Розамунда Пилчер - Пустой дом

На этот раз Вирджиния не стала звонить и дожидаться мисс Леддра, а влетела словно ураган через приемную в кабинет мистера Уильямса, настежь распахнув дверь. Он как раз обсуждал с властной пожилой дамой, приехавшей из Труро, седьмой вариант ее завещания, когда грубое вторжение Вирджинии прервало их переговоры.

И адвокат, и его клиентка застыли в молчании, раскрыв рты. Мистер Уильямс пришел в себя первым и попытался встать на ноги.

— Миссис Кейли!

Но прежде чем он успел вымолвить еще хоть слово, Вирджиния швырнула ключи от Бозифика к нему на стол и выпалила:

— Я его беру. Прямо сейчас. И вселяюсь, как только приедут мои дети.

Элис сказала:

— Ты уж прости меня, Вирджиния, но, по-моему, ты делаешь ужасную ошибку. Более того, это классическая ошибка, которую совершают миллионы людей, когда внезапно ощущают себя одинокими. Ты действуешь импульсивно, необдуманно…

— Я все обдумала.

— Но у детей все в порядке, ты же знаешь, они прекрасно ладят с няней и твоей свекровью. Жизнь, которую они ведут, является естественным продолжением их жизни в Кирктоне, и благодаря этому они ощущают себя в безопасности. Их отец умер и, конечно, детей ждут перемены. Но если уж им суждено случиться, пусть это произойдет постепенно, не сразу. Дай Каре и Николасу время привыкнуть к этой мысли.

— Они мои дети!

— Но ты никогда не занималась ими. Никогда не заботилась о них сама, за исключением разве что коротких пауз, когда няня по вашему настоянию отправлялась в отпуск. Ты с ними измучишься, и я не думаю, Вирджиния, что к настоящему моменту ты физически достаточно окрепла, чтобы самой ухаживать за детьми. В конце концов, ты приехала сюда, чтобы оправиться после той ужасной простуды, чтобы прийти в себя, побыть в тишине и покое, отвлечься от того ужаса, который тебе пришлось пережить. Не лишай себя этой возможности. Силы понадобятся тебе, когда придет время вернуться в Кирктон, связать оборванные нити и научиться жить без Энтони.

— Я не собираюсь в Кирктон. Я переезжаю в Бозифик. Я уже внесла арендную плату за первую неделю.

Смирение на лице Элис сменилось раздражением.

— Не будь смешной! Если уж ты непременно решила привезти детей, то забирай их и живи с ними здесь, но, бога ради, позволь няне приехать тоже!

Еще вчера эта мысль наверняка показалась бы Вирджинии соблазнительной. Но сегодня она не хотела и думать об этом.

— Я уже все решила.

— Но почему ты мне ничего не сказала? Почему не обсудила все со мной?

— Я не знаю. Просто мне показалось, что я должна это сделать сама.

— И где находится твой Бозифик?

— По дороге на Лэнион… Он виден с дороги, там есть нечто вроде башенки…

— Это тот дом, где жил Обри Крейн? Но, Вирджиния, он просто ужасен! Там кругом одни болота и скалы и постоянно свищет ветер. Вы будете полностью отрезаны от мира!

Вирджиния попыталась обратить все в шутку.

— Ты будешь нас навещать. Будешь проверять, не совсем ли я спятила, оказавшись наедине с детьми.

Но Элис не было смешно, и Вирджиния, видя, как та нахмурилась и неодобрительно поджала губы, потрясенно узнала выражение, частенько возникавшее на лице матери. Казалось, будто Элис вдруг перестала быть подругой Вирджинии, пусть и старшей, а перешла на сторону ее родителей и с высоты своей непогрешимости пыталась убедить Вирджинию в том, что ее планы — полная чушь. Собственно, в этом не было ничего неожиданного. Она познакомилась с Ровеной Парсонс за много лет до рождения Вирджинии, а поскольку ей не пришлось растить собственных детей, ее взгляды и убеждения сохранились в прежнем закоснелом виде.

Наконец она сказала:

— Мне вовсе не хочется ставить тебе палки в колеса, ты же понимаешь. Но я знаю тебя всю твою жизнь и не могу сейчас устраниться и наблюдать, как ты делаешь глупости.

— Что такого глупого в том, чтобы провести каникулы с собственными детьми?

— Дело не только в этом, Вирджиния, и ты это знаешь. Если ты увезешь их от леди Кейли и от няни без их согласия, которого тебе вряд ли удастся добиться, ты положишь начало целой череде неприятностей.

При мысли об этом у Вирджинии засосало под ложечкой.

— Я понимаю.

— Няня, скорее всего, поднимет страшный шум и будет грозить увольнением.

— Я знаю.

— Твоя свекровь сделает все, что в ее силах, чтобы остановить тебя.

— И это я знаю тоже.

Элис смотрела на нее, как на незнакомку. Затем, ни с того ни с сего, пожала плечами и усмехнулась, словно умывая руки.

— Одного я никак не пойму: что заставило тебя так поспешно принять решение?

Вирджиния ничего не сказала о встрече с Юстасом Филипсом и теперь не собиралась касаться этой темы.

— Ничего. Ничего особенного.

— Наверное, все дело в морском воздухе, — сказала Элис. — Просто удивительно, что он делает с людьми.

Она подняла с пола упавшую газету и стала аккуратно свертывать ее в трубочку.

— Когда ты едешь в Лондон?

— Завтра.

— А что с леди Кейли?

— Позвоню ей вечером. И еще… Элис, извини меня. И спасибо тебе за то, что была так добра ко мне.

— Я вовсе не была добра. Я тебя раскритиковала, вместо того чтобы поддержать. Наверное, дело в том, что ты все еще кажешься мне совсем юной и беспомощной. Я ощущаю ответственность за тебя.

— Мне двадцать семь. И я вовсе не беспомощна. И вполне могу отвечать за себя сама.

На телефонный звонок ответила няня.

— Да?

— Это миссис Кейли.

— О, здравствуйте! Вы хотите поговорить с леди Кейли?

— А она дома?

— Минуту, я ее позову.

— Постойте…

— Да?

— Как там дети?

— У них все прекрасно. Мы отлично проводим время. Они только что легли. (Последнюю фразу она добавила быстро, пока Вирджиния не попросила позвать их к телефону.)

— В городе жарко?

— О да! Чудесно. Восхитительная погода. Подождите, я скажу леди Кейли, что вы хотите с ней поговорить.

Вирджиния услышала, как няня кладет трубку рядом с аппаратом, ее шаги через холл, голос вдалеке, зовущий: «Леди Кейли!».

Вирджиния ждала. Имей я склонность злоупотреблять алкоголем, обязательно вооружилась бы сейчас здоровенным стаканом с виски. Однако она никогда не пила. Сердце ее ушло в пятки в ожидании надвигающейся грозы.

Снова шаги — четкие, размеренные, узнаваемые. Трубку подняли со стола.

— Вирджиния.

— Да, это я.

Ситуация осложнялась еще и тем, что Вирджиния никогда толком не знала, как лучше обращаться к свекрови. «Называй меня мамой», — ласково сказала леди Кейли, когда Вирджиния и Энтони поженились, однако по каким-то причинам для Вирджинии это было невозможно. «Леди Кейли» звучало еще хуже. Вирджиния нашла компромисс: она общалась со свекровью посредством открыток или телеграмм и всегда обращалась к ней просто «вы».