Виктория Холт - Седьмая девственница

— Ты скажи ей, как ее следующий раз будешь навещать, что ячмень больше о себе знать не дает, как я потерла глаз Табсовым хвостом, как она велела. Ой, бедненький мой Табс! Ума не приложу, куда он подевался, и не будет мне покоя, пока он не найдется.

— Может, его кто прикормил, миссис Пенгаллон, — предположила я.

— Навряд ли, милушка. Он свой дом знает. Никогда он так подолгу не гулял. Любил свой дом-то, Табсик мой. Ох ты, горюшко, только бы он вернулся ко мне.

— Я буду посматривать, — сказала я ей.

— И попроси бабушку, не поможет ли мне.

— Но, миссис Пенгаллон, я сейчас туда не иду.

— Ах, нет, — злобно ввернула Хетти. — Сейчас ты пойдешь работать в аббатство, вместе с Долл и Дейзи. Долл тут хороводится с нашим Томом, так что все нам об этом рассказала. Ни в жисть бы не согласилась работать на эту семейку.

— Думаю, тебе вряд ли представится такая возможность, — парировала я.

Ройбен, пристально наблюдавший за нашей беседой, расхохотался вместе с Хетти.

Я холодно сказала:

— Я принесла тебе трав.

Хетти схватила их и запихнула в карман платья, а я повернулась, чтобы уйти.

— Так не забудь попросить бабушку, — сказала миссис Пенгаллон. — Я прямо ночей не сплю, все думаю, что с моим Табсом приключилось.

Вот тут-то я и перехватил взгляд, которым обменялись Хетти и Ройбен Я была ошарашена, потому что мне показалось, что в нем… само зло. У них была какая-то общая тайна, и я догадывалась, что раз она была забавой для них, для всех прочих это было не забавно.

И мне очень захотелось поскорее убраться из кухни Пенгастеров.

Я была слишком погружена в свои заботы и не замечала, что происходит с Меллиорой Я часто слышала громкие голоса в соседних с моей комнатах и догадывалась: Джудит упрекает мужа, что он ею пренебрегает. Эти сцены стали немного надоедать, и, хотя мне нравилась моя госпожа, мои симпатии — если мое чувство заслуживало такого названия, — были на стороне Джастина, несмотря на то, что он едва меня замечал; он обращал внимание на мое присутствие только в те минуты, когда Джудит смущала его излишними проявлениями своих нежных чувств. Я не думала, что он очень привязан к своей жене, и хорошо представляла себе, как утомительно, когда кто-то постоянно требует от тебя пылких чувств.

Но вскоре я к этому привыкла и не замечала растущего напряжения. Не замечала и того, какое действие оно оказывает на троих участников драмы: на Джудит, Джастина и… Меллиору, Будучи очень занята собой, я на время забыла, что в жизни Меллиоры могут произойти столь же разительные перемены, как и в моей.

Произошло два события, имевших, по-видимому, огромное значение.

Сначала я нечаянно выяснила, что произошло с котом миссис Пенгаллон. Проболталась Долл. Она спросила меня, не даст ли ей бабушка травок для кожи, как те, что она давала Хетти Пенгастер Я сказала, что знаю, какие это были травы, и что в следующий раз, как пойду навестить бабушку, прихвачу их с собой; и кстати упомянула, что, когда я относила Хетти травы, миссис Пенгаллон горевала о своем коте.

Долл захихикала.

— Навряд ли ей доведется его снова увидеть, — сказала она.

— Полагаю, он поселился где-нибудь в другом месте.

— Ага, под землей!

Я вопросительно посмотрела на Долл, и она пожала плечами.

— Да это его Ройбен придушил. Я как раз там была, когда он это сделал. Он будто озверел. Кот, видишь ли, сцапал у него голубка… а он сцапал кота. И придушил его голыми руками, ей-ей.

— А теперь не смеет признаться миссис Пенгаллон!

— Ройбен говорит, что, мол, поделом ей. Она знала, что ее кот гоняется за его голубями. Знаешь, где голубятня? А позади еще такой маленький садик, вот там-то он голубя и схоронил… и кота тоже. Жертва и убийца, говорит, Он в тот день точно совсем свихнулся.

Я перевела разговор на другое, но не забыла о сказанном. В тот же день я пошла к бабушке и рассказала ей про кота и о том, что узнала.

— Его закопали за голубятней, — сообщила я ей. — Так что знай, если миссис Пенгаллон спросит.

Бабушка была довольна. Она поговорила со мной о том, почему ее считают мудрой, и объяснила, как важно замечать все, что вокруг происходит. Нельзя пренебрегать ни одной мелочью в жизни — никогда не знаешь, в какую минуту она может понадобиться.

Травок для Долл я в тот раз брать не стала, потому что не хотела, чтобы она узнала, что я ходила к бабушке. А на следующий же день к бабушке и вправду пришла миссис Пенгаллон, умоляя ее с помощью колдовства отыскать котика.

В бабушкиных силах оказалось направить ее в маленький садик за голубятней Ройбена, и когда миссис Пенгаллон увидела свежевскопанную землю и обнаружила тело своего ненаглядного кота, ее захлестнул гнев против его убийцы и горе от утраты любимца. А когда эти чувства немного поутихли, она преисполнилась восхищения бабушкиным мастерством; и несколько дней в домиках поселка только и разговоров было что о могуществе бабушки Бк.

На порог к ней стали приносить дары, и в домике получился настоящий праздник. Я пошла ее навестить, и мы вместе посмеялись над тем, что произошло. Я считала ее самой мудрой бабушкой на свете и очень хотела быть на нее похожей.

Возвращаясь, я взяла с собой трав для Долл, и так велика была ее вера в них, что они оказали очень сильное действие, и пятна на спине, от которых она хотела избавиться с помощью этих трав, исчезли совершенно.

Бабушка обладала сверхъестественными силами. Бабушка знала о событиях, при которых она, ясное дело, присутствовать не могла; она умела избавить от болезни. С такой, как бабушка, нельзя не считаться, а поскольку все знали, как она привязана ко мне, со мной следовало обращаться очень и очень осторожно.

А от того, что мы сами добились такого положения, использовав маленькую случайную удачу, было вдвойне приятно.

Ко мне вернулась моя мечта, что я сумею достичь всего, к чему буду стремиться. Я верила, что неудачи у меня быть не может.

Мы сидели за столом и ужинали. Прошедший день был очень утомительным. Джудит ездила кататься верхом с Джастином — они отправились на прогулку рано утром, и она выглядела просто очаровательной в своем жемчужно-сером костюме для верховой езды, украшенном у ворота изумрудно-зеленым. Она всегда выглядела красавицей, когда бывала счастлива, а в этот день она радовалась, что Джастин вместе с ней. Но я знала, что подолгу она не бывает радостной; она неотрывно следила за Джастином, и его малейшего жеста, малейшего изменения голоса было достаточно, чтобы она начала думать, что наскучила ему. И тогда начиналось: она задавала нескончаемые вопросы, требовательно спрашивала, любит ли он ее по-прежнему; как сильно он ее любит. Мне были слышны их голоса: громкий ее и тихий его. Чем настойчивее она становилась, тем больше он отдалялся от нее. Мне казалось, что он мог бы обращаться с ней получше, — и по-моему, он понимал это, потому что я видела порой облегчение на его лице, когда она выходила из комнаты.