Сесиль фон Зигесар - Другие так не умеют

Миссис ван дер Вудсен была по обыкновению безупречно одета и спокойна, источая аромат свежесрезанных лилий и французского мыла. Она прижала длинные загорелые руки к груди, рискнув помять свое мятно-зеленое льняное платье от «Шанель», лишь бы все части ее тела держались подальше от Руфуса.

— Извините, что опоздали на допрос, — проворчал Руфус. Он метнул в Дженни угрожающий взгляд. — Я просто сгораю от нетерпения.

Миссис ван дер Вудсен подошла и грациозно чмокнула миссис М в щечку. Это был поцелуй того рода, которыми покровители часто одаривают директоров различных организаций, получивших от них миллионы долларов.

— Это я виновата, что девочки опоздали в школу, — призналась она. — Мой шофер срочно поехал забирать вещи из химчистки, поэтому им пришлось ждать.

Серена с благодарностью взглянула на мать, и та понимающе подмигнула.

Теперь понятно, откуда у Серены взялась манера быть учтивой в трудные моменты.

Внезапно малышка Йель издала такой желудочно-кишечный звук, который только младенцам разрешается издавать в общественных местах. Элеонор достала мобильный и набрала няню. Она была по горло сыта упрочением связей, большое спасибо, и не собиралась идти на риск собственноручной смены подгузников.

— Оставайтесь в машине, я сейчас выйду, — лихорадочно приказала Эленор.

У миссис М был такой вид, будто она неожиданно осознала, что в комнате слишком много людей и надо срочно что-то предпринимать, иначе все пойдет наперекосяк.

Можно подумать, до того все было в порядке.

Директриса тяжело вздохнула, как будто проведенный на ферме в Вудстоке уик-энд с Вондой пролетел слишком быстро и пора подумать о досрочном выходе на пенсию.

— Серена и Блер. Вы почти выпускницы, ваши родители — занятые люди. Давайте договоримся: пускай вы уже почти взрослые, но я бы предпочла, чтобы вы ночевали у себя дома, особенно в учебные дни.

Элеонор кивнула и поспешно подхватила кенгурушку с вопящей малышкой Йель, явно мечтая поскорее передать ее в умелые руки няни. Миссис ван дер Вудсен печально улыбнулась, как будто выражая уверенность, что любые устроенные Сереной неприятности можно всегда уладить демократичным чмоканьем в щечку и обещанием солидного пожертвования в фонд развития Констанс Биллард. Руфус издал нечленораздельный звук, будто ему не терпелось остаться в кабинете наедине с Дженни и миссис М, чтобы разъяснить им что к чему.

Зазвенел звонок, возвещая конец первого урока.

— Нам уже можно идти на урок? — невинно спросила Блер, будто пропустить физкультуру было бы для нее уж совсем нестерпимо.

— Можно, — смилостивилась миссис М. Серена и Блер встали, оставив Дженни одну на диванчике. — Только не забывайте, девочки, — добавила директриса, — ваш прием в колледж может быть аннулирован, если вы не будете соответствовать стандартам; указанным в ваших выпускных свидетельствах.

— Спасибо за предупреждение, — ответила Серена, послушно дергая головой в неком подобии полуреверанса, а затем схватила Блер за локоть и спешно покинула кабинет. Они поцеловали на прощание своих мам и помчались по лестнице в актовый зал, перепрыгивая через ступеньки и беспрестанно повторяя: «И что вся эта хрень означает?!»

— Дженнифер, — произнесли миссис М и Руфус практически хором.

Дженни скрестила лодыжки и подложила под себя руки, чувствуя себя очень маленькой и беззащитной в отсутствие старших подруг. Ее отец опустился на диванчик рядом с ней и приобнял ее за плечо. От него пахло черствыми луковыми бубликами и плохим кофе. Его тренировочные штаны были покрыты сигаретными ожогами.

— Ты всегда была такой хорошей девочкой. — Он нежно сжал ее за плечо. — Хорошо успеваешь. Прекрасно рисуешь. Много читаешь. Уважаешь папу — в основном. — Он с иронией взглянул на миссис М. — И вы хотите сказать, что все эти годы я заблуждался?

Миссис М впервые за много недель расплылась в настоящей улыбке. Ей нравился Руфус Хампфри. Да, он был неопрятным и невменяемым, однако отец-одиночка, воспитавший двух детей, это заслуживает уважения. Единственная проблема была в том, что он жил не с той стороны парка и играл не по тем правилам, по которым играл весь Верхний Ист-Сайд, начиная с яслей в Брик-Черч на Парк-авеню. Он ни разу не пожертвовал школе ни цента и не участвовал в акциях по сбору денег. Он никогда не предлагал школе построить новую библиотеку, бассейн или спортзал в обмен на гарантии поступления в Гарвард для Дженни. Кроме того, он был склонен защищать свою дочь гораздо больше, чем большинство знакомых ей родителей, в основном потому, что он сам менял ей подгузники, сидел с ней по ночам, когда она не могла заснуть, наказывал ее за проступки и, соответственно, ощущал личную ответственность за ее поведение.

Ого, ничего себе концепция.

Дженни искренне надеялась, что все происходящее окажется лишь неприятным сном, которые иногда снились ей от переедания шоколадных пончиков «Энтенманн». Правда, она уже давно не ела пончиков. Насколько она помнила, весь ее вчерашний ужин состоял из шести тонких хлебных палочек, доставленных из Италии «Федеральным экспрессом» прямо в люксовый номер отеля «Плаза».

Не говоря уж о седьмой, которую она завернула в расшитое золотом гостиничное полотенце в качестве сувенира на память.

— Спасибо, что пришли незамедлительно, мистер Хампфри, — начали миссис М. — И надо признаться, я согласна с вами. Дженнифер — умная, творческая и в целом послушная девочка. Однако у нее появляется репутация несколько… вольной девушки, и родители её сверстниц начинают задавать вопросы.

Руфус смущенно дернул себя за бороду. Как откровенный анархист он, должно быть, чувствовал себя в высшей степени неуютно в патриотично оформленном кабинете миссис М, Да еще и вынужденный защищать якобы вольное поведение дочери перед представительницей власти.

— Что вы имеете в виду под «репутацией несколько вольной девушки»?

Миссис М сняла очки и аккуратно положила их перёд собой.

— Мистер Хампфри, вам известно, что вчера ваша дочь не ночевала дома?

Руфус кивнул.

— А вы имеете что-то против? — спросил он.

Дженни хихикнула и тут же прикрыла рот рукой.

— Ну а как вы думаете, где она была? — не отступала миссис М, и ее мягкое лицо тряпичной куклы становилось строже с каждой минутой.

Руфус фыркнул, и Дженни поняла, что его анархистская кровь начинает закипать.

— Мне незачем думать, где она была. Она мне сказала. Она провела ночь у своей подруги Элизы. Где-то в этом районе.

— У Элизы Уэллс, — хрипло дополнила Дженни. — Она в моем классе учится.

— Да-да. Однако Элиза не опоздала в школу на целый час. Более того, она прибыла вовремя и одна. А ваша дочь появилась только что — по той причине, что ей пришлось сначала заехать домой и переодеться. Потому что на самом деле она провела ночь в гостинице, в номере-люксе, с одной довольно известной рок-группой.