Кристина Хегган - Предательство

— Нет? — Его губы растянулись в злой усмешке. — А что ты предлагаешь, о мудрец?

Стефани еле сдержалась. Такие вспышки гнева Гранта были довольно редкими, но каждый раз, когда они случались, стена между ней и мужем становилась все плотнее. «Никогда не спорь с пьяным, Стефани. Ты только еще больше разозлишь его», — учила подругу Трэси. Но Стефани надоело оставаться спокойной, притворяться, что ситуация изменится к лучшему, чувствовать себя такой беспомощной. Пришло время побороться за себя. На этот раз Гранту придется ее выслушать.

— Мне очень жаль, что так сложилось с «Ледуком», дорогой, — произнесла Стефани, когда Грант собрался было опять отвернуться. — Я знаю, как ты разочарован. Но ты должен взять себя в руки. Ты не можешь рвать и метать каждый раз, когда услышишь плохие новости.

— Тебе легко говорить. Ведь не тебя называют неудачником.

— Никто не называет тебя неудачником.

— Может, ты пойдешь и займешься чем-нибудь, Стефани? — произнес Грант. Морщины вокруг его рта углубились, состарив его сразу лет на десять. — У меня нет настроения разговаривать с тобой сейчас.

— Хорошо, я уйду. Но не раньше того, как мы добьемся понимания.

— Понимания чего? — поднял бровь Грант.

— Тебя и… — Стефани указала на беспорядок в комнате, — и всего этого. — Она сделала глубокий вздох. — Я мирилась со всей этой ерундой целых пять лет, Грант, и больше не собираюсь терпеть все это. Я устала от перепадов твоего настроения, от того, что ты пьешь, жалеешь себя, и от того, как ты обращаешься со мной, когда я стараюсь помочь тебе.

— Если бы ты искренне хотела помочь мне, то помогла бы продать хоть один сценарий. Ты же знаешь кучу людей в этом городе. Они бы прислушались к твоим словам.

— Я ведь пыталась, черт побери! Стучалась во все двери, которые знаю. Ответ всегда один и тот же: ты ненадежный, на тебя нельзя положиться.

— И еще я потерял свою оригинальность, — горько добавил он.

— Но продать сценарий — это не самое важное, Грант. Самое важное — ты сам. Самое важное — мы.

На губах Гранта появилась злая гримаса, он отвернулся к окну, все его тело застыло.

— Прекрасно, — сказала Стефани, едва сдержав вздох раздражения. — Не смотри на меня. Со мной не обязательно считаться. Но тебе придется выслушать меня. — Она сделала глубокий вздох, понимая, что на этот раз дороги назад нет. — С тех пор как я вышла за тебя замуж, ты всегда был для меня на первом плане. Я любила и поддерживала тебя, заботилась о тебе. Ради тебя я даже бросила карьеру. — Она подождала, какая последует реакция мужа. Грант никак не реагировал. — Но единственное, что я не позволю тебе сделать, это обижать Сару, — продолжала Стефани. — Твое поведение убивает ее, Грант. Она понимает все, что происходит. Иногда, поздно ночью, после твоей очередной вспышки раздражения, я слышу, как она плачет. Мне приходится идти к ней в комнату и уговаривать ее, что все образуется. Только ничего хорошего не будет, и Сара прекрасно понимает это.

Казалось, тело Гранта расслабилось. Он повернулся к Стефани, в его глазах была такая боль, что сердце Стефани заныло.

— Прости меня. Ты же знаешь, я не хотел обидеть ее. Я… поговорю с Сарой.

— Это больше не помогает, — покачала головой Стефани.

— Господи, Стефани. Я же извинился. Что еще ты хочешь от меня?

— Я хочу, чтобы ты перестал пить. Я хочу, чтобы ты опять взял себя в руки. — Она помолчала и посмотрела на мужа пристальным взглядом. — Если ты не сделаешь этого, я уйду от тебя.

Грант сразу же переменился в лице. Ультиматум, которого он никогда раньше не слышал, подействовал на него, как холодный душ. В его налитых кровью глазах появилось выражение полного отчаяния.

