Барбара Делински - Если сердце верит

Ропот в зале усилился. Терри хотел прошмыгнуть в конец зала, но стена горожан сомкнулась, не пуская его к выходу. Журналисты поворачивали головы, выискивая Салливана в толпе. Операторы брали его в кадр. Замигали вспышки фотокамер.

«Око за око, — подумала Лили в миг неправедного гнева. — Не делай другим того, чего себе не желаешь».

Поняв, что ему не выбраться, Терри повернулся и, глядя на Лили, громко заговорил:

— Это классический пример того, когда казнят гонца, принесшего дурную весть.

Джон вскочил так стремительно, что Лили не успела опомниться.

— Нет! Это классический пример злоупотребления властью! — крикнул Джон.

— Вот именно, — ответил Терри. — Вы пытаетесь вывернуть все наизнанку ради своей книги. Давайте лучше вспомним об изрядной сумме, которую вам сулит этот контракт!

— Нет никакого контракта, — ответил Джон. — И нет никакой книги. Все, что могло войти в нее, — он поднял экземпляр газеты над головой, — здесь.

— Эта газетенка напичкана клеветой! — ринулся в атаку Терри. — Надеюсь, вы готовы явиться в суд? Ведь своими выступлениями вы добьетесь именно этого. — В негодовании он замахал руками, прокладывая себе путь в толпе.

Лили вспомнила, как совсем недавно ей приходилось делать то же самое, когда она пыталась пройти по улицам Бостона. Лили надеялась, что теперь Терри испытает хоть малую толику такого же унижения, беспомощности, отчаяния и страха. Она хотела, чтобы впредь он дважды подумал, прежде чем навлекать беды на головы других людей. Пусть и его коллеги научатся этому.

Два фотографа и один репортер с оператором устремились за Терри, но остальные слушатели снова повернулись к Джону.

Майда теперь сидела выпрямившись, как обычно. Лили не знала, в чем причина: в гневе или в гордости. Она молилась только, чтобы мать поняла ситуацию и почувствовала хоть капельку удовлетворения.

Взяв себя в руки, Джон сел на место.

— У меня все. Если есть вопросы, мы рады будем ответить на них.

Взметнулись руки, послышались голоса.

— Кардинал принимал участие в вашем расследовании?

— Нет.

— У вас есть доказательства того, что мать мистера Салливана состояла в связи с кардиналом?

— Да. В личном деле кардинала, хранящемся в школьном архиве, есть фотография, сделанная на выпускном вечере. Многие готовы подтвердить, что на ней запечатлены кардинал и мать Терри Салливана. — Джон не упомянул брата Терри. Он не собирался натравливать прессу на этого священника, как не хотел причинять неприятностей и самому Россетти. Отношения между сверстниками в школе вполне приемлемы и объяснимы. Джон сказал ровно столько, сколько нужно ради Лили. Единственной его целью было полное ее оправдание.

— Знал ли кардинал о том, что мистер Салливан имеет к нему претензии?

— Это мне неизвестно.

— «Пост» принесла извинения мисс Блейк?

— Нет.

— Вы потребуете этого? — обратился репортер к Лили.

Кэсси склонилась к микрофонам:

— Дело уже в суде. У мисс Блейк в настоящий момент нет комментариев.

Следующий вопрос был задан Джону:

— Вы осудили и обвинили мистера Салливана. Но разве то, что вы делаете, не злоупотребление властью?

— Простите, — обратился Джон к репортеру, задавшему этот вопрос. — Не могли бы вы представиться?

— Пол Риццо, «Ситисайд»!

— Пол Риццо? Вот как? — Беспросветная тупость! Джон оживился. Он не мог и надеяться на такую удачу, даже если бы во всех подробностях продумал сценарий. Пол Риццо сам встал под огонь! Теперь он был крайне удобной мишенью. — А в качестве кого вы здесь присутствуете?

Многие в зале изумленно переглянулись, да и сам Пол был поражен.

— Я уже семь лет работаю в штате «Ситисайд».

— А до этого? — спросил Джон.

В «Лейк ньюс» об этом ничего не было. Газета целиком сосредоточилась на злом умысле Терри и на тех бедах, которые были вызваны его действиями. Но сейчас у Джона появился уникальный шанс.

— Где вы учились?

Риццо беспокойно огляделся и весьма натянуто сказал:

— Это к делу не относится.

— Да неужели? Вы ведь очень гордитесь тем, что окончили колледж Дюка и защитились в Нью-Йоркском университете. Во всяком случае, так сказано в вашей автобиографии, хранящейся в личном деле в «Ситисайд». Полагаю, именно эту информацию вы предоставили своим работодателям, нанимаясь на работу. Я и сам слышал, как вы говорили об этих своих заслугах. Но дело в том, что заслуг-то никаких нет. Согласно архивам колледжа, вас выгнали оттуда после двух лет обучения. А в университете нет ни одной записи, подтверждающей, что вы вообще имели отношение к их аспирантуре. Так что вы просто солгали. А если вы лжете в таких делах, то как же доверять вашей писанине?

Лили даже стало жалко Риццо. Публичное унижение — это не смешно. Но Джон не был жесток. Если бы существовал иной путь, он избрал бы его.

К тому же урок, болезненный для Пола Риццо, пойдет на пользу всем остальным. Лили подняла голову. Она готова была поклясться, что Майда слегка улыбнулась.

«Нет, все-таки справедливость — великая вещь», — сказал себе Джон, когда загнанный в угол Риццо зашипел, чуть не брызгая слюной:

— Ваша информация неверна. И потом, это мое личное дело, в какую школу я ходил.

— Правильно, — бросил Джон. — Так же как и то, где мисс Блейк делает покупки, где она обедает и проводит отпуск. Это ее личное дело.

— Вы избегаете ответа на вопрос.

— Поскольку вы не имеете оснований присутствовать на пресс-конференциях, то и вопроса не было, — парировал Джон и указал на следующего корреспондента: — Прошу.

— Но возмущение мистера Риццо справедливо, — заявил тот. — Вы нажали на определенные рычаги, чтобы вытащить нас сюда, на эту пресс-конференцию. Разве это не злоупотребление вашим положением?

— Я никого не заставлял сюда ехать. Не выдумывал никаких ложных поводов. Я сказал только, что располагаю свежей информацией, и вы приехали. И вот я выдал вам обещанную информацию.

Другой репортер спросил:

— А как насчет суда и обвинений в адрес мистера Салливана?

— Это не суд, а обычное журналистское расследование. Я лишь опубликовал его результаты в моей газете.

— Чем же это отличается от того, что он сделал в отношении мисс Блейк?

— Он фабриковал, фальсифицировал и выдумывал материалы. А в «Лейк ньюс» публикуются только факты.

— Вам не следовало созывать ради этого пресс-конференцию.

— Нет, следовало. Это новый поворот в деле, которое так долго приковывало ваше внимание. Но теперь вы все устали от него, переключились на другие сюжеты и не стали бы перепечатывать ни строчки из «Лейк ньюс», если бы я не пригласил вас сюда.

— Почему вы так уверены, что мы будем писать об этом?

Джон ухмыльнулся. Уж он-то уверен. Он знает, как рассуждает журналист. Черт возьми, разве сам он не был одним из них?!