Диана Блейн - Неторопливая игра

Прыгая через две ступеньки, она ворвалась в дом. Ее зеленые глаза яростно пылали. Мэнди, как раз входившая в свою комнату рядом с лестницей, обер­нулась и удивленно подняла брови.

— Так рано? — спросила она.

Кина свирепо уставилась на экономку.

— Николас звонил куда-нибудь по телефону пос­ле того, как я ушла?

— Он постоянно куда-нибудь звонит, — бесстра­стно ответила Мэнди. — Прошу прощения, что вклю­чила свет на крыльце, — добавила она с невинным видом. — Я услышала, как подъезжает машина, но мне и в голову не пришло, что это вы вернулись так скоро.

Кина отмахнулась от ее извинений.

— Где Николас?

— Наверху, очевидно. Минуту-две назад я слыша­ла, как течет вода из крана.

— Наверняка собирается ложиться спать, — про­ворчала Кина, швыряя пальто на стул в холле и под­ходя к лестнице. — Ну ничего! Это ему даром не пройдет! Я не допущу, чтобы моей жизнью распоря­жался этот... этот тиран!

Мэнди только усмехнулась и ушла в свою ком­нату.

Кина уверенным шагом двинулась к спальне, ко­торую занял Николас, и, не раздумывая ни секунды, толчком распахнула дверь.

Первое, что ей бросилось в глаза, был сам Нико­лас. Он стоял перед трюмо и причесывал темные, все еще влажные после купания волосы. А второе, что бросилось в глаза Кине, — то, что на всем его муску­листом, покрытом темными волосами теле не было ни намека на одежду.

Глава 4

Кина застыла на пороге. Дверь за ней захлопну­лась. Она изумленно уставилась на Николаса. Он при­поднял темную бровь, по-видимому, придавая своей наготе столько же значения, сколько придает отсут­ствию одежды лесной олень.

— Проходи, — сказал он с полуулыбкой, отложил расческу и взял со столика электробритву. — В ван­ной столько пара, что зеркало совсем запотело, — добавил он, поднося жужжащую бритву к подбород­ку. — Приходится проделывать это дважды в день, иначе сам себе напоминаю наждачную бумагу. При­саживайся, расскажи, как прошел вечер.

— Ну... — начала Кина, с трудом выдавливая из себя звуки. Она, конечно, уже не была невинной де­вушкой, однако вид Николаса, повергал ее в смяте­ние. Она была не в силах оторвать от него глаз. Кине и в голову раньше не приходило, что мужчина может быть таким красивым... Но Николас действительно был красив! В его совершенном теле не было ни еди­ного изъяна.

Николас взглянул на нее с легкой улыбкой.

— Если я не стесняюсь, то зачем стесняться тебе? — спросил он. — Садись. Ты в полной безопасности.

Кина на деревянных ногах подошла к стулу, сто­явшему у стены, и буквально рухнула на него.

— Я всего лишь хотела задать тебе один вопрос - пробормотала она.

Николас повернул голову, чтобы побрить вторую щеку.

— Какой вопрос?

— Это ты позвонил в ресторан и сказал Джеймсу, что у него на фабрике неприятности? — спросила Кина без обиняков.

Бритва, продолжая жужжать, застыла в воздухе; Ни­колас обернулся к Кине и удивленно взглянул на нее.

— А в какой ресторан вы ходили? — учтивым то­ном поинтересовался он.

Кина попыталась было не отводить взгляд, но ей это не удалось. При виде смущенного румянца, за­лившего ее щеки, Николас негромко рассмеялся:

— Ты очаровательно краснеешь! Знаешь ли, Кина, в какой-то момент нашего знакомства ты должна была понять, что я мужчина, а не бесполое существо.

Кина кивнула:

— Да, но... я... э-э-э...

— Боже, до чего же ты зажата! — вздохнул Нико­лас. — В самом деле жаль, что я не водил тебя в свое время на порнофильмы.

Кина с трудом улыбнулась.

-- Теперь это было бы уже излишне, — пробормо­тала она.

Николас хохотнул, снова поворачиваясь к зерка­лу, и провел бритвой по квадратной челюсти и под подбородком.

— Между прочим, ты должна быть в своем роде польщена, что я при виде тебя не хватаюсь за одежду, — заметил он озорно, выключая бритву и проводя ру­кой по щекам, чтобы проверить, хорошо ли выбрит. — В моем возрасте показываться в таком виде...

— Даже женщинам? — выпалила Кина. Николас устремил на нее долгий пристальный

взгляд, от которого пульс ее припустил во весь опор, словно лошадь на бегах.

— Это зависит от женщины, — ответил он нако­нец.

— Меня ты не стесняешься, — пробормотала она.

— Нет.

Глаза Кины невольно блуждали по его телу. Ее била дрожь от почти осязаемой чувственности этих мощ­ных бронзовых мускулов.

— Итак, тебе нравится? — совершенно спокойно спросил он.

Кина отвела взгляд, внезапно смутившись.

— Прости... я не собиралась тебя рассматривать.

— Повторяю, меня это не смущает.

Николас медленно двинулся к ней... Кина замети­ла это уголком глаза и совершенно неожиданно для себя соскочила со стула. Николас остановился, за­стыл на месте. Кина никогда еще не видела на лице мужчины такого странного выражения: помеси рас­тущего желания с подавленным гневом.

— Если это тебя так пугает, то отправляйся спать, — резко бросил он, отступая обратно к зеркалу. Достав из ящика комода короткий коричневый махровый халат, он набросил его себе на плечи и быстро завя­зал пояс.

— Извини, — проговорила Кина, памятуя о его непредсказуемом, взрывном характере. — Николас, я не хотела... Но черт побери, чего ты ожидал? Едва ли ты станешь утверждать, что это для нас привычный стиль общения.

— Забудь об этом.

Николас снова взял расческу со стола и провел ею по волосам. Лицо его по-прежнему оставалось мрач­ным и напряженным. Кина беспомощно стояла у сте­ны, теребя бархат своего элегантного платья.

— Ник, — прошептала она умоляюще.

— Иди спать, Кина, — повторил он.

— Как я могу спать, когда ты на меня так сер­дишься? — взорвалась Кина. — Ты меня испугал! Скажи еще спасибо, что я не выскочила из окна!

От этих слов Николас, похоже, успокоился. Он улыбнулся краешком губ и даже негромко хихикнул.

— Мы на втором этаже, — напомнил он.

— Значит, я поступила благоразумно, — усмехну­лась Кина.

Николас пожал плечами:

— Извини. Меня чертовски легко расстроить. Кина начала понимать, что он имел в виду. Она знала, что некоторые люди бывают весьма чувстви­тельны в подобных вопросах, но до сих пор и пред­ставить себе не могла, что Ник относится к их числу.

— Почему? — тихо спросила она. — Николас, ты должен знать, что ты великолепен.

Николас искоса глянул на нее:

— По сравнению с кем?

Кина ответила ему гневным взглядом.

— Ты, возможно, будешь удивлен... — начала она многозначительно и высокомерно.

— Ложь! — Николас положил расческу на столик и засунул руки в карманы халата.— Возможно, ты и не девственница, голубушка моя, но будь я проклят, если в твоем списке наберется достаточно материала для сравнения. Ты всегда занималась этим в темно­те? — добавил он, скрывая за завесой юмора изрядно мучившее его любопытство.