— Ты ведь сказала это несерьезно, — покачал он головой. Подойдя поближе к Стефани, Грант взял ее руку и поднес к губам. — Ты не можешь уйти от меня. Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя, сколько вы с Сарой значите для меня.

— Докажи это. Пойдем в реабилитационный центр.

— Я не могу, — резко замотал головой Грант. — Ты знаешь, я не могу сидеть под замком.

— Клиника «Бэтти Форд» не похожа на другие подобные больницы, и Палмдейльский центр тоже. Там ты сможешь свободно передвигаться, заниматься спортом, принимать участие в разных занятиях.

— Для меня это все равно означает быть запертым, — продолжал качать головой Грант. — Процесс восстановления не закончится успешно, я превращусь в зомби.

— Тогда каким образом ты собираешься изменить свою жизнь? — спросила Стефани, чувствуя, что все ее усилия напрасны.

— Давай уедем!

— Что?!

— Давай уедем. Только вдвоем. — Улыбка, такая редкая в эти дни, превратила мужа в прежнего Гранта. — Мне будет легче бросить пить подальше от этого проклятого города, от ежедневных стрессов.

Интуиция подсказывала Стефани, что надо отказаться. Гранту нужны не каникулы, а помощь. Но он выглядел таким нетерпеливым, полным надежд и уверенным в себе и в том, что именно смена обстановки ему необходима.

— Что… ты надумал?

— Я говорю о летнем домике Перри в Портофино. Он все время предлагает нам погостить там, а мы постоянно отказываемся. — Грант взял другую руку Стефани и прижал их обе к своей груди. — Мы можем уехать сразу же после каникул, как только Сара вернется в школу.

Стефани колебалась. Перри купил этот домик три года назад и проводил там часть лета каждый год. В остальное время дом пустовал или сдавался друзьям. Январь считался мертвым сезоном на итальянской «Ривьере»: спокойно, мало народа.

— Ну, что скажешь, малыш?

Стефани чувствовала слабость. Это первый раз, когда Грант сделал хоть какую-то попытку изменить свою жизнь. Конечно, она ожидала совсем другого решения, но что плохого, если попробовать его способ? Еще один, последний раз?

— Хорошо, — выдавила из себя улыбку Стефани. — Я позвоню Перри и узнаю, свободен ли дом.

— Ты не пожалеешь, дорогая, — произнес Грант, подняв Стефани и прижав ее к своей груди. — Клянусь, ты не пожалеешь.

У Люси было мало друзей. Марианна переехала в штат Огайо. Единственное, что связывало Люси с прошлым, была мадам Тарасова, которая все еще преподавала танцы в своей студии. Иногда Люси заходила проведать своего бывшего педагога, но только не во время танцевальных занятий. Прошло много времени, но Люси все еще не могла спокойно смотреть на девочек, выполняющих балетные упражнения.

— Тебе нужен приятель, — сказала мадам Тарасова однажды вечером на прошлой неделе, когда они ели вкусный русский пирог. — Ты такая замечательная девочка. Просто грех быть одной.

Улыбнувшись своим воспоминаниям, Люси открыла кассу и стала пересчитывать дневную выручку. «Замечательная девочка». Но мужчины совсем другое ищут в женщинах. Люси это поняла за четыре года учебы в высшей школе. Несмотря на мамину уверенность, что ее дочь — красавица, сама Люси так никогда о себе не думала. Ее глаза, большие, цвета морской волны, может, и считались привлекательными, а ее длинные рыжие волосы часто вызывали зависть некоторых ее одноклассниц, но красивой Люси не была. К счастью, с годами ее тело налилось и уже на первом курсе высшей школы стало привлекать внимание мужчин. Но из-за того ужасного случая с приятелем матери, который произошел девять лет назад, Люси не выносила и мысли, что кто-нибудь прикоснется к ней, а тем более поцелует. Очень скоро прошел слух, что Люси Джилмор просто фригидная сука, и мальчики оставили ее в покое.