Вирджиния Лавендер - В ритме фламенко

— Ха, вот видишь! — хихикнула Маргарет, стараясь не обращать внимания на то, что прикосновения молодого человека становятся все более страстными. — Талия у меня, конечно, довольно тонкая, но насчет четырех пальцев — это ты погорячился.

— Мм…

— Ну, прекрати! Мы же только что… Микаэль!

— Подумаешь, — пробормотал загорелый мачо, занятый весьма увлекательным делом: он прокладывал дорожку из поцелуев от нежного живота к прелестной высокой груди возлюбленной, — всего-то жалкий разик… Как же можно удовлетвориться каким-то… одним-единственным… никчемным… разочком.

Маргарет не стала спорить, а обняла его за сильную шею и вновь предалась чудесному ощущению ласки чувственного, прекрасного мужчины, пылающего страстью именно к ней. Море, заходящее солнце и смуглый красавец у ее ног — что может быть лучше?

— Уверен, что, даже родив мне пятерых детей, ты останешься все такой же великолепной красавицей, — прошептал Микаэль, приподнимаясь на локтях над трепещущей молодой женщиной и касаясь коленом ее бедра.

— Пятерых… кого? — От изумления Маргарет даже подумала, что плохо расслышала. — Ты в своем ли уме находишься, любимый?

— Ну как же? — проговорил не менее изумленный мужчина. — Через месяц я сделаю тебе предложение, ты уже к тому времени поймешь, какой я замечательный, и непременно согласишься. Через полгода мы поженимся, ты родишь мне сына, потом еще дочку… Я буду любить тебя и носить на руках, покупать драгоценности, наряды и возить тебя отдыхать в самые лучшие места Испании.

— А я буду рожать тебе детей каждые два года, — задумчиво произнесла Маргарет. — Неплохо ты спланировал, совсем неплохо… Только знаешь что?

— Что? — слегка встревожился размечтавшийся красавец.

— Так вот, имеется одна небольшая и маловажная деталь: ты забыл поставить в известность о своих планах меня! — начала заводиться не на шутка перепуганная подобными радужными перспективами молодая женщина. Она сознавала свой страх и потихоньку впадала из-за этого в жуткую ярость.

— Но подожди… — попытался остановить ее ничего не понимающий испанец. — Разве не все женщины хотят удачно выйти замуж и воспитывать детей? Я думал…

— Лучше бы ты не думал, голова не самое твое сильное место, — прошипела его нежная и прекрасная возлюбленная, в одно мгновение превратившаяся в злобную фурию. — Ты что себе вообразил, а? Что я сплю и вижу, как бы снова выскочить замуж? Нет уж, спасибо! Побывала в этом аду, с меня достаточно.

— Но послушай…

— Не смей меня перебивать! Или ты возомнил себе, что я жду не дождусь возможности нарожать маленьких уродливых пискунов, да еще целых пять штук! У тебя, мой милый, должно быть рассудок от жары помутился. Я только обрела возможность нормально работать! Я хочу получить ученую степень! Мне тут нравится, в конце концов! А ты хочешь, чтобы я нянчилась с пятью детьми?

Тут она уперлась обеими руками в грудь поражение застывшего и с полуоткрытым ртом внимающего этой тираде Микаэля и резким движением столкнула его с себя.

— Ишь, что выдумал! — продолжала горячиться Маргарет, резво вскакивая на ноги и обматываясь пляжным полотенцем. — Замуж! Да я за самого принца испанского замуж не пойду, или кто там у вас? Словом, ни за короля! Ни за президента! Ни за премьер-министра! Хоть золотом меня с головы до ног осыпь! Ни за кого и ни за что!

Совершенно ошеломленный испанец уселся на палубе и охватил голову руками, в ужасе глядя на бешено жестикулирующую женщину, которая еще минуту назад непринужденно лежала на мягком полотенце и смеялась его шуткам. Наслаждалась морем и солнцем.

— Немедленно отвези меня в отель и оставь в покое! — потребовала она, встряхивая свои вещи, развешанные для просушки на борту.

Юбка и блузка измялись и выглядели так, словно их кто-то жевал. Но Маргарет все равно натянула их на себя, не считаясь уже ни с чем.

— Немедленно! Сию же секунду! Поторопись!

— Хорошо-хорошо, только не кричи, — спокойно ответил ее спутник, видимо приняв какое-то решение. — Я сейчас же отвезу тебя домой. Прошу прощения.

Микаэль подошел к панели управления и повернул ключ. Мотор загудел, и катер двинулся к берегу. Как-то сразу вслед за закатившимся солнцем на спокойную морскую гладь опустились сумерки. Молодая женщина передернула плечами — вместе с темнотой пришел и холод. Море под днищем катера мерно покачивало его на волнах и будто бы размышляло: а место ли здесь этому громко рокочущему механизму?

Первый раз в жизни Маргарет подумала о том, какая чудовищная и равнодушная бездна таится под мерцающей бликами шелковистой зеленовато-голубой поверхностью. Ей стало страшно, словно бы сама судьба приблизила к ней бледное лицо с широко распахнутыми темными глазами и со странной тоской заглянула прямо ей в душу.

Вдруг сильно закружилась голова, и молодая женщина, нервно опустившись на скамью, вцепилась в твердое влажное дерево обеими руками. Широкая спина Микаэля, за весь недлинный путь до берега не произнесшего ни слова, не выражала ничего. Он даже головы не повернул. Просто довел катер до причала, учтиво помог ей выйти и проводил до отеля, ровным голосом пожелав спокойной ночи.

Маргарет, в глубине души прекрасно осознающая, что сама, своими руками испортила такой чудесный вечер, с трудом добралась до кровати, стянула с себя вещи, резко пахнущие морем, солью, солнцем, — и расплакалась. Всегда такой любимый, этот запах теперь вызывал только тошноту.

Следующую неделю Маргарет провела в горестных раздумьях. Микаэль исчез и не подавал никаких признаков жизни. Молодая женщина начала уже подумывать, не приснилось ли ей все это сногсшибательное приключение. Она попыталась отвлечь себя работой и теперь пропадала в лаборатории с утра до ночи, с головой погрузившись в опыты и наблюдения.

К тому же англичанка наконец-то поближе познакомилась со своими коллегами, а то события предыдущих дней неслись так стремительно, что было не до того. За исключением суровой мисс Вандербилт и противного месье Малярба, она толком никого и не знала.

Теперь выяснилось, что в одном кабинете с Маргарет обретается еще и Джессика — хорошенькая и смешливая американка лет двадцати пяти, коротко стриженная блондинка, так же, как и она, помешанная на акулах.

Также в их отделе работали черноглазая и черноволосая испанка Франческа и Ти Мэйхуа, китаянка, приехавшая в «Аквариум» на практику. Общительные девушки быстро подружились и теперь вместе распивали чай с сандвичами в обеденный перерыв, старательно игнорируя своего непосредственного начальника…

Однако все старания, которые предпринимала Маргарет для того, чтобы хоть немного отвлечься от грустных мыслей, не приводили к ощутимому результату. Любимое, казалось бы, занятие теперь вызывало томительную скуку, а время текло невыносимо медленно. Если бы кто-нибудь две недели назад сказал молодой специалистке, что ей будет до тошноты неинтересно работать в вожделенном «Аквариуме», она бы рассмеялась тому в лицо. Как только можно поверить в такое!