Марджери Хилтон - Юная Вики

Эндрю испуганно воскликнул:

— Помогите! Я должен сегодня присматривать за тобой — это очевидно. И сейчас тебя нужно накормить.

— Ты думаешь, я питаюсь воздухом?

— И еще одно, — сказал он уже совершенно серьезно, — боюсь, тебе придется некоторое время провести здесь, в пристройке.

— Что? — возмущенно закричала Вики. — Кто так решил?

— Один джентльмен, столь милый твоему сердцу, — ответил он, улыбаясь, — и я, твой покорный слуга, — добавил он выразительно.

— Пойми нас, мы просто очень беспокоимся за тебя и не хотим, чтобы с тобой еще что-нибудь случилось. Так что пока можешь отдыхай, а я пойду раздобуду тебе чего-нибудь поесть.

Вики смирилась, зная, что, несмотря на кажущуюся мягкость характера, он мог быть при необходимости совершенно неумолим.

День тянулся ужасно медленно. Она дочитала триллер, который он ей оставил, и теперь, не зная, чем еще заняться, ждала, когда он вернется, наконец, с работы. Новость уже должно быть, облетела весь лагерь, и можно было только гадать, какую реакцию вызовет весть о ее «превращении».

К ее радости первым посетителем оказался профессор. Дорогой старый профессор Элвис, голубые глаза которого светились добротой, и который всегда казался как будто немного растерянным, что всегда так нравилось Вики. Он непринужденно болтал, перескакивая с одной темы на другую и тактично избегая упоминаний о ее неожиданной трансформации. Она совершенно расслабилась и внимательно слушала его милую болтовню до тех пор, пока в комнату не ворвался Лоренс, сообщивший, что Финч очень обрадовался, узнав, что она — это «она», а не «он», и сейчас жаждет увидеть ее.

— Когда я уходил, он как раз начал приводить себя в порядок. Взял мой бальзам для волос и лосьон после бритья и бог его знает, что еще. Он будет просто великолепен, когда появится перед тобой.

Вики успела забыть о Финче и скорчила рожицу, когда Лоренс предупредил ее:

— Будьте осторожны, девушка, Финч вдали от дома и от своего гарема.

Услышав торопливые шаги, он подкрался к двери и открыл ее — на пороге стоял со стопкой книг в руках сияющий девственной чистотой Финч, покрасневший так, что его лицо было почти того же цвета, что волосы.

— Это… это правда? — нашелся он. — Они меня не надувают?

— Все истинная правда, — она не могла сдержать улыбки, забыв о смущении.

— Вот, почитай, — пробормотал он, положив книги на кровать, и сел. Воцарилось молчание. Финч снова нашелся:

— Вам лучше?

— Да, спасибо.

Разговор возобновился. Доктор Харвинг взял инициативу в свои руки, и в то же время, пряча улыбку, не мешал остальным свободно общаться. Наконец, он выразительно посмотрел на часы, давая понять, что пора уходить. Финч вскочил:

— Простите, сэр, я и не заметил, что уже поздно, — он посмотрел на Вики, — выздоравливайте скорее, потанцуем на мозаике.

Лоренс схватил его за руку и потащил к двери, увещевая на ходу:

— Имей совесть. Это с нами-то, с олухами!

— За себя говори, олух.

Когда звуки дружеской перебранки затихли, Вики устало откинулась на подушки и стала наблюдать за тем, как отец готовил все необходимое, чтобы сменить повязку. Она расслабилась, чувствуя осторожные прикосновения заботливых рук и улыбаясь, в то время как он сухо говорил:

— Теперь я понимаю, почему ты настаивала, чтобы тебе сделали все эти уколы. Ты, как всегда, была права, — он удовлетворенно закивал. — Рана очень хорошо затягивается. Еще сутки, и можно вставать.

— Уже?

Доктор Харвинг теперь лучше понимал свою дочь:

— Поезд отходит завтра днем. Если ты достаточно хорошо себя чувствуешь, можешь на него успеть.

Вики благоразумно промолчала.

Следующее утро и день не принесли ничего хорошего: Грант все не приходил. Одетая, она валялась в постели и ждала…

Машина остановилась где-то совсем рядом. Вики услышала шелест шин, затем визг тормозов и хлопанье двери.

Через секунду вошел Грант. Она села на кровати, с тревогой вглядываясь в его непроницаемое лицо.

— Я привез ваши вещи.

Он втащил чемодан, затем еще несколько вещей, которые были разбросаны в ее палатке. Это был конец. Было очевидно, что она должна быть готова к утру следующего дня, чтобы…

— Кажется, это все. Как вы себя чувствуете?

Ответить ей мешал комок в горле.

— Хорошо, спасибо, — ответ получился хриплым и еле слышным.

— Здесь вам, конечно, будет удобнее, чем в палатке.

Вики вскинула голову.

— Что вы имеете в виду? Здесь?

— Ну да. Разве это не очевидно? — широким жестом он обвел комнату. — Здесь и уединение, и, так сказать, удобства.

Дикая радость переполнила ее. Не в силах поверить в его доброту, она осторожно спросила:

— То есть вы не собираетесь меня…

— Вышвырнуть? — он закончил за нее. — Я был бы так непопулярен, если бы сделал это — в общем, я не решился.

Она вдруг немного помрачнела:

— Но здесь так одиноко. Я бы предпочла жить со всеми, а к неудобствам я уже привыкла.

— Сомневаюсь, что у вас будет возможность остаться в одиночестве, — сказал он сухо. — Вы будете жить здесь, нравится вам или нет. Если, конечно, не предпочтете уехать.

— Хорошо, — она решила не спорить — вдруг он передумает. Она поколебалась немного и, робко протянув руку, просто сказала:

— Спасибо вам за все, что вы для меня сделали, и простите меня, если… если я вас шокировала.

Она ощутила короткое, но сильное пожатие его руки и, пока он не вышел, поспешила прибавить:

— Я не хочу, чтобы это что-то изменило, я буду работать так же, как раньше.

— Посмотрим.

Вики видела, как он сел в лендровер и быстро укатил, не оглянувшись.

С легким сердцем она думала о том, как расскажет отцу о своей победе.

Вики потерла пленку куском мягкой замши, критически оглядела и повесила сушить. Затем вернулась в отгороженную перегородкой темноту и приступила к проявке следующего негатива.

После несчастного случая прошла неделя. Незаметно для себя она снова погрузилась в работу. После некоторых колебаний Грант предоставил ей заниматься тем, что ей больше было по душе. Напряженность в их отношениях постепенно ослабевала, и Вики чувствовала себя гораздо спокойнее с тех пор, как на нее перестал давить страх разоблачения.

В лагере временно стало на два человека меньше. Лео Гэвисон и молчаливый мистер Свендсен уехали в Закирию на следующий же день после происшествия с ней. Сначала ее интересовала причина их отъезда, но затем она начисто забыла о них, поглощенная тем, как на месте раскопок мозаика, появлявшаяся из-под земли, с каждым днем принимает все более отчетливые очертания прямоугольного внутреннего дворика с обломками каких-то стен по краям. Грант теперь не переставал беспокоиться, чтобы дальнейшие раскопки не повредили находку.