Лайза Хоган - Во имя любви

— И еще капучино и вишневый пирог для дамы.

— Алекс…

— Спасибо, — кивнул ее спутник официанту, и тот, подмигнув ему, удалился.

— Не терплю мужского шовинизма! — негодующе воскликнула Фелиса. — Наше королевство никак не может побороть средневековых пережитков в отношении женщин! Я в конце концов принцесса. Должно же мое мнение хоть что-нибудь значить?

— Во дворце — конечно. Но не здесь, когда дело касается десерта.

— Но огромный кусок вишневого пирога! Да еще и капучино! У меня будет приступ диатеза после сегодняшнего ужина. И я не смогу встретиться с членами музейного комитета… Или вы именно этого и добиваетесь, потому что не подготовили отчет?

— Я просто хочу, чтобы у вас был настоящий день рождения.

Через несколько минут принесли десерт. Улыбаясь, Алекс вынул свечу из подсвечника и воткнул ее в кусок пирога.

— Задуйте ее, принцесса. И загадайте желание.

— Это неприлично — втыкать ресторанные свечи в пирог, — прошипела Фелиса, косясь на официанта. — Не хватало только, чтобы нас выгнали отсюда за хулиганство. Поставьте ее обратно, пока никто не заметил…

Алекс накрыл ее руку своей.

— Просто задуйте свечу. И загадайте желание. Скорее.

Решив, что спорить себе дороже, Фелиса закрыла глаза, задумавшись, чего же попросить у Господа. Она постаралась изгнать из своих мыслей Алекса и все, чего так сильно хотелось ей самой: свободы, любви, побольше таких вечеров, как этот, в компании красивого и доброго мужчины, сидящего напротив нее…

Вместо этого Фелиса сосредоточилась на нуждах своей семьи и пожелала, чтобы Маннес скорее исцелился от скорби. Она уже округлила рот, чтобы задуть свечу, и нагнулась к пирогу… Но Алекс неожиданно приложил палец к ее губам.

— Только не вздумайте желать чего-нибудь для других, принцесса. Правило дня рождения: желание для себя. Иначе не сбудется.

Она открыла глаза и встретила необыкновенно нежный и грустный взгляд Алекса. Более не сомневаясь, Фелиса пожелала себе любви и счастья — и задула свечу.

— Вы очень добры, Алекс, — прошептала она в полумраке. Его рука все еще накрывала ее узкую ладонь, и принцесса в ответ положила вторую руку сверху, машинально поглаживая пальцами его шрамы. Алекс Вуд так хорошо понимает ее, а она о нем почти ничего не знает! Кто он, в какой семье вырос? Любил ли когда-нибудь? — Без вас я никогда не решилась бы позволить себе немного радости. Вы подарили мне прекрасный вечер, но при этом так мало заботитесь о себе самом. Почему вы живете в одиночестве и избегаете людей? Неужели вам это нравится?

Глаза Фелисы привыкли к полумраку, и она различила печальное лицо Алекса.

— Это долгая история, принцесса. Думаю, она вас вряд ли заинтересует.

— У меня есть время.

— Столько времени, сколько потребуется, чтобы выслушать ее, нет ни у кого на свете. — Он легонько сжал руку Фелисы. — Но мне было очень приятно, что вы заинтересовались моей судьбой настолько, чтобы задать этот вопрос. Спасибо.

Он убрал руку и принялся за десерт. В это время вернулся официант, чтобы оставить счет и снова зажечь свечу. В ее колеблющемся свете лицо Алекса уже стало прежним — спокойным и беззаботным. Но больше Фелису было не обмануть.

Они в молчании допили кофе. Принцесса рассеянно ковыряла ложечкой пирог, не в силах съесть больше половины.

Когда они уже вышли из ресторана и шагали по ночному городу к часовой мастерской, Алекс спросил:

— Скажите, принцесса, какое у вас самое счастливое воспоминание детства?

— Вы серьезно?

— Абсолютно. Я хочу убедиться, что хоть когда-нибудь в жизни вам было весело.

Фелиса фыркнула и отвесила ему шутливый подзатыльник — в таком стиле она иногда общалась со своими братьями.

— Для такого симпатичного парня вы жуткий зануда.

— Хорошо хоть, вы считаете меня симпатичным, — хмыкнул Алекс, потирая затылок. — Так я дождусь ответа или нет?

Фелиса задумалась, глядя на большие южные звезды. Не сговариваясь, они с Алексом выбрали самый долгий и кружной путь до мастерской: маленькими улочками, хитроумно переплетающимися между собой. Много счастливых воспоминаний пронеслось перед мысленным взором принцессы, и она с трудом выбрала из них одно.

— Я помню, как мама читала нам на ночь сказки, мне и Маннесу — разница между нами всего два года, — когда мы были детьми. Но Кандидо, хотя и был уже подростком, тоже приходил. Нам не надоедало по много раз слушать одни и те же истории — это был своего рода ритуал. — Фелиса почувствовала, что глаза ее наполняются слезами от воспоминаний детства. — А когда мама уходила, мы частенько продолжали читать с фонариками, накрывшись одеялами с головой… Я очень рано научилась читать, года в четыре, и к шести уже вовсю перечитывала книги, которые мама привозила из своих поездок, — про Робин Гуда, Маленького принца, Винни-Пуха… Мама и не подозревала, что дети не сразу засыпают после ее ухода. Она наивно полагала, что, раз мы послушали сказку на ночь, нам незачем читать самим. А вот нянюшка была подозрительнее. Однажды она поймала моих братьев за ночным чтением…

— Мне кажется, вам все-таки стоит забрать себе ту книгу сказок, принцесса.

— Может, я так и сделаю.

Они помолчали, наслаждаясь звуками южной ночи и то и дело останавливаясь полюбоваться старинными зданиями готического квартала. Часы на ратуше пробили один раз, напоминая Фелисе, что ее день рождения уже закончился.

— А ваша мама читала вам на ночь? — спросила она.

— Она не умела читать, — еле слышно ответил Алекс. — Но она прекрасно рассказывала… В том числе и сказки.

— Она еще жива?

— Нет, моя мать умерла много лет назад.

— Но вы до сих пор тоскуете по ней…

— Конечно, тоскую. Иногда я даже слышу перед сном ее голос, рассказывающий арабские сказки. Страшноватые, знаете ли, но мне они нравились.

— Она была родом с Востока?

Это могло бы объяснить его смуглую кожу и изящное телосложение, подумала Фелиса. Но ничуть не удивилась, когда Алекс покачал головой.

— Хотите верьте, хотите нет, но она была родом из Леона. Но моему отцу приходилось много странствовать, он бывал на Востоке и оттуда привез множество сказок. Они скрашивали досуг моей матери, когда отец был в отъезде… — Алекс повернулся к принцессе. — А какая была ваша любимая сказка?

— Гмм… Даже не знаю, мне нравились многие. Может быть, «Спящая принцесса» или «Башмачник и эльфы»… Хотя еще остаются «Новое платье короля», и «Проклятый рыцарь», и «Принц-лягушка»…

Алекс резко остановился.

— «Проклятый рыцарь»? А это про что? Никогда не слышал такой сказки.

— Странно, — удивилась Фелиса. — Я думала, ее знают все леонские детишки. Может, вы просто забыли?

Алекс потянул ее за руку и усадил на скамейку на автобусной остановке. Вокруг не было ни души — транспорт давно перестал ходить. Напротив, через улицу, находилась часовая мастерская, окна на втором этаже были темные.