Астра - Роль «зрелой женщины»

— Зря расстаемся!

— Может быть, — грустно сказала она. — Всего доброго.

— Будь здорова, голубка, — нежно попрощался он.

В субботу с цветами и с ярким пакетом в руке она позвонила в знакомую дверь. Открыл Павел, плотный, уютный. Они обнялись. Ирина развернула свой дар. Из внутреннего кармана торчала бутылка «Смирновской», во внешнем блестели пачка сигарет, где-то тарахтели охотничьи спички.

— Ух, ты! — усмехнулся Павел. — Карман на кармане. Я в них не запутаюсь?

— Семнадцать штук с рюкзачком для одеяла.

— Не слабо.

Он подергал клапаны с липучками, расстегнул и застегнул молнии, надел и повернулся в обнове.

— Все под рукой, все по уму, — сказал словами продавца.

— Не тесноват?

— На свитер самый раз, — опять слово в слово ответил он.

Они вновь обнялись.

— Пашенька, — зашептала Ирина, — сорок лет — это не страшно?

— Какие сорок? Это Иван Иванычу на десятом этаже сорок, а мне двадцать пять.

— Все шутишь.

— Ну, сорок и сорок, — небрежно ответил он. — Что делать? не я первый, не я последний. Вперед и с песней!

— А я дрожу как лист.

— Стыдись, Иришка.

— Ой, Пашенька!

— Не трусь, артистка.

— Не тру-усь… Значит, не просто?

Павел посмотрел на нее ласково и серьезно.

— Ах, ты, пичуга малая, — тихо проговорил он, лучший друг ее погибшего мужа. — Смелей, Иришка. Потерявший мужество теряет все.

— А не потерявший?

— Черпает силы в каждом дне.

Гостей пока не было. В гостиной уже белел скатерью длинный стол, уставленный соусниками, солонками, перечницами и стопками тарелок. Праздник ожидался немалый, хватило бы стульев и табуреток.

Настя окликнула ее.

— Пришла? У нас с тобой три часа на все про все.

— Успеем.

— Бери халат, передник, здесь все свои.

Они принялись перебирать рис, мелко резать баранину, морковку для настоящего среднеазиатского плова, такого, каким угощались когда-то в Нуреке. Одновременно подходило пышное сдобное тесто, начинки, приправы.

— Мои пироги весь дом знает. Как начну печь, дух на все этажи.

— Студень порезать?

— Хрен не забудь.

— Сделано. Ух, и злой! Аж до слез.

— Зелень не забудь.

— Настя, Настя, как тебе идет быть хозяйкой!

— А я везде хозяйка. Надо лишь поставить себя, — она понизила голос. — Думаешь, Пашка не хотел командовать? Ого! А я тихенько-тихенько, и снова королева. Пашенька! — крикнула она. — Не откажись, милый, протереть всю столовую посуду и рюмки с бокалами до блеска? А?

Павел вздохнул.

— Просто мечтал об этом. Скатерть я ту постелил, генерал?

— Именно ту самую. Умница моя.

Павел рассмеялся, подмигнул Ирине.

— Ишь какая, видишь?

Ирина взялась за дело. Застучала ножом, готовя салат, почистила селедку, прослезилась от лука. Две хозяйки управлялись на славу.

— Про Костю Земскова еще не рассказала тебе, — говорила, смеясь Анастасия. — Однажды возле студии он покупал яблоки на улице. Взял одно, другое, третье и стал подбрасывать одновременно все три. А продавец тоже умелец оказался, и давай перекидывать тоже по три яблока сразу. Так они и бросали друг другу, пока один гражданин из очереди осторожно не поинтересовался, мол, яблоки вообще-то продаются?

Собирались гости, становилось шумно. Ирина переоделась, на Анастасии тоже оказался другой наряд, в мелкий синенький цветочек, с открытым белым воротником.

Толстые альбомы времен гидростроительной молодости заняли всех. Их листали, покачивали головами, вздыхали. И выпивали по маленькой.

— Строили, строили… а для кого? Дяде в карман. Еще и недовольны.

— Хозяйки, несите закуски, мы уже начали!

— Начали так начали. Ириша, отнеси им селедочки и грибочков с луком. Холодец уже там. Пусть вспомнят молодость.

Наконец, все уселись. Были прочитаны стихотворные поздравления, разлито по рюмкам, и застолье началось. Плов внесли на блюде дымящейся горкой. Желтоватый рис, мясо, фрукты, горячий вкусный аромат поразили всех.

— Настя, дай рецепт!

— Ешьте, угощайтесь, пока горячий. Всем напишу с примечаниями, — раздавала тарелки хозяйка.

— Помнишь, Павел, прежние деньки? Целыми баранами угощались!

Праздник пошел.

Соседом Ирины слева оказался молодой человек лет двадцати пяти. Загорелое лицо, капризные губы. Ее представили как подругу хозяйки дома, известную артистку кино. Кто-то и в самом деле вспомнил ее лицо, но тут вниманием овладел плов, избавив Ирину от вопросов.

— А меня зовут просто Виталий, — простодушно улыбнулся сосед, наливая вино в ее бокал. — И я никому не известен, я робок и стеснителен. Удостойте меня капелькой внимания. Чессно-слово. Вам, знаменитой, это же ничего не стоит?

Она рассмеялась. Вино уже туманило ее голову, делая все чудесным и доступным.

— Будем знакомы.

Он вновь наполнил ее рюмку.

— Вы очаровательны! Вы не видите себя со стороны! Ах, что за духи у вас! Я покорен.

— Так скоро! — она засмеялась. Как с ним легко! — А впереди еще много всего, — показала взглядом на разноцветные бутылки.

— Вы спасли меня от одиночества на пиру. Чессно-слово.

— О, как сказано!!

И все подливал ей, подливал, наполнял тарелочку то рыбкой, то салатом, и вновь подливал, подливал. И все проще и ближе становилось им сидеть друг возле друга.

— За вас, — поднял он бокал. — За ваши глаза, за то, что блистает в глубине их. За то, что они обещают.

«Плосковато, — отметила она бессознательно. — И как-то… не по-мужски», — но они уже опустошали бокалы сначала за нее, потом за него.

От его лица, от всего существа веяло молодостью. Блеск глаз, стройность и свежесть шеи, прихотливость губ… И она не замечала ни вкрадчивости его движений, ни пошловатости, ни выражения странной беспомощности, заметной, когда он умолкал. Он так молод! Ах! Легкость входила в нее. Как дивно, как прекрасно! Как же она жила? В душе она все та же. Как она любит радость, как готова к ней!

Гости вспомнили про актрису, она оказалась в центре внимания. Пришлось отвечать на вопросы, но тут появилось новое блюдо и все отвлеклись, а она ощутила свою руку в горячих ладонях соседа.

— Зовите меня просто Вит, — он провел пальцем от ее локтя до кисти. — Вы необыкновенная женщина. Подобной вам я не встречал.

— Ой, — она поморщилась.

Он не заметил. Он бросал внимательные взгляды на сидевших за столом женщин, потом вновь вернулся к Ирине.

— Я видел все ваши фильмы. Вы ослепительны, вы — звезда! Вы…

— Ириша! — поманила ее хозяйка.

Пора было подавать сладкое.

Смеясь, Ирина оперлась о его плечо и поднялась из-за стола. Плечо, его плечо!

На кухне царил порядок, словно невидимые руки собрали и вымыли использованную посуду, таган, даже вынесли мусорное ведро. Вот что значит жить с мужем душа в душу! А ведь хозяева почти не покидали гостей.