Диана Локк - Испытание чувств

Не поднимая глаз от пола, я проследовала за ней к своему столику. Подняв, наконец, взгляд, я встретилась с темными глазами Ричарда, в которых светилась насмешка, и разразилась смущенным хихиканьем.

– Братец, я просто удивлена, что она не спросила у меня паспорт!

Я уселась на стул, воспользовавшись моментом, чтобы бросить оценивающий взгляд на человека, сидящего напротив меня.

Он был на самом деле очень красив, даже при свете дня. Собранный деловой человек за обедом, безукоризненно одетый в светло-голубой костюм, крахмальную белую рубашку и галстук в крапинку. В Ричарде не было заметно следов возраста, если не считать серебряной пряди в волосах, которая лишь оттеняла его гладкую загорелую кожу. «Андреа, – спрашивала я себя, – как только ты упустила такой лакомый кусок?»

Чувствуя, что покраснела от смущения – или вожделения? – я отвела глаза от Ричарда и оглядела зал из своего убежища, ожидая, что люди будут глядеть на меня, и испытывая благодарность оттого, что не сижу за столиком посреди зала. «Интересно, – думала я, – случайно ли мы сидим в полутемной нише у стены, вдали от окон?»

Оглянувшись, я заметила его одобрительный взгляд, скользивший по мне, и улыбку:

– Ты выглядишь потрясающе! – Тепло разлилось по моему телу, и с обычным «спасибо» я отбросила прочь часы, проведенные над моим костюмом. – Просим на наше маленькое свидание. – Слова были дерзкие, но было что-то нервозное в его голосе. – Я заказал «Кровавую Мэри», а ты чего хочешь?

– «Кровавую Мэри»? М-м, мне тоже. Это мой любимый коктейль к обеду: в нем столько томатного сока и сельдерея, что водка почти не чувствуется. Можно выпить два или три… – Заткнись, Андреа, болтливая идиотка!

Я умолкла и тихо сидела, уставившись на гриль за его головой, в ожидании своего напитка. Ощущение нервозности, неловкости и неуютности не покидало меня. Я все время ерзала на стуле и ощущала спазмы в желудке. У меня не было опыта поведения в такой ситуации, и я не знала, как себя вести и что говорить.

Чтобы я сидела молча? Это невозможно! Я слышала ворчание своих детей и чувствовала боль в груди, наверное, вызванную ощущением вины, но недолго. Все, что здесь происходило, не имело никакого отношения к моей семье и моей жизни. Нет таких слов, которые могли бы описать неизбежность этого дня, этой встречи, этого обеда. Я была как будто запрограммирована и управляема неведомой силой, и, как марионетка, у которой не может быть собственных мыслей, я следовала тем курсом, который был мне предназначен, и не могла сопротивляться тому, что должно было произойти…

Принесли наши коктейли.

– Сегодня хороший день, – сказал Ричард.

– М-м, – ответила я. – Красивая дорога, много разных цветов…

Он сделал один глоток. Я взяла меню.

– Как здесь кормят? – спросила я.

– Очень хорошо, – ответил он.

Я тоже сделала глоток. Разговор был исчерпан. Некоторое время мы скрывались за своими меню, подробно изучая каждый пункт. Бонни, наша бойкая официантка, принимая заказ, пыталась пофлиртовать с Ричардом. Его губы раздвинулись в улыбку, а глаза заблестели: он прекрасно чувствовал внимание девушки. Понятно, что так понравилось Бонни, но меня изумило другое – что я так хорошо помню выражение лица Ричарда.

– Я возьму зеленый салат с орехами и сушенными на солнце помидорами. Молотый перец отдельно, с краю тарелки, – сказала я, прерывая их диалог.

Ричард заказал цыпленка-гриль – блюдо, которое Бонни описала ему в деталях.

– Что я могу сказать? – насмешливо сказал он, поднимая бровь, когда Бонни, наконец, удалилась. – Этому невозможно противостоять!

Мы засмеялись, затем снова погрузились в свои напитки, молча ожидая, когда принесут еду.

Глядя вверх на свисающий плющ и папоротник, похожий на женские волосы, я подумала, что неуютное молчание – это хороший знак. Я все равно не могла бы ни о чем говорить.

– Видела в последнее время какие-нибудь хорошие фильмы?

– Как твоя жена? – Не очень приятная перспектива беседы.

Мое возбуждение пропало, и я поздравила себя. Сегодня, черт побери, у меня не будет неприятностей. «Это может получиться даже довольно забавно, – решила я, – думать все время о том, забыл ли Брайан ключи от дома». Я думала о доме, а Ричард, наверное, обдумывает какую-нибудь программу с клиентом. Я немного расслабилась, почувствовав уверенность, что от нашего скромного обеда не может быть никакого вреда, и одарила Ричарда сияющей улыбкой, когда он заказал нам еще по коктейлю.

Постепенно мое неуютное оцепенение прошло. Продолжительная пустая тишина, мое глупое хихиканье, взрывы нервозной болтовни – все это прекратилось.

– Помнишь чипсы? – спросил Ричард, и ко мне протянулась еще одна ниточка из прошлого.

Это было полжизни назад, когда однажды мы прогуляли школу и просидели несколько часов в кафе за чипсами и кока-колой. Мы засмеялись, вспомнив это, и тепло нашего смеха сблизило нас. Я начала отвечать на его нежную улыбку, в которой не было даже намека на флирт, и снова, как когда-то, мое сердце наполнилось счастьем через край. Ричард был очарователен, и мне теперь было уютно, но почувствовала ли я опасность в его улыбке? Нет? Да? О, Господи, да! Но эта опасность сделала его еще более притягательным, я не могла этому противиться, меня тянуло к нему.

«Боже, – молилась я, – дай мне силы встать и уйти прямо сейчас, потому что ситуация выходит из-под моего контроля». Но я не двигалась.

Мы перешли к десерту, и я заказала кофе с мороженым. Возможно, этот заказ на многое повлиял. Я медленно пила свой напиток и изучала человека, сидевшего напротив меня за столом, в первый раз за двадцать пять лет. Я видела, что это – незнакомый мне человек с необычайно знакомыми голосом и жестами, и представляла нас в прошлом времени, неуверенно застывшими на пороге любви, которая больше не будет нарушена, потому что теперь мы во много раз умнее, чем были раньше.

Темно-бордовая кожаная папка меню осторожно легла на край стола, и Ричард улыбнулся. На обороте счета было написано: «До скорого, Бонни», – и в букве «о» в слове «Бонни» было изображено улыбающееся лицо. Наши глаза встретились, но я не смеялась. Обед был очень вкусный и дорогой, но он закончился, и нам пора было ехать. Куда? Я почувствовала спазм в глубине живота, который напомнил мне, что это не игра, а весьма сомнительная ситуация, и вздрогнула.

От страха? Нервов? Ничего подобного! Это было возбуждение, которое трепетало внутри моего существа, как при езде на горных санях. Я чувствовала опасность, страх, но от этого невозможно было отказаться. В течение всего обеда, спрятавшись за завесой беседы о старых днях, похороненная под возникающими время от времени вспышками сознательности, но подспудно трепещущая в ожидании, во мне жила неосознанная надежда на то, что обед закончится чем-то более серьезным. Постепенно я начинала понимать, что именно это ожидание привело меня сегодня на свидание и именно оно удерживало меня на стуле.