Астра - Роль «зрелой женщины»

Наконец, совещание окончилось.

— Александр Николаевич, вас дожидается старпом Ковалев, — доложила секретарша.

— Пусть войдет, — отозвался усталый голос.

Клим вошел и положил перед начальником свое заявление. Прочитав его, тот посмотрел на Клима помаргивающими выпуклыми глазами, потом нажал кнопку переговорного устройства.

— Капитана с «Панаёнкова» ко мне срочно! А ты садись, садись. Поговорим-покурим.

Нечасто увольнялись люди с выгодной и почетной морской работы. Минут через семь появился капитан корабля. Они обменялись рукопожатиями.

— Ознакомься, Васильич, — начальник кивнул головой на рапорт Ковалева.

— Да знаю, знаю.

— И что? Не можешь справиться? Экая глупость.

Николай Васильевич развел руками.

— Не могу. Уходит.

— Он у тебя в своем уме? В наше время списываться на берег!

И обратился к молчавшему доселе Климу.

— Подожди в приемной. Нам тут побалакать треба.

Клим вышел.

Начальник порта поднял брови и уставился на собеседника.

— Что происходит, Васильич? Мы не богатеи, чтобы разбрасываться такими кадрами. Рапорт подал, смотрите на него! Кошка между вами пробежала, что ли? Согласится он на капитанскую должность?

Тот покачал головой.

— Не согласится.

— Ты беседовал с ним?

— Неужели нет? — Капитан дернул плечами.

— А он здоров вообще-то? — начальник неопределенно крутанул пальцами возле головы.

— Здоровее не бывает. Нет, Александр Николаевич, тут другое, а что, мне не понять. Для него это очень серьезно.

Они помолчали. На мгновенье им представилась сказочная жизнь, свободная от тягостей и ответственности, и показались они себе на мгновение галерными рабами, прикованными к раз-навсегда сделанному выбору. А этот уходит, как орел в небо, и никакие законы ему не писаны. Но тут загудел на рейде стоящий под разгрузкой траулер и вернул их к действительности. Сказочной жизни без серьезной работы не бывает, и этот парень, Клим, все равно будет где-то вкалывать, выстраивая свою новую судьбу.

Начальник порта прошелся по кабинету. Из его окон виден был порт, причалы, разъезды машин.

— Так и решим. Подбирай себе нового помощника и закончим этот разговор.

Через пару дней все было готово. С документами в кармане Клим дал прощальный ужин команде своего корабля. Все сожалели о его уходе, но у каждого были свои дела на берегу, и, покутив в портовом ресторане до полуночи, мужчины разошлись.

Утро настало ясное и свежее. Цветники, зеленые лужайки, скульптуры и фонтанчики, столь привычные для служащих порта, доставляли истинную радость морякам. Начальник хозяйственного отдела даже зимой встречал экипажи оранжереей с вечнозелеными кустами и розами, да теплицей с овощами. Недаром славился по флоту этот северный порт!

Клим вывел из портового гаража свой «мерседес» и поехал домой, на окраину города. По пути тормознул у гостиницы и заказал номер на одну ночь.

Дома его не ждали.

Такое случается в семьях моряков. Пока муж плавает, изредка появляясь в доме, жена работает, хлопочет по хозяйству, управляется с подрастающими детьми, тратит его деньги и… отвыкает, отвыкает от мужчины, с которым когда-то связала ее любовь. Вернется он на неделю-другую и вновь уходит на месяцы и месяцы.

Он открыл дверь своим ключом.

Семья сидела за обеденным столом. Пахло пирогами, борщом, свежей зеленью. Его супруга была хорошей хозяйкой, полнеющая блондинка, замершая от неожиданности на своем месте. Между ними уже начиналось то отчуждение, о котором проговаривались старые моряки. Вот и сейчас она не знала, как себя вести. Зато младшая дочка-пдросток вскочила со стула и повисла у него на шее.

— Папка! Я во сне видела, что ты приехал!

— Умница.

Поднялся и Шурка, старший сын, и тоже обнял отца, высокий, с пробившимися усиками.

Два смешных чемодана, на колесиках, похожие на крокодилов, проехались по передней прямо в большую комнату. Много добра вместилось каждый такой чемодан. Сын получил кожаную куртку, всю в блочках и молниях, дочь — все остальное. Для жены он положил на стол что-то мелкое, механическое, для работы.

— Как ты просила.

— Зоя, принеси прибор для отца, — сдержано произнесла женщина. — Мой руки, Клим, садись за стол. С приездом тебя.

Из резного деревянного буфета показалась бутылка коньяка. Она старалась быть хорошей женой. Того, что произойдет дальше, не ожидал никто. Клим выложил на журнальный столик пачки денег.

— Вот деньги, рубли и валюта, — начал он.

— Да, да, — подхватила Зойка, — все эти тряпки можно купить здесь и гораздо дешевле. Не трать больше валюту. Правда, мама?

— Уместные слова, — усмехнулся Клим. — Оставьте-ка нас с матерью, пойдите, погуляйте. Будьте во дворе, есть серьезный разговор.

Они ушли. Оставшись наедине, Клим сказал просто, словно о чем-то обыденном.

— Я ухожу, Оля. Не от тебя и не к другой. К самому себе. Этих денег пока хватит, устроюсь — буду присылать.

Ольга молча наклонила голову и ушла на кухню.

Собрать вещи бы делом одной минуты. Клим сбежал вниз. Во дворе поджидали взрослые сын и дочь. Присев на скамейку, он со всей серьезностью поведал им о своем решении. Увидел, как опустились их головы, как заблестели девичьи слезы.

— Все, — сказал детям. — Я пошел. Подрастете — поймете, а сейчас примите, как данность. Я вас люблю и не бросаю, — он поднялся, держа в руке небольшой чемоданчик. — Живите, как жили. О деньгах не беспокойтесь.

В билетную кассу очередь была немалая. Все отпускники ехали через Москву, все были недовольны новым порядком покупки билетов с паспортом, но подчинялись. Заняв очередь, Клим поспешил в товарное отделение оформлять доставку машины. Это сьело немало времени, но он успел и там и тут. С билетом и квитанцией в кармане направился в гостиницу.

Ночь была светлая, северная, городская. Солнце стояло за очертаниями кирпичных домов. Климу подумалось, что вот и кончилось для него море, что он свободен и одинок под слабыми мигающими звездочками. Новая жизнь уже началась.

На другой день сын провожал отца.

Посадка уже заканчивалась. В купе шестого вагона с удобствами устраивалось на ночь семейство из трех человек, родители с дочкой. Они обрадовались Шурке, решив, что именно он будет их попутчиком.

— А вот я его пирожком угощу, ну-ка, еще горяченьким, — захлопотала хозяйка, ласково поглядывая на молодого человека.

Узнав, что едет не мальчик, а его отец, они сдержано поздоровались с Климом. Забросив чемоданчик на полку, отец с сыном вышли на перрон.

Вокруг царила обычная вокзальная суета. Спешили с чемоданами, везли на колесиках корзины и баулы, прощались, целовались. Пахло копченой рыбой, северными дарами для южных родственников. Все как обычно. Разве что среди пассажиров чаще обычного виднелись матросские воротники и бескозырки, или что ни взрослые и ни дети еще не успели загореть. На отдых отправлялись целыми классами, человек по двадцать, под присмотром руководителя, сумевшего пронять на совесть очередного спонсора.