Дороти Уошберн - Свет с небес

Эллис не Стала спорить, не стала доказывать, что в кошмаре, выпавшем на его долю, не виноват никто, кроме преступника. Ее собственная жизнь была лучшим доказательством этой мудрости. И еще она прекрасно понимала, что Нейл Морфи не поверит ей. Он чувствовал вину за гибель своей жены и троих детей, и никакие, пусть даже самые убедительные, доводы не смогут избавить его от этого груза.

Внутренний голос подсказывал, что ей остаётся только отступить, и чем скорее, тем лучше. Хрупкие, только что родившиеся отношения с этим необыкновенным человеком обречены на гибель, слишком много причин тому, начиная с его чувства вины и кончая ее бесплодием.

Но было уже поздно. Слишком поздно, потому что за последние два дня Эллис незаметно для себя перешла невидимую грань, за которой уже нет возврата назад. И дело не только в том, что она впервые отдалась мужчине. То, что случилось между нею и Нейлом, явилось лишь внешним проявлением перемен, произошедших в душе Эллис. Ей было поздно отступать.

И чувствуя, что боль становится невыносимой, Эллис решила просто воспользоваться ситуацией.

Шагнув вперед, она взяла Нейла за руку.

— Пойдем. — И мягко потянула его к выходу. — Пойдем со мной…

— Эллис…

— Я знаю, — коротко ответила она. — Я знаю. Это всего лишь одна ночь в твоей жизни. Ну, может быть, две-три ночи. И больше ничего. Я все знаю. Все хорошо, Нейл. Все будет хорошо, обещаю…

Морфи знал, что совершает огромную ошибку, когда покорно плелся вслед за ней в спальню. Ради нее и ради себя он должен был уйти к себе наверх. Но Эллис шептала, что все понимает, что ее это ни капельки не беспокоит и что никакого вреда не будет от того, что они немножко побудут вместе.

Как сладкоголосая сирена, она завораживала и влекла его к своей цели.

И как мужчина, он мог только повиноваться.

— До меня дошли кое-какие новости, сукин ты сын, — грохотал в трубке голос шерифа Робинсона. — Может быть, ты не откажешь в любезности и потрудишься объяснить, что, черт возьми, происходит?

Нейл откинулся на спинку кожаного кресла в кабинете Эллис и посмотрел в окно. В сером небе ветер кружил вихри снежинок. Буран продолжался, и утро не принесло надежды на скорое прекращение снегопада.

— Я собирался позвонить тебе вчера вечером, но не сумел. Ты у себя в кабинете, Фрэнк?

— Хотел бы я добраться туда! Нет, сынок, я дома, заперся в мастерской на три замка и безумно надеюсь, что Элен с девчонками не засекут меня здесь. Итак, мне звонили из Берли. Некто лейтенант Джексон из местного департамента полиции поинтересовался, действительно ли ты состоишь у меня на службе. Он сообщил о каком-то давнем дельце, которое ты потребовал выудить из архива. Я подтвердил наличие следователя по имени Нейл Морфи, а также твое требование выслать досье по почте, а не каким-либо другим способом.

— Спасибо, Фрэнк.

— Не за что. Итак, что происходит?

Секунду Нейл колебался, ему очень не хотелось говорить об Эллис, но иного выхода не было.

— Не знаю, слышал ли ты о том, что случилось с мисс Эллис десять лет назад, когда она училась в Берли?

— Естественно. Судья рассказал мне об этом, но что-то не припомню, чтобы я проговорился хоть одной живой душе в округе. Откуда ты знаешь?

— От нее самой.

— Но я был уверен, что она ничего не помнит.

— Она начала вспоминать, сказала совсем немного, но этого оказалось достаточно, чтобы она до смерти перепугалась.

— Не могу осудить ее за это, — тяжело вздохнул шериф. — Но зачем тебе понадобилось досье?

Морфи снова заколебался.

— Понимаешь, — проговорил он наконец, — я не думаю, что все последние происшествия вокруг мисс Эллис сродни детским шуткам. Я убедился в этом вчера, когда увидел пентаграмму.

— Я тоже, — перебил его Фрэнк. — Говори о том, чего я не знаю.

— Прошлой ночью Эллис рассказала мне, что мерзавец, который напал на нее тогда, вырезал ей пентаграмму на животе.

Шериф выругался.

— Но это, может быть, и не связано.

— Не думаю. Есть еще одна вещь, о которой ты обязан знать. На прошлой неделе Эллис получила по почте фотографию. Увидев ее, она пришла в ужас. Это показалось мне странным, и я отослал снимок своему другу на Восток. Так вот, вчера он сказал, что на фото запечатлена грубая копия кинжала, которым в средние века пользовались турецкие хашшашины.

— Но…

— Само по себе это, естественно, ни о чем не говорит, я понимаю. Но какого черта кто-то стал бы тратить силы и время на подделку подобной вещицы? И зачем посылать это Эллис?

Фрэнк задумчиво вздохнул.

— Чтобы напугать ее, — угрюмо выдавил он наконец. — Так же, как кроликом и пентаграммой.

— Этого-то я и боюсь. Я попросил одного старого знакомого порыться в центральной картотеке: кто знает, может быть, найдутся следы преступлений, похожих на совершенное против мисс Эллис. Кроме того, я затребовал информацию обо всех жителях округа, имеющих криминальное прошлое. Ну и, естественно, пока я не хочу спускать глаз с самой мисс Эллис.

В трубке повисла тишина, как будто Фрэнк взвешивал каждое услышанное слово.

— Я с тобой, — наконец заверил он. — Хорошенько присматривай за ней. Я могу раздобыть для тебя какие-нибудь сведения?

— Ты знаешь, возможно, что нет никакой связи между подонком, выслеживающим Эллис, и уничтожением скота Сэма, но я не могу отмахнуться и от такого предположения. Обезглавленный кролик наводит меня на эти мысли. Но в любом случае, связаны эти события или нет, было бы нелишне получить всю информацию о вертолетах и их пилотах в этом районе. Впрочем, интуиция подсказывает, что до понедельника я все равно ничего не узнаю, разве что ты сотворишь чудо.

— Я знаю шефа полиции этого округа. Давай-ка подумаем, сумею ли я заставить его пошевелиться. Что конкретно тебя интересует?

— Пилоты с криминальным прошлым. И, естественно, с определенным. Плуты и пройдохи ведь тоже бывают весьма опасны, Фрэнк. Нужно только знать, за что зацепиться…

— А как мисс Эллис отнеслась ко всему этому?

— Если не считать ночных кошмаров, она держится молодцом.

— Передай ей, что, если что-то понадобится, пусть только даст знать.

— Хорошо, Фрэнк.

Повесив трубку, Нейл продолжил созерцание ненастного зимнего дня за окном. Он чувствовал знакомую тяжесть в затылке. Это ощущение еще никогда не обманывало его. Оно означало, что события стремительно приближаются к развязке. Это было своего рода предупреждение, что нужно тщательно взвешивать каждый шаг и быть предельно осторожным, потому что вот-вот должно произойти нечто страшное.

Нейл не мог сказать наверняка, действительно ли чувствует, как преследователь приближается к своей жертве, или же просто события вчерашнего дня заставили его думать об этом.