Лаура Санди - Печенье на солоде марки «Туччи» делает мир гораздо лучше

На том конце провода по-прежнему тишина, но не абсолютная. Всё же чувствовалось, что там кто-то есть. И в самом деле, вскоре я услышала ответ:

– Надо же, ошибся номером… чёрт возьми! Это не квартира Руббертелли? Как вы сказали, куда я попал?

Я никогда прежде не слышала этого голоса. И не имела ни малейшего представления, кто это может быть. Однако нисколько не усомнилась, что это мужчина. Настоящий мужчина, не вроде Либеро и Фурио. И даже не как мой папа. А как офицер эскадры Северо-Американских Соединённых Штатов Ф. Б. Пинкертон.

– Ну что, положила трубку?

– Нет! – поспешно ответила я.

– Ну так скажи, это дом Руббертелли или нет?

– Нет.

– Что нет?

– Нет.

– Нет, потому что это не дом Руббертелли, или нет, потому что не хочешь сказать?

– Ну ладно, тогда распрощались.

– Нет!

– Опять двадцать пять! Что нет-то, мамино сокровище?

– Не распрощались.

– Но ты же не хочешь сказать мне, куда я попал…

– Это дом Ротко.

– Чей дом?

– Ротко.

– И куда же я попал? На Луну?

– Нет.

– Я понял, это шутка! Ну, конечно, ты просто не умеешь говорить…

– Нет.

Когда я поняла, что уже в тысячный раз повторяю самое короткое и простое слово на свете, мне захотелось сделать харакири, подобно Чи-Чио-сан.

Нужно было спасать положение. Нужно сказать что-то необыкновенно замечательное. И пока я ломала над этим голову, он попрощался со мной:

– Чао, детка. В самом деле пока. Мне нужно дозвониться к Руббертелли, время бежит, и я могу упустить его.

– Скажи мне только, как тебя зовут? – сообразила я наконец.

– Как меня зовут? О мадонна, какая же ты серьёзная и как давно я не отвечал на такой вопрос.

Он посмеялся.

– Ну так скажешь, как тебя зовут?

– Святая мадонна… Послушай, девочка… А ты упрямая! Ну ладно… Марио. Меня зовут Марио.

– Чао, Марио.

– Чао, чао. Я пошёл.

– Не хочешь узнать, как меня зовут?

– Нет, нет и нет. Чао.

– Пожалуйста, Марио.

– Ах… Ну как ты не понимаешь, что мне нужно срочно поговорить с Руббертелли.

– Спросишь, как меня зовут, и закончим разговор.

– Ну почему я должен тратить время на разговор с каким-то ребёнком?.. Ну ладно, давай, только быстро. Говори, как тебя зовут.

– Меня зовут Леда.

– Красивое имя. В самом деле. Красивое имя. А знаешь, кто такая была Леда?

– Нет.

– Очень знатная дама. Пусть тебе расскажут её историю.

– А ты не расскажешь, Марио?

– Нет.

– А если её никто не знает?

– Знают, знают. Чао, Ле.

Он даже не дождался, пока отвечу «Чао!». Просто отключился.

Некоторое время я ещё сидела с трубкой в руках.

А как только прошёл шок, соскочила с дивана и бросилась в сад, даже не подумав, что Мария отругает меня.

Мария разговаривала с режиссёром, которого пускала в наш дом всякий раз, когда родители уезжали на несколько дней. Она втолковывала ему, что они не должны снимать весь сад и весь дом.

Мария понимала, что родители никогда не узнают место, где с её попустительства сняты телевизионные рекламные ролики. У нас не было телевизора. Но она прекрасно сознавала также, что бабушка или какие-то мамины и папины друзья могут заметить сходство и сказать им об этом. Поэтому она очень заботилась о том, чтобы режиссёр в своих съёмках не заходил далеко.

