Елена Рахманова - Женское счастье

– Здравствуй, дедушка! – радостно откликнулись взрослые. Гости же второй возрастной волны несмело поддержали их, растерянно переглянувшись и пожимая плечами. Хорошо хоть у виска пальцем не покрутили.

– А знаете, зачем я к вам пришел? – с чувством произнес меж тем Василич, войдя в роль.

– Нет, не знаем! – откликнулась Ирина, и по ее напряженно-лихорадочному виду стало ясно: она – инициатор и вдохновитель данного представления. – А зачем?

– Чтобы подарить вам подарки!

С этого момента и четверо молодых людей включились в игру наравне со старшими. Даже стали проявлять инициативу.

– А где же твоя внученька, дедушка? – ехидно поинтересовалась Даша не без умысла сбить Василича с толку.

Не тут-то было! Старшее поколение оказалось не лыком шито.

– Да ее позвать еще надо, деточка! Может, заблудилась где, пока к вам добиралась. Впервые мы тут у вас ведь…

– Ау, Снегурочка! – проорали уже хором и самозабвенно.

Августа Илларионовна была бесподобна в кокошнике, вероятно сохранившемся со времени ее балетного прошлого, и в голубом, сильно укороченном платье, щедро обшитом серебряной мишурой. Она изящно-профессионально исполнила несколько па снежинок из нетленного «Щелкунчика» и, встав в третью позицию и сделав руки бубликом, воскликнула:

– Вы звали меня, и я пришла к вам! Что мне теперь делать, дедушка?

– Будешь, внученька, помогать мне подарки раздавать!

– Ты посмотри, какие у этой «внученьки» ножки, – восхищенно прошептал Паша, обращаясь к Димасику. – Обалдеть можно, и это в ее-то возрасте!

Димасик согласно кивнул и опасливо покосился на Нинулю: как бы чего не заметила.

Но Нина была поглощена представлением, ей уже и самой не терпелось поучаствовать в нем. Поэтому когда Василич произнес: «Но чтобы получить подарок, сперва надо или песенку спеть, или стишок прочитать!» – затрясла вытянутой рукой:

– Я! Я хочу!

– Песенку спеть?

– Нет, сплясать!

Как малыш детсадовского возраста, от усердия высунув язык и стараясь не смотреть в сторону Августы Илларионовны, Нина исполнила матросский танец. За что получила оформленную по всем новогодним правилам – с бантом и в блестящей подарочной бумаге – плоскую коробочку.

Вообще было решено не делать каждому от каждого подарок – это же никаких денег не хватило бы! Поэтому создали штаб из Ирины с Людмилой, которые собирали заявки и занимались опросом общественного мнения. И сейчас предстояло выяснить, насколько успешно они справились с заданием.

Нинулин подарок – набор французской косметики – рассматривали все вместе. Затем наперебой посыпались предложения, причем выступать всем хотелось даже больше, чем получать подарок.

Володька с Людмилой исполнили под гитару романс, в котором были берущие за душу слова: «Ваши пальцы пахнут ладаном». Им вручили комплект постельного белья с рисунком в виде огромных алых губ на белом фоне. Не иначе как в память об инциденте, что счастливо разрешился здесь несколько месяцев назад.

Анна Дмитриевна прижала к себе навороченную импортную мясорубку и, счастливо улыбаясь, спросила:

– Может, я вам еще и «В лесу родилась елочка» за такой подарок спою?

Но ее остановили, объяснив, что на всех может не хватить концертных номеров.

Гоша в лицах представил их первую встречу с Татьяной, заставив ее покраснеть от смущения, и получил набор металлических приспособлений для камина.

– Ну, теперь есть чем защищаться от непрошеных гостей, – рассмеялся Сева и помахал кочергой, как рапирой.

– А теперь моя очередь, да, дедушка? – вступила в разговор супруга Василича, которую с первых минут знакомства признали «нормальной теткой» и держали в компании за свою.

В широкой юбке и белом переднике, с волосами, завязанными двумя бантами, она явно кого-то изображала. А когда Инга достала из-за спины корзинку с крышкой, утыканной искусственными подснежниками, все вмиг догадались.

– Не иначе как с добрыми молодцами встречалась, пока твой муж тут Деда Мороза изображал, – съехидничал Гоша.

– Не без этого, не без этого, – ответила Инга, прогулочным шагом беззаботной девушки дефилируя перед камином. – Да и как бы я без их помощи нарвала подснежников среди зимы. Вот – это вам подарок от нас с Дедушкой! – И она поставила корзинку на пол.

Все поняли, что следует чего-то ожидать. И действительно, через пару минут крышка корзинки стала медленно приподниматься.

– Там кто-то есть, – сообщила Нинуля и в следующую секунду воскликнула: – Какая прелесть!

Прелесть представляла собой рыжевато-коричневого щенка в белых «носочках» и с белой полосой на мордочке. Опрокинув корзину, щенок выбрался из нее и заковылял по полу, всем своим видом демонстрируя дружеское расположение и твердую уверенность, что впереди его ждет только безоблачное существование.

– Ну как? – спросила Инга, явно ожидая восторгов, и они последовали.

– И как же его зовут? – спросила Татьяна, как зачарованная следя за восхитительным пушистым созданием.

– Вам решать, – ответил Василич. – Хоть прежние хозяева просили назвать на букву «Л».

– Лорд, – с ходу предложил Сева, но тут же заметил: – Хотя такая кличка обязывает.

– А может, Лаки, Счастливчик? – предложила Нина.

– Ну нет, – возразила Полина Денисовна, – у русской собаки должно быть русское имя. – И обвела сгрудившихся вокруг щенка людей строгим взглядом.

Возразить никто не решился.

– Тогда Лютый! – произнесла Даша и сделала страшные глаза.

На нее посмотрели с недоумением, а щенок так даже плюхнулся толстым задиком на пол от неожиданности.

Тогда она уточнила:

– Сокращенно Лютик, а?

Это было куда лучше. Но тут виновник переполоха чуть было не испортил все дело.

– Скорее уж Кувшинка водоплавающая! – воскликнул Гоша, увидев, как вокруг щенка расплывается лужа.

Схватив его и прижав к груди, Татьяна ринулась на защиту:

– Подумаешь, ничего страшного! Он еще маленький, ему можно. Правда, Лютик?

Щенок лизнул ее в нос, полностью согласный со своей новой хозяйкой.

– Хоть какой породы этот парень? – тихо спросил Гоша у Василича.

– Хорошей породы, пушистой, – басовито ответствовал Дед Мороз. – Незаконнорожденное дитя любви, можно сказать. Для вас в самый раз.

– Как это?

– Мама – колли голубых кровей, папа – восточноевропейская лайка, обаятелен чертяка сверх меры. Вот его мать и не устояла. Щенки родились – загляденье, однако без родословной, естественно. Но вам, я так понимаю, она ни к чему, правда ведь?

– Правда, – усмехнулся Гоша. – Мы тоже не из графьев.

А Лютик тем временем, затисканный и заласканный, щедро облизав по очереди всех гостей крохотным розовым языком, утомился и, уютно устроившись в ворохе цветной оберточной бумаги, безмятежно заснул.