиливающий холод. Больница. Немые белые стены, коридор и холл, украшенные к Рождеству. Чуть приподнятое настроение персонала по случаю праздника.

Келли всегда любила работать по ночам. Вот она стоит, терпеливо ожидая прибытия машины «Скорой помощи». Кабинет уже подготовлен к приему пострадавших: хирургические столы, подносы со стерилизованными инструментами, накрытые салфетками, точно там подарки, ждущие своего часа. Подъехала первая машина — с юношей лет двадцати.

Из отделения интенсивной терапии и из лаборатории прибыла смена врачей. Чернокожий капеллан — застенчивый и тихий, объект юмора для всего персонала встал поодаль. Машина, в которой ехал пострадавший, перевернулась на скоростной трассе и врезалась в дерево. Голова и грудь юноши искалечены. Врачи все-таки прослушали у него сердцебиение, хотя зрачки оставались неподвижны. Спасти его уже трудно. Однако молодость пострадавшего заслуживает того, чтобы сделать все возможное.

Свет в коридоре намного резче, чем на самом деле, а лица сослуживцев видятся четче. Мисси, как обычно, выстреливает неудачными остротами в полного хирурга, известного слаборазвитым чувством юмора и изменчивым румянцем. Цвета стали угрожающими. Келли смеется вместе с Мисси, обдумывая ответ на последний выпад в свой адрес. Однако напряжение растет. Страх вползает в ее сон, как холодный туман.

— Четыреста тридцать первый. — Голос поплыл. — Пациенту сделана реанимация и закрытый массаж сердца…

Движения всех замедлились, растягиваясь, как в танце. Шаги по кафельному полу коридора, искаженные голоса, неестественный смех и тяжелое предчувствие. Капеллан, угольно-черный в сравнении с яркими пятнами лиц, все еще неуверенно стоит в стороне.

Келли снова увидела дверь, выходящую на улицу. И снег — белый, летящий. Что это так резко воет? Ветер или сирена «скорой помощи»? Руки Келли холодеют, и она трет их одна о другую. Машина неожиданно останавливается прямо перед ней.

Келли делает шаг вперед. Сон отступает — приходит страх. Балетная группа медленно вплывает в приемный покой.

— Давайте посмотрим, — голос хирурга улетает, как дым.

Балетная группа отступает на шаг, ожидая. И уверенность становится реальностью.

— Нет! — Ее собственный голос звучит как сирена. — Не-е-ет!

Мисси поворачивается к Келли, пытаясь удержать слезы. Его лицо, его милое кроткое лицо. Глаза открыты и смотрят в одну точку. Снова поднимается ветер дикий и жестокий, пронизывающий до костей даже сквозь сон.

И вот — в сумасшедшем кружении комнаты, в вихре звуков и потерь — ужас финала.

Это не Майкл — дорогой, добрый Майкл — лежит бездыханный на жестком столе. Кто же это?

Мэтт.

Ветер дует ей в спину с пронзительным чудовищным воем — последний звук, который она запомнила.

…Когда чьи-то руки поймали ее, она начала вырываться. Руки не смогли удержать ее происшедшее слишком ужасно, чтобы его вынести.

— Келли, Келли, все в порядке. Проснись!

Она перепугана. Ее горе безмерно. Руки, спасая, обнимают ее. Келли, это сон, всего лишь сон Он качал ее, как ребенка, поглаживая по волосам и по липу.

Ощущение реальности постепенно возвращалось, ночной кошмар рассеивался, и, открыв глаза, она услышала только гул океана и шепот Мэтта Келли жадно глотала воздух, чтобы утишить биение сердца. Ее лицо было мокрым от слез, а горло сдавило спазмой — Ш-ш-ш, — баюкал ее Мэтт, — все прошло. Вдруг Келли села на кровати и отодвинулась от Мэтта. В его глазах застыла тревога Она успела лишь мимолетно заглянуть я них, и ужас вновь сковал ей грудь. Стремительно — чтобы Мэтт не успел помешать — она поднялась и оделась. Ее руки дрожали, а глаза ничего не видели от слез.

— Келли, — тихо позвал Мэтт и спустил ноги с кровати.

Она отпрянула от него еще дальше, в угол. Ночной кошмар не отпускал ее, дыхание было сбивчивым, и она задыхалась от рыданий.

— Келли, остановись, — уговаривал он ее, приближаясь.

Она вывернулась:

— Не надо, Мэтт Мне придется уехать.

— Келли, успокойся — Он подошел снова, возвышаясь над ней в темноте.

— Пожалуйста! — взвизгнула она, съеживаясь и загораживаясь от него руками — Я не могу! Я просто… не могу. Мне надо уехать, как можно скорее.

Когда она натянула куртку и повернулась к нему, в ее глазах стояла смертная мука:

— Я никогда не решусь, Мэтт. Я не настолько сильна.

Рванув дверную ручку, Келли распахнула дверь и вылетела наружу.

Мэтт настиг ее далеко внизу, на пляже. Она не представляла себе, что будет делать в этот предрассветный час, просто знала, что должна уйти. Ночной кошмар преследовал ее, подробности вспыхивали перед глазами, безжалостно повторяясь. Даже после смерти Майкла ее сны не были столь ярки и столь разрушительны. Уже больше года Келли не вскакивала по ночам с пронзительным криком, она убедила себя, что ночные кошмары пройдут, стоит ей окрепнуть и собраться с силами. Но не тут-то было.

Появление прежних кошмаров стало для нее предостережением: значит, теперь она будет вскакивать по ночам из-за Мэтта, и это окончательно погубит ее.

Небо на востоке начало светлеть. Океан побледнел. Келли брела куда глаза глядят, лишь бы подальше от Мэтта. Ее дыхание прерывалось от рыданий, все еще клокотавших в груди. Келли не слышала, как он подошел, просто его руки оказались на ее плечах.

— Ты хочешь вернуться домой пешком? Келли закрыла глаза от сладости его прикосновения, но тут же дернулась в сторону:

— Я должна была уйти. Как только откроются офисы, я возьму напрокат машину и поеду назад.

— В Хане-то? Очень сомнительно. Я знаю парня с местной вертолетной службы. Дороговато, зато доставит куда угодно.

— Прекрасно.

— Ты можешь объяснить, что случилось? Келли хотела повернуться к Мэтту за сочувствием, которое, она знала, светится в его глазах. Но не нашла в себе сил посмотреть в них, боясь узнать те безжизненные глаза, что видела во сне.

— Мне приснился чудовищный сон, — тихо начала она, отвернувшись к морю и глядя на мягкий свет зари. — Мне тяжело вспоминать его: все было как наяву.

— Смерть Майкла?

Она повернулась к Мэтту — на лице ее он прочел страдание.

— Да. В мельчайших подробностях. Я принимала пострадавшего и внезапно узнала в нем Майкла. Сестру из интенсивной терапии обуял ужас, а я едва не лишилась рассудка.

— У тебя есть возможность работать здесь. Она пожала плечами: