Ребекка Кэмпбелл - Рабыня моды

Официанты — один из них, очевидно, студент, работающий, чтобы расплатиться с долгами по кредиту, другой зловещим видом напоминал помощника мясника — положили в карманы абсолютно новые пятидесятифунтовые купюры и достаточно аккуратно повели Пиппина к выходу. Он не сопротивлялся, видимо, был уверен, что эти двое хотят лишь немного развлечься. Похоже, только в последний момент Пиппин понял, что сейчас получит пинок под зад в прямом смысле этого слова. Он повернулся и прокричал через плечо:

— Я достану тебя, сволочь! Ты заплатишь за это! — Затем сопроводил свои слова театральным жестом. Не сомневаюсь, он был сделан намеренно и стал триумфом Пиппина. зенитом его карьеры как драматического актера.

Это происшествие гарантировало вечеринке Майло незабвенность.

Среди веселой суеты я заметила, что в открытую дверь проскользнул довольно элегантный человек. Мне понадобилось около трех секунд, чтобы узнать в вошедшем Тома — бунтаря друга Людо. Он был от макушки до пят одет в темно-серые вещи от Тома Смита, что, может быть, свидетельствовало о недостатке воображения, но, несомненно, сотворило с ним чудеса. Он также был вполне прилично подстрижен, и я предположила, что старик итальянец из дома номер девятнадцать, или где там живет Том, в этом месяце не сможет заработать свои пять фунтов. Но я так и не поняла, почему он пришел Может, его пригласил Людо для компании, тогда это грозило мне серьезными неприятностями с Майло. Огромное количество людей, признанных в мире моды, не попали в список приглашенных, в то время как их место занял еще один школьный учитель, абсолютно не связанный ни с модой, ни с шоу-бизнесом (несмотря на его вполне достойное преображение). Майло считал подобную промашку недопустимой.

— Какой приятный сюрприз! — сказала я, когда Том заметил меня и подошел. Его уверенность сбивала меня с толку, настолько она контрастировала с полусонным-полуугрюмым видом Людо на подобных мероприятиях.

— Привет! — ответил Том, как всегда уклоняясь от поцелуя. У него было обычное для представителей рабочего класса неприятие изысканного физического контакта.

— Тебе, наверное, нужен Людо. Я его уже давно не видела.

— Э-э… нет. Честно говоря, я уже нашел, кого искал.

И в этот момент появилась Кукэ. Том широко улыбнулся. Я поняла, что никогда раньше не видела на его лице такой радостной и широкой улыбки. Создавалось впечатление, что он совсем недавно привел зубы в порядок. Кукэ встала на цыпочки, поцеловала Тома в губы и удобно устроилась у него под мышкой.

Мне пришлось приложить гигантские усилия, чтобы контролировать себя и не показать, насколько сильно я шокирована: рот закрыть, глаза не таращить и постараться не описаться.

«Больше сарказма, больше холодности, соберись с мыслями», — твердила себе я. В итоге я решила приподнять бровь:

— Итак, вы теперь вместе?

— Нет, просто я только и делаю, что хожу на вечеринки и целуюсь там с девушками, — непонятно почему брякнул Том.

—Том, веди себя прилично. Ведьмы познакомились благодаря лапочке Кэти.

Мне показалось, или Кукэ снисходительно сказала это? Естественно, нет.

Я решила пойти поискать Людо. Раньше на вечеринках у меня никогда не возникало подобного желания. Я не сомневалась, что он прячется где-нибудь в углу, что-то бурча о несносных представителях мира моды. Поэтому я была потрясена, когда обнаружила его среди пароварок, хромированных соковыжималок и другого обреченного остаться неиспользованным оборудования — на сияющей бронзой кухне в стиле хай-тек.

И еще больше меня потрясло то, что Людо находился в центре довольно забавной небольшой группы. Я узнала двух хорошеньких журналисток, специализирующихся на моде (они были еще слишком молоды и не приобрели жестких манер, сгорбленных спин и недовольного выражения лица, которые есть у редакторов). Обеих девушек звали Джейн. Там был также знаменитый угрюмый фотограф из Восточной Европы, одетый в сильно выбеленные джинсы и байкере кую куртку с чужого плеча. Я узнала и Галатею Гисбурн — слишком модного дизайнера, которая и являлась автором дизайна квартиры Майло. Галатея выглядела очень необычно: волосы, выкрашенные в синий и черный цвета, напудренное лицо, распухшие, как от пчелиных укусов, губы. Всего этого было достаточно, чтобы гарантировать появление ее имени в каждой статье о перспективных дизайнерах. Но главным образом Галатея была известна намеренно выработанным и очень забавным дефектом речи: особой шепелявостью, из-за которой она произносила «с» как «ш», и этот звук сопровождался журчанием и шипением слюны за зубами. Злые люди постоянно провоцировали ее произнести «шваренный риш», или «шпагетти», или «река Шашкачеван».

Среди знакомых я заметила одного неизвестного мне человека. Он стоял, повернувшись ко мне спиной. Почему-то от одного его вида я почувствовала дискомфорт, который моментально преобразовался в панику, стоило ему заговорить. В общем шуме вечеринки я услышала всего одно его слово, и этого оказалось достаточно. Это было слово «символы».

В ответ на слова темной фигуры Галатея возбужденно произнесла:

—Да, никто и не отрицает мышление волов!

Меня била сильная дрожь, и ее произношение больше не казалось забавным. Я начала осторожно выбираться из кухни, и тут меня заметил Людо:

— Кэти, иди, поздоровайся. Просто потрясающе! Мне по-настоящему нравится эта вечеринка. Я и не предполагал, что в ваш круг вхожи философы.

Мысли быстро проносились у меня в голове. Я не сделала ничего дурного. Даже наоборот, и стыдиться мне нечего. Подумаешь, поводила за нос одного придурка! Так ему и надо, за то, как он весьма лениво приставал ко мне К черту его! Я как-нибудь справлюсь.

Малерб повернулся и увидел меня:

— О, Кэти! Какая удача, поверить не могу! Я так хотел увидеть тебя, чтобы извиниться!

— Что? Вы знакомы? — спросил Людо, он был озадачен и приятно удивлен одновременно.

— Нет, — ответила я, но Малерба уже невозможно было остановить.

—Я очень невежливо поступил с этой леди. В Париже она назначила мне тайное свидание. Она сделала это настолько профессионально, никогда не ожидал такого поведения от англичанки. Но я очень плохо себя чувствовал и остался дома. Как я жалел ее, представляя, что она стоит и ждет мужчину, который не придет!

И тут я поняла, что взгляды всех присутствовавших прикованы ко мне. Журналистки почувствовали: запахло жареным. Удивление на лице Людо сменилось выражением, чем-то напоминавшим вооруженный нейтралитет, которого, кажется, придерживается Швейцария.

— Кэти, о чем это он? — От голоса Людо повеяло холодом.

Извинения Малерба вышибли у меня почву из-под ног. Я не знала, действительно он не пришел или это была хорошо спланированная месть. Лучше все отрицать.