Татьяна Николина - Бабочки в моем животе, или История моей девственности

– Божественно, – разоткровенничалась я.

– И он конечно же потребовал ответного орального секса?

– Нет.

– Я в шоке. Кэт, такого не бывает. Ты уверена, что он не импотент?

– Абсолютно.

– Тогда он герой. Нет, ну точно. Последний герой, – тараторила Мариша.

– Так оно и есть, – не стала возражать я.

– А ты предлагала?

– Предлагала? Да я умоляла его заняться любовью, – разоткровенничалась я под действием винных паров.

– И как он это объяснил?

– Сказал, что боится показаться мне таким же, как все, похотливым мужиком.

– Да, что-то в этом есть, – задумчиво произнесла Мариша. – Послушай, Кэт, у меня есть идея, – не унималась она, разливая по бокалам по второй.

– Какая еще идея? – насторожилась я, не ожидая услышать что-либо путное.

– Как преподнести Марату причину твоего моратория на секс.

– Очень интересно. И как же?

– А проще простого! Скажи ему, что ты девственница.

Бокал вина завис в воздухе, а еще не проглоченная алкогольная жидкость комом застряла в горле.

– Не поняла, – только и сказала я, журча вином в горле.

– Ну, что непонятного? – негодовала Мариша. – Прикинься девственницей. Ну, это же лучшее объяснение. Проверено на себе.

– Я подумаю, – согласилась я и действительно задумалась над таким вариантом. Вообще-то я давно уже об этом думала. А если совсем честно, именно так и собиралась поступить. Только для этого мне не нужно было ничего разыгрывать.

– Я вот тоже Андрею на днях заявила, что чиста и непорочна, – сказала Мариша, наивно хлопая глазками.

– Какому еще Андрею? – не догнала я.

– Ну, какому-какому? Другу Марата.

– Что??? – вне себя заорала я и зашлась чудовищным винным кашлем.

– А что такого? – невозмутимо заявила Мариша и что было силы хлопнула меня по спине.

– Ты сказала Андрею, что девственница?

– Ну да? А что, не похожа? – заявила она, принимая самый развратный вид.

– Совершенно, – бесцеремонно ответила я. – И зачем ты это сделала?

– Затем, что твой вариант охмурения мужика отказом от секса оказался очень действенным. И я решила опробовать его на Андрее. Только, в отличие от тебя, я аргументировала свое решение. Желанием оставаться чистой и непорочной до того, как встречу своего единственного, своего прынца. А прынц у нас, как сама понимаешь, Андрей. Пусть почувствует себя особенным.

– Ты хоть понимаешь, что ты наделала? – спросила я, едва сдерживая в себе порыв придушить подругу.

– А что такого? – искренне удивлялась Мариша. – Только тебе можно?

– Да Марат теперь ни за что не поверит, что я девственница.

– Почему?

– Да потому что такого не бывает. Две подруги – и обе девственницы. Они же сразу решат, что мы их дурачим.

– Ну вообще-то логично, – согласилась Мариша.

– Ну и что мне теперь делать?

– Ну, не знаю. Придумай какую-нибудь другую легенду. Или вообще ничего не придумывай. Ты же сама сказала, что в последний раз он отказался. Так что сам теперь пусть отдувается.

Ей легко говорить. Но мне-то теперь уже никак не отвертеться от признания Марату. Ну и как же он теперь поверит? Если Андрей расскажет Марату Маришины байки, он раскусит ее в два счета. А заодно решит, что и я такая же фальшивка. Черт ее побери, эту липовую девственность! И надо же, Маришка ее использует как преимущество, для того чтобы удержать мужчину. А я скрываю, чтобы его не потерять.

– Кэт, как ты думаешь, – прервала мои размышления осушающая третий бокал Мариванна, – может, и мне тоже раскрутить Андрея на куни?

– На что? – не поняла я.

– Ну, на куни, – повторила она и еще раз облизала воздух между пальцами.

– Не знаю, Мариша. Не думаю, что это универсальный рецепт, – грустно вздохнула я.

– Но я все-таки попробую. К тому же из-за этого стратегического плана по охмурению Андрея я уже целую неделю не занималась сексом, – тяжело вздохнула Мариша и зачем-то обхватила руками свою грудь. – Говорят, от этого появляются прыщи и портится характер.

