Александра Кирк - Образы любви

— Слушайте, мисс Адамсон, — многозначительно упирая на каждое слово, произнес он и поднялся. — Через полчаса я жду вас в машине — одну! Думаю, отпущенного мною времени будет достаточно для вашего нежного прощания. Вы меня поняли?..

И с этими словами он резко поднялся и зашагал прочь, а озадаченные молодые люди молча смотрели ему вслед.

— Что-то не в духе сегодня твой герр Уэйнрайт. Странный какой-то, — заметил Ханс понимающе-сочувственно. — Какая муха его укусила?

— Сама не знаю. Со вчерашнего дня ходит сам не свой, мрачнее тучи, — задумчиво ответила Мелоди. — Ума не приложу, с чего это он вдруг взбесился. По-моему, дело в том, что вчера ему пришлось отослать обратно в Лондон своего сына. И он мучается угрызениями совести: ему кажется, что он пренебрегает ребенком ради работы.

— Сдается мне, малышка, что дело не только в этом. А скорее, вообще не в этом.

— Да? — Мелоди попыталась изобразить на лице удивление.

— Если я осмелюсь высказать свои предположения, то дело совсем не в его сыне, а в тебе, — заявил Ханс, нежно взяв ее за руку.

— Во мне? Нет, причина в Билли, это точно.

— Разумеется, о сыне он тоже беспокоится, — не стал спорить Ханс. — Но сегодня его мысли целиком заняты тобой. И ведет он себя просто-напросто как обычный ревнивец. Он не желает брать меня с собой, потому что хочет, чтобы ты осталась с ним наедине.

— Ерунда! Брэду плевать на меня, — поспешно возразила девушка.

Слишком поспешно, как показалось наблюдательному Хансу.

— Ох, малышка, неужели ты сама так сильно в него влюблена? — с нежной грустью спросил он, пристально глядя ей в глаза, пока девушка искала слова для ответа.

— Нет-нет! — упрямо возразила она. — Он грубый, неуживчивый, упрямый женоненавистник. Такой мужчина не может мне в принципе понравиться…

— Что ж, рад слышать, — сказал Ханс и глаза его радостно блеснули. — Тогда, возможно, у меня остается хоть слабая, но надежда.

Мелоди вспыхнула до корней волос и потупила взор. О Боже, как ей не хочется ранить этого милого и обаятельного молодого человека, такого внимательного, такого заботливого!..

— Ханс, ты замечательный парень, и женщина, которую ты полюбишь, будет самой счастливой женщиной на свете! — с жаром воскликнула Мелоди.

— Ну, тогда можешь считать себя этой счастливицей, потому что я люблю тебя. Знаю — мы знакомы всего лишь несколько дней, но я с первого взгляда на тебя понял, что ты именно та женщина, которая мне нужна.

— Нет, Ханс, пожалуйста, не надо так говорить! Я тебе совсем не подхожу. Ты мне очень симпатичен. Я навсегда запомню время, проведенное вместе с тобой, и надеюсь, что мы останемся друзьями. Но… — выделила она это короткое роковое слово — не больше, Ханс.

В глазах Ханса мелькнул испуг.

— Но пусть пройдет некоторое время, малышка. Дай мне шанс! — взмолился он. — Я сделаю все, чтобы ты была счастлива со мной!

— Прости, Ханс, но ничего не получится. Господи, я сама бы этого хотела — но нет, ничего не выйдет! — с сокрушенным вздохом произнесла Мелоди.

Голос ее сорвался на конце фразы, она отвернулась, чтобы скрыть слезы.

Голос Ханса мгновенно стал жестким.

— Это герр Уэйнрайт! Это он стоит между нами. Это он мешает тебе полюбить меня. Ведь так?!

И когда от Мелоди не последовало никакого ответа, голос молодого человека несколько смягчился.

— Прости меня, Мелоди. Я сам виноват — должен был догадаться с самого начала…

Мелоди подняла глаза, полные слез, и робко произнесла:

— Ведь ты ему ничего не скажешь? Не выдашь меня?

— Ни словечка, — твердо пообещал Ханс. — Ему очень повезло. Надеюсь, он это поймет!

Мелоди печально покачала головой.

— Не думаю, Ханс, чтобы у меня была какая-нибудь надежда…

Ханс взял ее за плечи и заставил посмотреть ему в глаза.

— Слушай меня, малышка, — сказал он настойчиво и внятно. — Если его сегодняшнее поведение, как мне показалось, вызвано ревностью, то твой успех — это лишь вопрос времени. Герр Уэйнрайт, скорее всего, еще просто самому себе не готов признаться в том, что любит тебя. Наберись терпения и не сдавайся.

Мелоди выдавила из себя слабую улыбку в благодарность за чуткость и понимание, но она боялась принимать слова Ханса всерьез. Поэтому вслух заметила:

— Я никогда не отличалась особой терпеливостью.

Ханс пожал плечами.

— Но ведь если ты действительно любишь этого человека, то все-таки стоит и подождать, а?

— Ты прав.

— Значит, ты будешь ждать, — сказал он грустно и, с нежностью глядя на девушку, закончил: — Как я ждал бы тебя, если бы знал, что есть хоть малейшая надежда.

— О Ханс! — протестующе воскликнула Мелоди.

— Тс-с! Не волнуйся. Я просто имел в виду, что моя любовь к тебе быстро не пройдет. Если я понадоблюсь тебе когда-нибудь, то только позови — и я примчусь хоть на край света. Как твой друг, если хочешь.

— Да, Ханс, ты замечательный человек! — с искренним чувством произнесла Мелоди, нежно целуя немца в щеку. Все еще страшась уйти и лишиться того дружеского тепла, которое исходило от Ханса, девушка продолжала стоять рядом с ним в молчании, пока не почувствовала, что — пора.

— Мне надо идти. Брэд придет в ярость, если я опоздаю. И знаешь, тебе действительно лучше сегодня с нами не ездить, — с искренним сожалением закончила она.

— Согласен. А то он еще больше распалится, — поддержал ее решение Ханс, и, лукаво усмехнувшись, добавил: — Впрочем, может быть, именно этого ему и не хватает…

Мелоди не могла не улыбнуться в ответ. Она взяла Ханса за руку, и они направились к выходу из гостиницы. Стоя у дверей, девушка нежно взглянула в лицо молодому человеку.

— До свиданья, мой друг, — ласково прошептала она и потянулась, чтобы поцеловать его на прощанье.

— Счастья тебе, малышка, — сказал он и сжал ее в горячем объятии.

Не найдя на ее губах того горячего ответа, на который он, вопреки всем доводам рассудка надеялся, Ханс медленно и неохотно ослабил объятия. Повернулся и, не оглядываясь, зашагал прочь.

Ошеломленная нежностью и горечью расставания, Мелоди не заметила, что Брэд в это время спускался по лестнице и явился невольным свидетелем прощального объятия. Он стоял, скрытый в полумраке с лицом, искаженным гримасой боли и гнева…

Погруженная в собственные мысли, Мелоди все еще смотрела вслед Хансу и не слышала, как подошел Брэд. Его глухой голос мигом вывел ее из оцепенения.

— Пакуй вещи, — отрывисто приказал он.

Мелоди вздрогнула от испуга. Ей показалось, что она ослышалась.

— Вещи? — переспросила она в замешательстве.

— Ты что, уже и английского языка не понимаешь? Слишком долго общалась со своим немцем? — с издевкой спросил Брэд. — По-моему, я довольно ясно выразился: собирай вещи.