Татьяна Герцик - Любовь за вредность

Он пристыженно покряхтел, но тут к нам заглянул вполне прилично одетый отец.

— Машина пришла, пора ехать!

Настя забеспокоилась:

— А как мы туда поместимся? Ане одной надо целое сиденье, чтобы платье не помять. А мы куда?

Я накинула на плечи подаренную Евгением норковую шубку, и Настя просто позеленела от зависти. Как же ей, бедной, не повезло в жизни! Ну что ж, раньше она считала, что не повезло мне, никому не нужной старой деве. Это называется равновесием в природе.

Мы вышли из подъезда. Возле него стояла целая толпа соседей. Как уж они узнали о свадьбе, непонятно, мы никому не говорили. Послышались счастливые напутствия, и мы забрались в семиместный джип, присланный за нами Евгением. За рулем был незнакомый мне парень, доложивший, что жених уже ждет меня у загса. Я устроилась сзади, заняв одна все сиденье, остальные сели впереди.

Когда мы подъехали, Евгений в самом деле стоял на крыльце в одном костюме и в томлении смотрел на дорогу. Завидев машину, поспешил навстречу. Извлек меня вместе со свадебной амуницией и быстро увлек в здание. Я попеняла ему:

— Ну кто в такой мороз стоит на улице практически голым?

— Кто-кто? Несчастный жених, естественно. Все пары подъезжают вместе, я один торчал как дурак. Смотрели на меня как на брошенного неудачника…

Я подняла голову — часы показывали всего без двадцати минут два.

— Мы приехали вовремя!

Он тоже посмотрел на часы.

— Вижу. Просто мне минуты ожидания показались годами. Все боялся — а вдруг передумаешь и не приедешь. С тебя ведь станется… Надо было мне все-таки за тобой заехать, спокойнее бы было…

К нам подошли его родители. Довольная Мария Владимировна вскричала:

— Как ты хороша, Анечка! Просто прелесть! — Но целовать не кинулась, боясь попортить и свой, и мой макияж.

После этих слов Евгений внимательнее посмотрел на меня и хмыкнул. Меня познакомили с братом Евгения, высоким мужчиной моих лет, и его женой, непоседливой рыжеволосой красоткой. Я от волнения даже не запомнила их имена.

Дама-распорядительница пригласила нас в зал. Я и не предполагала, что на регистрацию приедет столько народу. На банкет мы разослали две сотни приглашений, и я считала, что в загс приедет столько же, но прибыло гораздо больше.

Когда я на вопрос регистратора ответила «да», Евгений расправил плечи и гордо посмотрел вокруг, как победитель.

Вслед за тем мы принимали поздравления. Цветов было столько, что столы, приготовленные для этой цели, были завалены полностью. Когда наконец поток поздравляющих иссяк, мы перешли в буфет и открыли десяток бутылок шампанского. Евгений держал в руках бокал, весело улыбаясь, но пить и не думал. Я тоже вино только пригубила. На глаза попалась невестка, что-то сквозь зубы выговаривающая брату. Наверняка припоминала, чего ей не хватало на ее собственной свадьбе. Он слушал ее с отсутствующим выражением лица. Защитная реакция.

Банкет был подготовлен в одном из лучших ресторанов города. Нескончаемые столы стояли буквой «П», заставленные блюдами так, что свободного места на них не было. Мы сели во главе стола, и началось. Тосты, поздравления, поцелуи. Девчонки из библиотеки исполнили несколько забавных номеров, пели приглашенные певцы, поздравляющие вручали нам конверты с деньгами. Я устала, но изображала веселье. Посредине потока поздравляющих подъехало все семейство Панкратовых. Я напряглась — впереди шагала Викуся с букетом цветов наперевес.

По выражению ее лица я попыталась понять, знает ли она о моей роли в этом торжестве или до сих пор остается в неведении? Оно было несколько нахмуренным, что легко можно было объяснить несбывшимися надеждами. За ней шел торжественный Геннадий Петрович с женой, невысокой симпатичной женщиной.

Уж лучше бы они вовсе не приезжали. Викуся в порыве негодования вполне может смазать меня этим милым букетиком по физиономии, да еще и тайный воздыхатель, пусть и старинный друг семьи… Им навстречу устремились всем составом Антиповы, издавая приветственные возгласы. Я надеялась еще на несколько спокойных минут, но их не оказалось. Геннадий Петрович, помахав друзьям рукой, первым делом направился к нам вместе со своими дамами с твердым намерением поздравить.

Мы с Евгением поднялись им навстречу. Муж взял меня под руку, и я почувствовала, как напряглось его тело. Он выдвинулся немного вперед, чтобы, если придется, принять удар на себя. Викуся, невыразимо прекрасная, — наверняка провела в салоне красоты много часов подряд, чтобы Евгений понял, что теряет, — в ярком золотистом платье, сверкающем в свете люстр, остановилась перед нами, не глядя на меня. С горечью глядя только на Евгения, удрученно, стараясь уничтожить всю радость, присущую свадьбе, недоверчиво протянула:

— Надеюсь, ты будешь счастлив, Женя! — В ее голосе столь явственно слышалось неверие в сие чудо, что я не выдержала и рассмеялась.

Она недоуменно перевела взгляд на меня, и постепенно в ее глазах зажглась искра узнавания. Она побледнела, готовясь хлопнуться в обморок. Но тут вперед выступил Геннадий Петрович, оттеснив дочурку в сторону. Он достал из кармана плоскую коробочку и подошел ко мне.

— Поздравляю вас, мои дорогие, с этим незабываемым днем! Мне хочется подарить вам нечто особенное, что я подарил бы на свадьбу своей дочери.

Он достал из коробочки браслет с темными зелеными камнями, похожими на изумруды. Взял мою руку, не обращая внимания на потемневшего Евгения, и защелкнул замочек на запястье. Потом из коробочки появилось ожерелье, и он надел его мне на шею, нежно проведя пальцами по ключицам. Как мне удалось сохранить при этом непринужденную улыбку — не понимаю. Наконец он отошел, поправив у меня на груди ожерелье и делая вид, что любуется его блеском. Евгений уже откровенно кипел от гнева, и мне пришлось сжать ему ладонь, чтобы привести в чувство.

Жена Геннадия Петровича поцеловала меня в щеку и благодарно шепнула:

— Спасибо вам!

Я озадаченно посмотрела на нее, не совсем поняв за что, но она уже поздравляла Евгения, шутливо желая ему целый выводок детей. Но вот их место заступили другие гости, и я вздохнула с облегчением. Поток поздравлений и крики «Горько» продолжались до двенадцати часов. В час гости стали потихоньку разъезжаться, и нетерпеливый Евгений увез меня к себе, не дожидаясь, когда разойдутся остальные.

Помогая мне вылезти из пышного наряда, признался:

— Ты просто неземное создание в этом платье. Талия — тоньше не бывает. — И, поцеловав, расстегнул платье лишь до талии. Я запротестовала, но он только рассмеялся. — Зато ты не сможешь сопротивляться. И я смогу делать с тобой все, что захочу. Ты же не захочешь порвать это чудо?

Он был прав — я не хотела испортить платье и стойко вынесла его весьма нескромные ласки. Все же на кровать он меня в нем не отнес. Помог освободиться от него и замер при виде кружевного корсета и прозрачно-белых чулок с подвязками.