А когда разрешала снимать в какой-нибудь комнате, то задолго до приезда съёмочной группы часами переставляла там мебель и перестилала ковры. К приезду режиссёра это была уже совсем другая комната, которую не узнала бы даже я, прожившая в ней, если не считать двух дней, всю жизнь.

Увидев меня, Мария рассвирепела:

– Я же велела тебе не выходить из дома!

– Извини. Мне нужно спросить у тебя одну вещь.

– Вернись сейчас же в дом!

– Да ладно, Мария…

– Вернись, я сказала!

– Только одну вещь…

– Фррр…

– Прошутебяпрошутебяпрошутебяпрошутебяпрошу-тебя!

– Нет!

– Ну хоть на половинку этой вещи ответь…

– Фрр…

– Кто такая Леда?

Мария посмотрела на шишку на моём лбу и помассировала её, втирая мазь.

– Если обещаешь никому не рассказывать, что видела, скажу.

Мария в последнее время неплохо освоила шантаж. Прошлый раз она заставила меня пообещать, что я никому ничего не скажу, в обмен на глоток виски, оставленного каким-то актёром у камина. Мария не обладала особой фантазией. А я в свою очередь довольствовалась совсем немногим.

В этот раз она повела себя умнее – сделала действительно неплохую ставку. На свете не было ничего, что мне хотелось бы узнать больше, чем кто такая Леда.

– Обещаю.

– Торжественно?

– Торжественно. Так кто такая Леда?

– Ты. А теперь марш немедленно в дом, или завтра же отвезу тебя в школу.

Я умчалась, только пятки засверкали.

Войдя в дом, я услышала, что звонит телефон, и так понеслась в синюю гостиную, что едва не набила себе на лбу вторую шишку.

– Марио? – спросила я, запыхавшись.

Никакого ответа.

– Марио, это ты?

– А кто это?

– Леда.

– Быть не может…

– Я знала, что это ты, Марио.

– Но как же это получается – звоню Руббертелли, а попадаю к тебе?

– Мария не знает, кто такая Леда.

– Я хочу сказать… у меня же правильный номер… Мне только что повторили его…

– Как чудесно, что ты позвонил, Марио…

– … мне дала его мать, не кто-нибудь…

– Ну так теперь расскажешь, кто такая Леда?

– Я только что звонил его матери. Она повторила номер… Цифру за цифрой, чёрт бы побрал и её тоже. И набирал я аккуратно, внимательно, я уверен.

– Леда красивая?

– Так что же мне делать? Если даже у его матери неверный номер, как разыскать его?

– И верит в Бога?

– И где ещё найти такого же специалиста, как Руббертелли…

– Леда – балерина?

– …

– Ответь, Марио!

– Да что я должен тебе ответить, чёрт бы побрал и тебя тоже!

– Кто такая Леда?

– Нет. Не скажу. Ты слишком мала.

– Но ты же сказал, что…

– «Но ты же сказал, но ты же сказал…» Нет, это ты скажи мне, почему я всё ещё разговариваю с тобой…

– Хорошо, что позвонил мне, Марио.

– Но я не тебе звонил, чёрт тебя подери!

– Но ведь позвонил.

– Нет, не звонил я тебе.

– А вот и звонил!

– Да ладно, брось!

– Но это так!

– Говорю тебе – нет! Я не тебе звонил, можешь это понять? Я набирал номер Руббертелли… Потому что это его номер… И если даже его мать не знает … А отвечаешь ты…

– Марио…

– Ну…

– Почему ты так разговариваешь?

– Как так?

– Так…

– Так грубо, хочешь сказать… Ну так и скажи, никогда не бойся говорить правду…

– Почему ты разговариваешь так грубо, Марио?

– Потому что не нахожу Руббертелли, вот почему!

– А с Руббертелли ты лучше разговариваешь?

– Ах, Ле… Вот пристала…

– Кто такой Руббертелли?

– Логопед, чёрт бы его побрал! И его мать заодно…