Джейн Морни - Корабельная медсестра

– Вы абсолютно правы. – Грэхем нахмурился. – Теперь, когда помолвка расторгнута, ничего уже нельзя изменить. – Он пренебрежительно махнул рукой. – Просто неприятно разочаровываться в ком-то, кого очень ценишь. А я именно так к вам относился – я думал, вы другая.

Гейл ощутила внутри себя тягостную, тошнотворную пустоту; это было ощущение катастрофы. Она наклонилась к поручню и смотрела невидящими глазами в черную воду. Ей хотелось спросить, какое отношение она может иметь к расторгнутой помолвке, но не смогла выговорить, ни слова.

Что могло разрушить его хорошее отношение к ней? Он сказал, что высоко ценил ее раньше. Что заставило его изменить эту оценку?

Гейл повернулась и уже было открыла дрожащие губы, чтобы заговорить. Но Грэхем исчез – она была настолько захвачена волной собственных переживаний, что не заметила, как он ушел.

Это конец, повторяла себе Гейл опять и опять. Если мужчина так ясно и недвусмысленно дает тебе понять, что ты абсолютно ничего для него не значишь – надеяться больше не на что и пора оставить все мечты об этом человеке. Она подумала, что со временем душевная боль от пережитого пройдет, ведь нельзя же жить все время с кровоточащей раной в душе?

Она пыталась отвлечься работой и участием в жизни корабля. Детский праздник прошел с огромным успехом. Маленькая Салли Маунтфорд в своем «салатном» костюме получила первый приз за самый оригинальный наряд.

Потом настала пора большого концерта. Бэрри, конечно же, пригласили выступать. Чтобы, по мнению устроителей, ее выступление должно было придать всему концерту оттенок профессионального шоу.

Она появилась на сцене как раз перед перерывом и спела пару слащавых песенок. Голос ее звучал хрипловато, но слушать его было приятно, и она завоевала симпатии основной части зрителей.

В романтическом платье из сиреневого шифона она выглядела воплощением юности и красоты. Такая роль ей очень удалась в этот вечер, ее вид навевал желание сравнить ее с весенним рассветом или бутоном розы.

В антракте Гейл сходила в лазарет, чтобы сделать уколы. У нее разболелась голова, и вместо того, чтобы вернуться обратно в зал, она вышла на палубу подышать воздухом. Там было пустынно – большинство пассажиров пошли на концерт. Но когда Гейл, по дороге к своему любимому месту на носу, проходила мимо двух шлюпок, висящих на талях, из темного промежутка между ними послышалась какая-то возня. Наверное, там укрывалась пара подростков. Гейл почти прошла мимо, но тут шум прервался женским криком:

– Отпусти меня! Ты сумасшедший. Отпусти немедленно. – И в следующую секунду из-за лодки выскочила девушка. Увидев Гейл, она испуганно бросилась к ней и вцепилась ей в руку.

– Помогите мне! Не уходите. – Это была Бэрри, в состоянии полной паники. Узнав Гейл, она чуть отпрянула, но продолжала крепко держаться за ее руку.

– Что случилось? – спросила Гейл, когда ей удалось, наконец, спуститься вместе с окаменевшей от страха девушкой вниз по крутым сходням. – Кто это был?

Бэрри на удивление быстро пришла в себя.

– Я не знаю.

– Ты должна знать. – Гейл понимала, что та лжет. – Наверняка вы поднялись туда вместе.

– Ничего подобного. Я вышла подышать воздухом после моего номера. На меня кто-то напал.

– Я тебе не верю, – сказала Гейл, зная склонность Бэрри к фантастическим выдумкам. – Это был Гарри Мэтьюсон, так ведь?

– Я тебе сказала, – упрямилась Бэрри. Если Грэхем узнает, что Гарри постоянно преследует ее, пытаясь убедить вернуться к нему, ее версия того, как была расторгнута помолвка, рухнет. Предполагалось, что Гарри безумно влюблен в Гейл, которая отбила его у Бэрри. Грэхем и сам проявлял повышенный интерес к этой миловидной медсестре, пока Бэрри не выставила ее эдакой, неразборчивой в средствах, охотницей за мужчинами.

Все же Гарри здорово напугал ее сегодня. До сих пор он ни разу не распускал руки. Сегодня его дикий вид и нелепые угрозы действительно напугали ее. Она вздрогнула.

– Бэрри, если это действительно был незнакомец, то я должна доложить об этом случае по начальству, – сказала Гейл. Бэрри одарила ее ненавидящим взглядом.

– Ну ладно. Только я не хочу затевать новый скандал. Гарри был не в себе, он сам не понимал, что говорит. Если Грэй узнает, что Гарри приставал ко мне – будет ужасная сцена, давай не будем его огорчать лишний раз. – Бэрри внимательно следила за лицом Гейл. – Мы не будем объявлять о нашей помолвке до самого Мельбурна. Ты ведь знаешь, я надеюсь, что Грэй покинет корабль в Мельбурне вместе со мной.

Гейл ощутила, как волна дрожи прокатилась по ее спине. Ей вдруг стало холодно посреди этой влажной духоты.

– Доктор Бретт оставляет судно? Но это невозможно, пока ему не найдется замена.

– Это все уже устроено, – высокомерно бросила Бэрри. – Странно, что ты ничего не знаешь об этом.

Прежде, чем Гейл оправилась от удара, Бэрри оставила ее, направляясь к залу, где продолжался концерт.

На следующее утро они пришли в Коломбо, но Гейл была не в состоянии радоваться этому долгожданному событию. А ведь она давно мечтала повидать Цейлон.

Гейл все еще чувствовала себя какой-то онемевшей от того, что услышала вчера от Бэрри.

Она ждала возможности спросить у сестры Мак Манус – правда ли, что доктор Бретт оставляет корабль в Мельбурне. Такая возможность должна была скоро представиться – главная медсестра пригласила ее с собой на берег. Фостер и Энн Даунинг прекрасно справятся с работой в лазарете, пока они гуляют по Коломбо. Задолго до обеда они уже были свободны и вскоре отправились на берег. Будь Гейл настроена повеселее, она бы порадовалась местному колориту, выраженному в сочетании цветов национальной одежды, грациозности маленьких парусных лодок, снующих в гавани и в той общей атмосфере жизнерадостности и веселья, которая окружала темнокожих местных торговцев, предлагающих разнообразнейший товар – бухарские ковры, резную слоновую кость, драгоценные украшения, потрясающих расцветок сари и многое другое.

Они добрались на рикше до Четем-Стрит и прогуливались по современному торговому району, когда сестра Мак Манус сказала:

– Жаль, что у нас маловато времени, чтобы успеть в Канди – там есть на что посмотреть; но я боюсь, что сегодня нам придется ограничиться только Маунт Лавинией.

На широких, чистых, обсаженных деревьями улицах «Города-Сада» причудливо смешались Восток и Запад. В уличных пробках перемешались сверкающие автомобили последних марок, экзотического вида рикши и тысячи велосипедистов. На тротуарах среди людей в европейской одежде выделялись местные женщины в ярких сари.

Но главным впечатлением дня стал огромный восточный базар. Если Аден показался Гейл городом из библейской истории, то это место было совсем как в сказках Тысячи и одной ночи – женщины с закрытыми лицами и мужчины в тюрбанах среди груд всевозможного товара.