Барбара Картланд - Влюбленный дьявол

— Я уже купил завод! А новое оборудование вы поможете мне заказать на следующей неделе.

Лариса подняла голову и изумленно посмотрела на него.

— Я очень богатый человек, дорогая моя. Но если бы я был беден, вы все равно были бы со мной.

— Но… как? — спросила Лариса.

— Отец экономил каждый франк, вот деньги и скопились. Не понимаю, почему он постоянно жаловался на финансовые затруднения. Дед оставил весьма солидный капитал, который невозможно было так быстро истратить. Теперь хватит для осуществления всего, что я задумал. У вас будут и прекрасные туалеты, и достойные драгоценности.

Лариса, затаив дыхание, спросила:

— Вы уверены? Вы действительно уверены, что хотите жениться на мне? Что скажут ваши родственники? Для них я всего лишь… гувернантка.

Граф засмеялся и еще крепче прижал к себе девушку:

— Ваше общественное положение не ниже, чем у коммивояжера по распространению шампанского.

Лариса посмотрела на него:

— Я не понимаю.

— А на что, вы думаете, я гулял все эти годы, не имея ни франка от своего отца и ровным счетом ничего не зарабатывая сам?

— Приданое вашей жены? — неуверенно предположила Лариса.

— Я вернул его! После смерти жены я вернул и приданое, и земли, отошедшие за ней. Это сильно рассердило моего отца. Но я не мог наживаться за счет фиктивной женитьбы, за счет дешевого фарса!

Он взглянул на Ларису и продолжал:

— Но мне нужно было на что-то жить! В Париже мне за короткое время удалось завоевать репутацию блестящего и расточительного повесы. — Он улыбнулся:

— Благодаря моей дурной славе знаменитая фирма по производству шампанского «Муа и Шандон» обратилась ко мне с деловым предложением.

— И что же они хотели от вас?

— Всего-навсего рекламировать их продукцию, особенно сорт «Преподобный Периньон», путем ее усиленного потребления. Все очень просто, не правда ли?

— И они оплачивали ваши вечера?

— Мои вечера, моих лошадей, мой дом, мою одежду — все! — Граф вздохнул: — Они были очень щедры. Но в то же время я не могу вам передать, насколько устал от этих приемов, от выдумывания каких-либо экстраординарностей для поддержания своего реноме, от того, чтобы пить один лишь превосходный и несравненный «Преподобный Периньон» и ничего более.

— И поэтому вы попросили у отца ящик собственного вина?

— Только для себя. И если бы вы не предупредили меня, то и стакана хватило бы, чтобы отправиться на тот свет!

Лариса что-то пробормотала, прижавшись к его груди.

— Но я жив, моя любимая! И как только родственники разъедутся по домам после похорон, мы спокойно обвенчаемся, где вам будет угодно: хотите в Вальмоне, хотите в Англии. Выбор за вами.

— Правда? Как мне хотелось бы, чтобы мама и сестры увидели Вальмон, а Ники был бы посаженым отцом у нас на свадьбе. — Внезапно она вспомнила: — Ники! Вы же знаете, я обещала… я и работать пошла, чтобы…

— …он мог получить образование в Оксфорде, — закончил за нее граф. — Я уж как-нибудь наскребу денег, чтобы позволить своей жене не работать! — Он немного подумал и добавил: — Кроме как на меня, разумеется!

— Вы же знаете, я сделаю все, что бы вы ни попросили, — прошептала Лариса.

— Вы пообещали очень многое! Я буду теперь настаивать на выполнении!

Он крепче обнял ее, его губы приблизились к ней вплотную.

— У меня уйдет вся жизнь на то, чтобы рассказать вам, как много вы для меня значите.

Лариса подумала, что он ее сейчас поцелует, ее губы ждали графа. Он сказал:

— Но я до сих пор сердит на вас за то, что вы не верили мне, подумали, что я способен причинить вам боль.

— Вы же привезли меня… сюда.

Граф засмеялся:

— Вы, оказывается, все помните, не так ли? Позвольте вас успокоить. В данный момент в доме находится моя бабушка с материнской стороны. Она остановилась здесь на ночь, потому что возраст не позволяет ей совершать большие переезды. Она будет в Вальмоне завтра. Так что у вас есть надежная компаньонка, дорогая моя!

— Вы все предусмотрели! — тихо сказала Лариса.

— Всегда готов вам служить, однако предупреждаю… — он приподнял ее голову за подбородок и посмотрел прямо в глаза: —…если вы задумаете еще раз убежать от меня, то я вам приведу весьма веские доказательства того, что недаром ношу свое прозвище. Вы моя, Лариса, моя теперь и навеки, и я вас никуда не отпущу!

По телу Ларисы побежали мурашки — так искренне произнес граф последние слова. Затем он ее так сильно прижал к себе, что стало трудно дышать. Его губы слились с ее губами. Он целовал ее неистово, страстно, пламенно. Его губы не были деликатными, в них поселилась жажда торжествующего победителя. Лариса почувствовала, что его огонь воспламеняет и ее. Она ничего не боялась. Она принадлежала ему, зная, что он принадлежит ей. Они были одним целым, уносящимся в огненное сияние солнечного света.

В оригинале поэмы употребляется слово champaiqn, которое здесь и далее представлено в русской транскрипции. Это слово обозначает равнину, открытое место и читается практически так же, как champaqne — шампанское. Очевидно, Б. Картленд считает, что и авторство названия данного вина принадлежит англичанам. (Здесь и далее прим. пер.).

Большое спасибо, мадам! (фр.).

Большое спасибо! (фр.).

Высшему разряду (фр.).

Извольте видеть (фр.).

Это невозможно! (фр.).

Бедная крошка (фр.).

Быстро! Быстро! Мадам (фр.).

Моя крошка (фр.).

Высший свет (фр.).

Полусвет (фр.).

Добрый день, мадемуазель (фр.).

Маленький мосье (фр.).

Войдите (фр.).

Французское вечернее приветствие, произносимое как при встрече, так и при прощании.

Завтрак (фр.).

Старого режима (фр.).

Цветок для мадемуазель (фр.).

Бабочка (англ.).

Доб-рое ут-ро! Доб-рое ут-ро! (англ.).

Моя няня (фр.).

Боже мой! (фр.).

Собака, мадемуазель, маленькая собака! (фр.).

Спасибо! Спасибо! (фр.).

Господь (фр.).

Наемный экипаж (фр.).

Кучеру (фр.).

Антресоль (фр.).

Служащий ресторана, ведающий спиртными напитками (фр.).

Folie (фр.) — страсть.

Старого режима (фр.).

В первый раз (фр.).

Сердечный друг (фр.).