Вероника Кузнецова - Робин

— Это не Уолтер. Кто там? — спросила она громче. — Кто вам нужен?

— Мне нужен Роберт Блэк.

— Это не Уолтер, — повторила миссис Хадсон, не двигаясь с места.

Я узнал голос. Скрываться было бесполезно, раз стучали именно в тот дом, где был я, и я открыл дверь.

— Извините за столь поздний визит. Если не ошибаюсь, миссис Хадсон? Рад с вами познакомиться. Моё имя Эдвард Мидлтон. Робин покинул мой дом совершенно неожиданно, украдкой, и я пришёл к вам, чтобы его вернуть. Мы слишком мало друг друга знаем, чтобы расстаться так скоро.

Мистера Эдварда привело сюда собачье чутьё, и сейчас я обнимал Рваного за шею, а он лизал меня в лицо. Миссис Хадсон смотрела на элегантного учтивого джентльмена во все глаза, ничего не понимая.

— Разрешите сесть?

Он сел на перевёрнутый ящик с той же непринуждённостью, с какой садился в удобное дорогое кресло в своём доме. Миссис Хадсон примостилась на бельевой корзине.

— Извините, сэр, в комнате спят дети… — пробормотала она.

Мистер Эдвард в двух словах описал поступок своего брата, усыновившего меня, как необдуманный и безответственный порыв, о котором тот пожалел на другой же день, потому что собирался жениться и усыновление мальчика встало бы препятствием к браку. Сам он не оправдывает брата, но просит и миссис Хадсон и меня отнестись к нему со снисхождением и простить его. Миссис Хадсон слушала его внимательно, неодобрительно покачивая головой, а я молчал, глядя только на Рваного, проявлявшего беспокойство и часто оборачивавшегося к входной двери. Было ясно, что Громила караулит меня снаружи. Если бы не это, я бы немедленно покинул дом, где находился брат мистера Чарльза.

— Миссис Хадсон, вы имеете большое влияние на Робина, — продолжал мистер Эдвард. — Убедите его, чтобы из-за обиды на одного человека он не перечёркивал себе будущее. Я хочу дать ему хорошее образование и, когда он вырастет, — достойную работу. Мальчик может не принять во внимание мои слова, но вас он послушает.

Бедная женщина сидела, как на иголках. Во-первых, гость говорил негромко, но не шёпотом, и дети могли проснуться и, привлечённые голосами, обнаружить здесь незнакомого джентльмена и Робина, а Том Большая Голова предупреждал её, чтобы она не ввязывалась в отношения Громилы с Робином, и во-вторых, большая грозная на вид собака, которую джентльмен привёл с собой, глухо рычала и собиралась, по-видимому, залаять и не только перебудить весь дом, но и привлечь внимание соседей.

— Сэр, не могли бы вы заставить вашу собаку замолчать? — осмелилась попросить она.

— Рваный, молчи, — приказал мистер Эдвард, и пёс послушно умолк.

Миссис Хадсон получила возможность подумать.

— Берт, по-моему, ты должен принять предложение этого джентльмена, — сказала она.

Я отрицательно помотал головой. Говорить я не решился, потому что боялся, как бы не задрожал голос. Я был ожесточён и, за исключением Рваного, ненавидел всё семейство Мидлтонов.

— Берт, тебе улыбнулась удача, — настойчиво заговорила миссис Хадсон. — Пойми, что я говорю с тобой, как мать. Кем ты станешь, живя так, как ты жил до сих пор? Вором, как твой отец. Пред тобой открывается возможность стать человеком, может быть, джентльменом…

— Нет, — сказал я, не оборачиваясь.

В моих ушах всё ещё звучал голос мистера Чарльза. Что-то во мне перевернулось, когда я узнал, какой помехой являюсь для него, помехой, которую он назвал могильным камнем. Я был чужд голосу разума, и никакие доводы не могли побороть боль, обиду и ожесточение, которые во мне кипели.