– От чего? От секса? – не врубилась я.

– Да нет же, дурочка, от воздержания, – захрюкала-захихикала Мариша.

– Ну-ну. Значит, я уже давно должна была превратиться в чудовищную грымзу, сплошь покрытую прыщами и язвами.

– Ну так ты и есть грымзочка, – пьяно заржала Мариша. – Правда, пока без прыщей.

Идеал мужчины, по мнению моей подруги Мариши, Энрике Иглесиас пробудил своим сексуальным тембром голоса меня ото сна и любезно сообщил, что некто желает со мной поговорить. Сон как рукой сняло, когда на мониторе я увидела имя Марата.

– Алло! – бодро пропела я в трубку.

– Котенок! Я так рад тебя слышать, – пропел его голос, казалось, совсем рядом.

– Я тоже соскучилась, Марат. Как долетел?

– Нормально. Уже в отеле. Ты знаешь, тут совсем лето.

– Ты уже видел океан?

– Еще нет.

– Передавай ему привет от меня.

– Хорошо. Жаль, что ты не поехала со мной.

– Мне тоже, Марат.

– Мне плохо без тебя, Катюша.

– И мне.

– Ты дома?

– Да.

– Я тебе позвоню еще, позже. Ладно? Обещай помнить обо мне.

– Обещаю.

– Целую.

– И я.

Телефонный гудок, обрыв, молчание. Только что он был здесь рядом, звуком в моем правом ухе. Всего секунда, р-раз – и он уже далеко, в тысячах километров от меня.

В дверь позвонили. Может, не открывать? Все равно никого не жду. Наверное, соседи. Нехотя иду к двери, открываю. Вместо соседей натыкаюсь на цветы, огромный букет. За ними прячется голова курьера.

– Екатерина? – вопрошает он, пытаясь выглянуть из-за букета.

– Да.

– Вам просили передать это.

– Спасибо. – Я беру букет и собираюсь закрыть дверь.

– Подождите, и вот это, – говорит он и протягивает мне коробку в цветной фольге.

Кажется, я знаю от кого это. В букете нахожу открытку. В форме бабочки.

«Не смог найти настоящих, но смог найти то, что они любят больше всего на свете. Самой яркой из живущих на земле бабочек. С любовью!»

«С любовью», надо же, он написал «с любовью». Просто слова? Но ведь он никогда не делает ничего просто так. «С любовью» – как это мило!

Из-за внезапной сентиментальности совсем забыла про коробку. Тяжелая. Пытаюсь порвать пальцами прочную целлофановую обертку. Не получается. Наконец подковыриваю внезапно подвернувшейся под руку пилкой для ногтей и срываю.

Вот это да! Ноутбук! Клевый, новенький, тонюсенький. Здорово! И как он догадался подарить мне такую нужную вещицу? Аккуратно ставлю на стол, открываю. Голубой экран радостно приветствует свою новую хозяйку: «Привет лучшей из земных женщин!»

Хороший мальчик! Посреди монитора единственный ярлык «Катюше». Нетерпеливо клацаю мышкой. Надо же, вордовский документ, а способен принести столько счастья.

«Только что звонил, а уже успел соскучиться по тебе, моя радость, – ласково сообщает мне компьютерный шрифт, набранный пальцами лучшего мужчины на свете. – Вот так я и нарушил свое обещание не дарить тебе подарков. Впрочем, надеюсь, ты меня простишь. Это лишь немногое, чем я могу отблагодарить тебя за то, что ты появилась в моей жизни. Кэт, я словно прирос к тебе, мне невыносима даже мысль о том, что ты далеко, что я не могу протянуть руку и дотронуться до твоих волос, губ, обнять тебя. Но я подумал, что время и расстояние – это не то, что может разделить двух заинтересованных друг в друге людей. В Интернете есть моя страница. А значит, мы сможем общаться в любую минуту, когда захотим. Конечно, я не смогу дотронуться до тебя. Но я смогу тебя слышать, видеть. И это уже много. Надеюсь, увидеть тебя там сегодня вечером. Целую ямочки на твоих щечках и твои божественные волосы. С любовью, Марат».