Вирджиния Эндрюс - Паутина грез

Я отрицательно покачала головой.

Люк помолчал секунду, потом сказал:

— Вот у меня какая идея. Пойдем в цирк! Я проведу тебя бесплатно, и время пройдет незаметно. А вечером доставлю тебя прямо к поезду.

— Ой, я не знаю…

— Ты хоть раз была в цирке?

Я задумалась. Да, в далеком детстве была, но едва ли что помню.

— Нет, — тихо созналась я.

— Тогда решено! — Люк радостно хлопнул в ладоши. — Пошли! — Он потянулся за моим чемоданом, но я продолжала сидеть. — Да пошли же, я ничего плохого тебе не сделаю, а ты, кстати, развеселишься.

Я все раздумывала над его неожиданным предложением. До поезда времени действительно очень много, а этот Люк такой милый и дружелюбный… Почему бы не пойти с ним. И я наконец встала со скамьи.

— Все складывается просто прекрасно. Я ведь привез сюда приятеля и как раз собирался обратно, — говорил он, решительно увлекая меня за собой. — Цирк отсюда рукой подать. Между прочим, в Атланте он пробудет еще только два дня, а затем снимется в Джексонвилл.

— Вся жизнь на колесах? — заметила я, послушно следуя за новым знакомым. Мне ужасно нравилась его манера держаться — уверенная, солидная. Ни разу в жизни я еще не встречала такого зрелого и мужественного парня. Даже Джошуа был не такой. Наверное, все дело в том, что Люк давно сам зарабатывает и сам за себя отвечает.

Покинув здание вокзала, мы направились к автостоянке. Люк указал на обшарпанный светло-коричневый пикап.

— Мой «роллс-ройс» к вашим услугам, миледи, — произнес он весело. — Неказистая колымага, но служит исправно. А ты, небось, привыкла к кабриолетам иного рода? — подмигнул он. Я не ответила. Парень предупредительно распахнул дверцу, и я забралась в кабину. На полу валялись пустые банки из-под пива. Хозяин бесцеремонно зашвырнул их назад. Сиденья были продавленные, вытертые, из приборной доски торчали обрывки проводов, но Люк, усевшись за руль, смело включил двигатель. Раздалось ворчание и бульканье.

— Ну же, красотка, давай. Надо произвести впечатление на нашу пассажирку. Не упрямься. Она у меня с норовом. Как все женщины, — пояснил он.

— Или как все мужчины, — поддела его я.

Люк засмеялся. Машина тронулась, и мы поехали к цирку.

— А твоя семья тоже работает в цирке? — поинтересовалась я.

— Моя семья? Нет, черт возьми, — с веселым смехом ответил он. — Папаша мой фермер-самогонщик с большим стажем, а матушка — заслуженная домохозяйка. Вырастила шестерых, и меня в том числе, а это, скажу тебе, не фунт изюму. Досталось ей. — На лице парня появилось выражение теплоты и заботы. — Знаешь, как говорят? Крутая дорожка длиннее кажется.

— Шестеро детей! Сколько же мальчиков и сколько девочек?

— Все мальчики, что значительно осложнило дело, я так полагаю. Ведь дочь могла бы помогать ей вести хозяйство.

— А где сейчас твои братья?

— Кто где. Рассеялись по всему свету. Двое пошли по скверному пути. Незадолго до отъезда из Уиллиса я услышал, что Джефф и Лэндон угодили в тюрьму за воровство.

— Какое несчастье! — промолвила я, подумав, что впервые разговариваю с человеком, у которого в семье есть преступники. Я даже начала побаиваться этого отчаянного Люка и прикидывать, не сделала ли я глупость, согласившись ехать с ним.

— Да уж… Мать переживает… — пробормотал он.

— А что такое само… само… что?

— Ха, самогонщик? Да-а, сдается мне, ты и впрямь в теплице выросла, да еще за семью замками. Самогонщик гонит спиртное. Доморощенное виски. Дешево и сердито. Имеет надежный доход, нелегальный, конечно. Обычно самогонщиков никто не трогает, живут они тихо, но время от времени являются по их душу федеральные агенты. Тогда держись. Мать недовольна папашиным бизнесом, хотя он на всю катушку не разворачивается. А вообще у него золотые руки. Плотник он отличный. Кстати, о куклах. Мой старик из дерева какую угодно фигурку вырежет, если, конечно, будет в настроении. Знаешь, сидит иногда на крыльце часами и скребет, строгает, пилит, пока безликая деревяшка не превратится в кролика или белку, которые кажутся совсем живыми… так и прыгнут тебе в руки!

Я засмеялась. Парень говорил увлеченно, искренне и удивительно колоритно. Я волей-неволей любовалась им и даже завидовала в глубине души той простой земной жизни, которой он жил в своем грубоватом, но счастливом мире.

Люк сделал несколько крутых поворотов, и скоро я увидела ярко-оранжевый купол шапито. Кругом роился народ. Люк помахал человеку, стоявшему у служебных «ворот», которые представляли собой веревку, натянутую между деревянными столбами. Мы очутились на цирковой «кухне», миновали тренировочный манеж, загон для животных, в котором прогуливались невозмутимые слоны, и остановились возле рабочего шатра.

— Вот здесь я и работаю, — сообщил Люк. — Ухаживаю за четвероногими артистами, кормлю их, чищу и все такое. Невелик труд, но для меня главное быть в цирке. Пойдем, оставишь в моей норе чемодан и свою красотку. Не бойся, туда никто не зайдет, — добавил он, заметив мою нерешительность. — Знаешь, чем славятся бродячие циркачи? Они никогда ни у кого ничего не стянут, ни у своих, ни у чужих. У них свой кодекс чести. Кстати, их законы часто справедливее общепринятых.

Я вошла за Люком под брезентовые своды. Здесь стояли корыта и ведра для чистки животных, рядами красовались щетки, громоздились корзины с кормом, висели связки веревок, цепочек, канатов, в деревянных ящиках лежали всевозможные инструменты. В дальнем углу за дощатой ширмой на куче соломы была устроена постель из тюфяков.

— Здесь я сплю, здесь же храню свой скарб. — Люк указал на потрепанный кожаный саквояж. — Клади свою куклу в чемодан и ставь его рядом с моим.

Я кивнула и открыла замки. Люк внимательно смотрел, как я бережно укладываю Ангела на ворох белья.

— Вот и славно. А теперь пошли развлекаться. Работы у меня пока нет, — распорядившись моим чемоданом, сказал он.

Мы выбрались на люди. При цирке была устроена ярмарка, работали аттракционы. Все жужжало, гудело, стрекотало, дымились очаги, на которых жарились сосиски, продавалось мороженое и сладости. Атмосфера была легкой и праздничной, и, хоть по небу ходили облака, закрывавшие порой солнце, всюду, казалось, разливался яркий свет радости.

С Люком здоровался каждый встречный, с ним перекликались весело и непринужденно, и я поняла, что он здесь всеобщий любимец. Парень быстро уговорил меня прокатиться на чертовом колесе. Хоть оно и не было гигантским, на Атланту с него открывался замечательный вид. Колыбелька с сиденьями покачивалась, и я вскрикивала от восторга и захватывающего испуга. Люку нравились мои по-детски непосредственные эмоции. Он даже обнял меня за плечи сильными молодыми руками, от чего мне сразу стало спокойно и уютно.