— Берт, вспомни, что тебя ищет Уолтер, — сделала миссис Хадсон ещё одну попытку меня уговорить. — Он тебя даже не ищет, так как знает, где ты, и ждёт только, когда ты выйдешь. В доме этого джентльмена ты будешь хотя бы в безопасности.

— Я уйду из города, — ответил я.

— Ты не уйдёшь из города. Ты не успеешь дойти до соседней улицы, как тебя убьют. Иди с этим джентльменом, Берти. И он, и я, мы оба желаем тебе добра.

— За ним охотится тот самый грабитель, которого ищет полиция? — спросил мистер Эдвард. — Его зовут Уолтер? Вы его знаете, миссис Хадсон?

— Нет, сэр. Я не знаю, что сделал Уолтер и кого ищет полиция, — испугалась бедная женщина. — У мальчика есть собственные враги, и его жизнь в эту самую минуту подвергается очень большой опасности. Возьмите его с собой, сэр, и этим вы спасёте его от смерти.

Я подумал, что в доме мистера Эдварда мне придётся встретиться с мистером Чарльзом, и вновь помотал головой.

— Я не пойду.

— Берти, будь благоразумен! — взмолилась миссис Хадсон.

— Если ты не хочешь остаться в моём доме, то ты хотя бы побудь там, пока не исчезнет опасность, — предложил мистер Эдвард.

Я почувствовал, что теряю самообладание.

— Если я побуду там, то вы об этом пожалеете, — возразил я, усмехаясь дрожащими губами. — Вам мало куклы? Я вам испорчу… испорчу…

— Прекрати истерику, Робин, и попрощайся с миссис Хадсон, — прервал меня мистер Эдвард и встал. — Кто-то стоит за дверью, — обратился он к хозяйке. — Думаю, что Рваный заставит его уйти.

Помню, что миссис Хадсон крепко обняла меня и поцеловала. У неё на глазах были слёзы, и она от всей души желала мне счастья. Мистер Эдвард взял меня за руку и крепко её сжал. Краем глаза я видел, что он что-то сунул миссис Хадсон, и разобрал слово «детям». Рваный первым высунулся за дверь, и его хриплое рычанье заставило отступить в черноту ночи мужскую фигуру.

Я покорно шёл рядом с мистером Эдвардом и ждал, что вот-вот сзади подкрадётся Громила со своим ножом, но у нас был хороший сторож, и никто к нам не сунулся.

— Робин, постарайся простить мистера Чарльза, — заговорил мистер Эдвард. — Он неплохой человек, но, к сожалению, обдумывает свои действия лишь после того, как эти действия совершит. К тебе он относится очень хорошо.

Я засвистел.

— Согласен, — сдался он, — мой брат тебя очень обидел. Теперь скажи, чем перед тобой виноват я.

Я растерялся. Если вдуматься, он не сделал мне ничего плохого, даже наоборот, всегда старался меня поддержать. Дело было во мне. Это со мной что-то случилось, из-за чего я не мог уже относиться к людям по-прежнему. Мистер Эдвард был таким же, как всегда, но я ему не верил и начинал видеть за его необычайной доброжелательностью тайный расчёт посмеяться надо мной или досадить своему брату.

— Ничем.

— А ты так себя держишь, что я чувствую себя виноватым. Ты слышал наш разговор?

Я равнодушно кивнул. Мне теперь всё стало безразлично. Мысленно я как бы отделил себя от семейства Мидлтонов глухой стеной. Прежде я пытался приобщиться к их жизни, принять их правила поведения, стать одним из них, а теперь решил, что я есть я, а они — они. Я другой и лишь на короткое время вынужден буду жить под их кровлей. Потом, когда опасность минует, я уйду и постараюсь про них забыть. Но пока я буду с ними, мне незачем переживать из-за чьего-либо мнения на мой счёт.