Настя Takki - Мерзавец! Мой милый карибский пират

На самом деле мне самой все они до смерти надоели, кроме Люськи, разумеется. Я давно переросла их.

Федор мог бы стать идеальным мужем и отцом, он хотел этого, но никогда мне этого не навязывал. Я не знаю, что бы я ответила, если бы он завел об этом разговор. Понимаю теперь почему — он не мой принц.

На улице уже стемнело, в таверне стало еще уютней. Я рассказывала Энрике и его кузену Мигелю о России и Москве. Они слушали, затаив дыхание, как рождественскую сказку. Я говорила обо всем: о суровом российском климате, допуская для остроты некоторые преувеличения, о борще, в котором ложка должна стоять, о Путине, о русской бане, о маме и нашей даче в Подмосковье.

Дядя Энрике, полный мужчина с длинными бакенбардами и небольшой бородкой клинышком, снял фартук и присел к нам за стол. Мне понравилось, что он сделал это медленно, тихонько придвинув тяжелый стул, как ребенок, который хочет подслушать взрослый разговор. Только сейчас, когда он уперся плечом в плечо Энрике, я заметила, насколько они с дядей похожи. Забавно было увидеть Энрике таким, каким он будет через двадцать лет. И мне это нравилось, я поняла, что могла бы любить Энрике таким с не меньшим жаром, чем сейчас.

Как мне нравится быть сентиментальной и глупой! Нравится, что люди слушают меня открыв рот, а я верю, что им интересно. Не хочу домой. Не хочу в Москву. Хочу остаться здесь, нарожать Энрике детей, располнеть и готовить ему суп из батата. Хочу носить длинные цветные платья, как местные женщины, и выучить патуа.

— Реклама — это здорово! — одобрил Мигель. — А мне нравится 3-D дизайн, люблю делать прикольные мультяшки, модельки всякие. Ты, кстати, смотрела «Трансформеры»?

Я кивнула.

— Вещь, правда?

— Эх ты, обалдуй! — Дядя Энрике отвесил сыну ласковый подзатыльник. — Мультяшки он любит! С твоими способностями учиться нужно, а у тебя всякой ерундой голова забита. Вот бери пример с Рике, у него серьезная профессия, а ты так и будешь пиццу развозить до конца жизни.

— Ну да, ну да! — Я прыснула и покосилась на Энрике. — Пират — очень серьезная профессия.

— Что вы! — усмехнулся дядя. — Да разве можно в наше время этим заработать на жизнь? Не то что в прежние времена, — мечтательно произнес он.

— Знаешь, папа, не всем же быть юристами да экономистами, — оправдывался Мигель.

Дядя махнул рукой и отправился на кухню.

— Погоди, что ты хочешь сказать? — Во мне заговорило любопытство. — Энрике что…

— Зачем сейчас об этом говорить? — оборвал Энрике.

— Нет, мне интересно, — настаивала я.

— Он у нас самый умный в семье, — ерничал Мигель.

— Заткнись! — Энрике сложил руки на груди и выглядел обиженным, словно Мигель выдает какой-то важный секрет. А мальчишка сидел с важным видом и готовился с юношеской жестокостью выдать ценную информацию.

— Не обращай внимания, Анита. Он не любит об этом говорить.

— Почему? — удивилась я.

— Просто наш Ромео хочет быть для тебя загадкой.

— Поздно, ты уже начал говорить, продолжай… — Мне очень хотелось узнать, чем все-таки занимается Рике.

— Ну хорошо, хорошо, — смилостивился маленький поганец. — Мой братишка — самый крутой юрист на этом острове. Крутой-прикрутой, как яйца носорога.

Там-дарадам-дам-дам!

Я должна радоваться, так почему у меня шок? Я посмотрела на Энрике. Он снисходительно посмеивался, и я поняла, что мальчишка меня дурачит, и почувствовала странное облегчение.

— Ладно, черт с вами! — рассердилась я. — Хотите надо мной позабавиться? Валяйте, меня все равно некому защищать.

— Как это некому? — У меня за спиной появился дядюшка Энрике с тарелкой в руках, от которой шел такой аромат, что у меня потекли слюнки. — Фламбе из тропических фруктов для нашей русской гостьи.

Энрике и Мигель синхронно облизнулись.

— А для вас, троглодиты, у меня ничего нет. Будете знать, как обижать такую красавицу.

Я была тронута и даже поцеловала дядюшку. Он смутился и поспешил обратно на кухню, ссылаясь на обилие гостей.

На часах была полночь, когда мы с Энрике, попрощавшись с половиной людей в таверне, которые за этот вечер стали нам лучшими друзьями, отправились в отель.

— Спасибо за лучший день в моей жизни! Мне никто никогда не сделал бы более дорогого подарка… — Я прижалась к белой рубашке Энрике.

— Тебя впереди ждет еще один подарок, — загадочно сказал он.

— М-м-м, я, кажется, знаю, что это! — Я провела рукой вниз по его животу.

— А это само собой! — Энрике вдруг обнял меня и увлек в тень огромного красного дерева.

Он застыл на секунду. Аня увидела, как в темноте блеснули его глаза. Его рука скользнула ей под платье и нащупала бедра, живот, грудь.

— Я хочу… прямо здесь, — прошептала она, немея от возбуждения.

Энрике впился губами в ее губы, и Аня почувствовала как он одной рукой стянул с нее трусики. Он подхватил ее на руки, и ее спина уперлась в шершавую кору дерева.

Ей казалось, что время тянется бесконечно долго до тех пор, пока она не почувствовала, что их тела стали одним целым. Наслаждение накрыло ее, и Аня на несколько секунд потеряла связь с реальностью.

Потом спустя какое-то время они стояли, прислонившись друг к другу мокрыми лбами и тяжело дыша. На смену удовольствию пришла дикая слабость. Аня трясущимися ногами дошла до номера и открыла дверь. Когда она вошла в комнату и зажгла свет, то увидела, что Энрике по-прежнему стоит на пороге…

— Ты не останешься? — удивилась я.

— Нет, отдыхай, ты устала. Завтра увидимся.

У меня не было желания сопротивляться. Я действительно жутко устала.

— Хорошо, — кивнула я, глядя на Энрике слипающимися от сна глазами.

— Я люблю тебя, моя русская царица, — сказал Энрике и поцеловал меня в нос.

— И я тебя, мой пират.

Я закрыла дверь, сделала несколько шагов к кровати, успев снять платье и швырнуть его на пол, и упала на кровать.

Утро встретило меня приятной негой во всех конечностях и легким зудом в натертой о дерево пояснице.

Блаженство. Так можно было описать мое состояние. Я крутилась на кровати, зарываясь лицом в подушку, рисовала руками и ногами разводы на простыне, как в детстве на снегу, делала стойку на плечах и еще бог весть что.

Последний раз такая возбуждающая ломота в теле посещала меня лет десять назад и была вызвана мечтами о близкой перспективе общения с одним красавчиком-первокурсником после дискотеки.

С самого утра я вытворяла на кровати примерно те же фигуры, что и сейчас, не зная, как дотянуть до вечера. Надо сказать, что эта перспектива обернулась полным разочарованием, так же как, наверное, любое событие, которого ты не можешь дождаться.

С тех пор я научилась себя контролировать и стараюсь не распаляться. Но случай с Энрике — особенный. Не хочу ничего контролировать, я знаю, что он меня не разочарует.