Наоми Кэмпбелл - Лебедь

– Отстань от него! – закричала я. – Отпусти Гарри, ему же больно!

– Ах ты, маленькая дурочка! – Она скатилась с него и встала на ноги. – Ну-ка, иди отсюда. Иди, жалуйся. – Она подтолкнула меня к двери. Я обернулась и посмотрела на Гарри – ждала, что он поднимется и скажет мне спасибо за спасение, но он только рассмеялся: «Ступай спать, Кроха».

Знаю, нехорошо было рассказывать об этом маме по телефону, но я была страшно обижена и зла на Гарри. Меня тут же забрали в Уилтшир, а Молли дали два дня, чтобы собраться и покинуть наш дом.

Но только она не уехала. Не смогла уехать. В воскресенье вечером мы с родителями вернулись в Лондон, и она все еще была в доме – наверху, у лестницы. Она лежала на полу совершенно голая, только лицо прикрывала подушка, которой ее задушили.

Гарри нигде не было. Он исчез.

Мой отец все силы приложил, чтобы история не попала в газеты, но ничего не вышло: снова у подъезда толпились журналисты, и на этот раз, без Гарри, некому было с ними разобраться. К счастью, никто из них не узнал о его отношениях с Молли – Молли умерла и, значит, не могла поведать о своем романе с сыном хозяев, а что касается самого Гарри, то он, как я уже сказала, просто исчез.

Бульварная пресса принялась за нашу семью. Нас изображали жертвами злого рока – сперва Венеция, потом молодая няня, кто же будет следующий?.. Мама прятала газеты и даже не догадывалась, что я все равно нахожу их и ловко выуживаю из мусорных корзин. Именно после этих гнусных статей я поклялась себе, что сделаю все, чтобы стать неуязвимой для бульварных газетенок.

Убийство Молли осталось нераскрытым, и что хуже всего – Гарри так и не объявился. Отец не стал обращаться в полицию: боялся, что откроется связь между исчезновением Гарри и убийством. Но всем было известно, что Гарри жил с нами, и полиция, естественно, захотела побеседовать с ним. Страшно вспомнить: время шло, и мы уже не знали, жив Гарри или нет. Полиция осторожничала и объявила розыск не подозреваемого в убийстве, а просто пропавшего человека. Конечно, тут было несомненное сходство с делом Лукана. Но там остался свидетель, который заявил, что Лукан хотел убить именно его, а няня оказалась случайной жертвой. В нашем случае никаких свидетелей не осталось.

Мне было плохо без Гарри, я жутко по нему скучала, и поначалу мне было все равно, убил он Молли или нет – только бы его скорее нашли. Потом я пришла в себя и изумилась – как же я могла так думать? Конечно, Гарри никого не убивал.

Но только где же он?

Через семь лет пропавшего человека официально признают умершим. Мне исполнилось девятнадцать, но выглядела я как пятнадцатилетняя. Неужели я действительно осталась единственным ребенком в семье? Родители обнаружили, что Гарри забрал из банка часть наследства. Как наследнику мужского пола, ему причиталось много больше, чем нам с Венецией – век феминизма не изменил финансовых традиций. Мы с ней вступали в права наследования в восемнадцать лет, Гарри же в свои восемнадцать имел право получить только часть суммы, остальное должно было оставаться неприкосновенным до его тридцатилетия. Так распорядился в завещании дедушка, и нарушить его волю мы не могли. Несчастная Венеция так и не успела порадоваться своей доле, и я не знаю, как поступили с ее деньгами наши родители.

В день своего восемнадцатилетия я стала, как говорится, счастливой обладательницей ста пятидесяти тысяч фунтов. Школу я окончила с безумным желанием заниматься книгами или даже литературой, но без малейшего представления, как это осуществить. Все, что я смогла придумать – это предложить свои услуги маленькому книжному магазинчику в Челси, в котором у нас был свой счет. Удивительно, но меня приняли помощником продавца. Я была на седьмом небе от счастья. Каждый день с половины десятого до половины шестого вокруг тебя – только книги и разговоры о книгах. Возвращаешься домой и ложишься в постель с охапкой книг. Я считала, что настоящий продавец должен знать, что продает, и потому старалась прочитывать все новые поступления.

Как-то раз, расставляя на верхних полках кое-что из серии современной классики издательства «Пингвин», я неожиданно потеряла равновесие, свалилась со стремянки и подвернула ногу. И тут же увидела перед собой огромную волосатую руку – кто-то помогал мне подняться.

– Ей-Богу, прости, красотка. Это все моя вспышка. Я заметил тебя с улицы, через витрину – сначала ноги, потом все остальное. Просто не смог удержаться, должен был войти и сделать этот снимок. Извини, никак не думал, что ты испугаешься. Ничего, все обошлось?

Все обошлось, но я страшно разозлилась.

– Кто вам разрешил меня фотографировать? Зачем это? Для рекламы магазина? Первый раз слышу!

– Послушай, да и я тебя в первый раз вижу. Но ты же настоящая красотка, сама, наверное, знаешь. Я хочу взглянуть, как ты будешь смотреться на снимках. Думаю, потрясающе. Тебе никогда не говорили, что ты должна стать моделью?

От этого слова я вздрогнула. Мне сразу вспомнилась Молли Бэйнбридж. Разумеется, теперь-то я знала, что настоящие модели совсем на нее не похожи, по крайней мере те, с которыми я была знакома; кстати, они говорили, что им очень неплохо платят. Но я-то уже решила, что моя жизнь – это книги.

– У вас есть удостоверение? – Конечно, это прозвучало ужасно глупо и заносчиво, но мне хотелось побыстрей от него отделаться. Он порылся в своем кофре и протянул какую-то карточку. Я взглянула на имя.

– Вилли О'Брайен?

– Верно. У меня своя студия. Позвони мне.

– Непременно, – я одарила его чарующей улыбкой, оттесняя поближе к дверям.

– Нет, серьезно. Я знаю, о чем говорю. У тебя действительно все данные. Когда позвонишь? Завтра? Я весь день в студии.

– Отлично. Договорились. Позвоню завтра. – Все, что угодно, лишь бы ушел. Как только закрылась дверь, я выбросила его карточку в мусорную корзину и подобрала с полу три экземпляра «Над пропастью во ржи».

Через два месяца я опять свалилась со стремянки, потому что услышала за спиной: «У вас случайно нет книги под названием «Лавишка-худышка выросла»?»

Он поймал меня на лету, и мне сразу бросились в глаза его светлые волосы, давно не стриженные и не очень чистые.

– А кто автор? – спросила я, когда он опустил меня на пол. – К сожалению, Гарри, эта книжка писалась и вышла в свет уже без тебя, как раз когда ты нас бросил. – Я уткнулась ему в грудь и заплакала. В магазине никого не было – он выбрал подходящий момент.

– Ну, Кроха, не надо. Будет, будет. – Он похлопал меня по спине, как закашлявшегося ребенка.

– Ох, Гарри, – всхлипнула я, – прости, но все это так неожиданно. Ты уже с кем-нибудь виделся?

– Нет. Я всего полтора часа в Лондоне. Приехал сюда прямо с самолета и скоро снова исчезну.