Розамунда Пилчер - Снег в апреле

На лице женщины отразилось сомнение, но она сказала «минуточку» и пошла обратно в свою комнату, чтобы свериться с журналом посетителей. Каролина облокотилась на стойку и решила, что нет смысла впадать в панику, от этого лишь самочувствие ухудшается. Начинаешь чувствовать себя больным.

И тут она поняла, что она вернулась — старая болезнь, дикая, режущая боль в желудке. Она застала ее врасплох, словно какое-то ужасное чудовище, поджидавшее за углом, чтобы пронзить. Она попыталась не обращать на нее внимания, но боль была слишком сильной. Она нарастала с пугающей скоростью, словно огромный шар, в который накачивали воздух. Она заполняла собой все и была настолько острой, что не оставляла места для мыслей о чем-либо ином. Боль достигла самых дальних уголков ее существа, Каролина закрыла глаза и услышала звук, похожий на рев отдаленной сигнализации.

Когда ей стало казаться, что больше она не вынесет, боль начала ее отпускать, соскальзывая вниз, словно ненужное платье. Чуть погодя Каролина открыла глаза и обнаружила, что смотрит прямо в лицо перепуганной женщине за стойкой. Каролина не знала, когда та подошла.

— С вами все в порядке?

— Да, — она попыталась улыбнуться. Ее лицо было мокрым от пота. — Я думаю, это несварение. У меня такое уже было. Прогулка…

— Сядьте-ка лучше, я принесу вам воды.

— Я в порядке.

Но что-то не то было с лицом женщины за стойкой: оно приближалось и удалялось в странном мареве. Она что-то говорила, Каролина видела, как открывался ее рот, но при этом не было слышно ни звука. Каролина протянула руку, чтобы ухватиться за угол стойки, но это не помогло, и последнее, что она помнила, был яркий рисунок ковра, который вдруг рванулся вверх и больно ударил ее по голове.

Оливер вернулся домой только в половине пятого. Он устал. Дункан Фрэзер не только накормил его сытным обедом, но и настоял на том, чтобы обсудить все финансовые и юридические аспекты сделки по продаже поместья Кейрни. Он не упустил ни одной детали, и теперь голова Оливера была забита фактами и цифрами. Акры, урожаи, поголовье скота, стоимость построек, состояние хлевов и амбаров. Все это, конечно, было необходимо и правильно, но очень уж тяжко, и он ехал домой в сумерках, погрузившись в мрачную депрессию и пытаясь осознать происходящее: продавая поместье Кейрни, пусть даже Дункану, он неизбежно терял какую-то часть самого себя и обрывал последние нити, связывавшие его с детством.

Этот внутренний конфликт изнурил его. У него разболелась голова, и он не мог думать ни о чем, кроме родного дома, уюта своего привычного кресла, стоявшего у камина, и успокоительной чашки чая.

Дом никогда еще не казался ему таким надежным и гостеприимным. Он поставил «лендровер» в гараж и вошел в дом через кухню. Там за гладильной доской стояла миссис Купер, но глаза ее были устремлены к двери. Когда он вошел, она облегченно вздохнула и со стуком поставила утюг.

— О Оливер, я очень надеялась, что это вы. Я слышала, как подъехала машина, и надеялась, что это вы.

В ее лице было что-то такое, что заставило его спросить:

— Что случилось?

— Сестра мальчика пошла гулять и до сих пор не вернулась, а ведь уже почти стемнело.

Оливер стоял в пальто и медленно переваривал эту неприятную информацию.

— Когда она ушла?

— После обеда. И она ничегошеньки не съела, только ложкой по тарелке повозила — цыпленок и тот больше поклевал бы.

— Но уже половина пятого.

— Вот именно.

— А где Джоди?

— В детской. С ним все в порядке, и он не обеспокоен. Я ему, солнышку, чай отнесла.

Оливер нахмурился.

— Но куда она пошла?

— Она не сказала. Пойду, говорит, прогуляюсь, и все, — миссис Купер была очень встревожена. — Вы не думаете, что с ней что-то случилось?

— Я бы не удивился, — сказал Оливер в сердцах, — она такая безалаберная, что может и в луже утонуть.

— Ой, бедняжка…

— Никакая она не бедняжка, а беда на мою голову, — отрезал Оливер.

Он направился было к дальней лестнице, намереваясь подняться к Джоди и выяснить, что он об этом думает, но в этот момент зазвонил телефон. Первой мыслью Оливера было: «Ну вот, наконец-то линию починили», но миссис Купер схватилась за голову и воскликнула:

— Наверное, это полиция!

— Надеюсь, все же не она, — ответил Оливер, но вышел из кухни и направился к телефону в библиотеке поспешнее, чем обычно.

— Кейрни, — рявкнул он в трубку.

— Это усадьба Кейрни? — спросил ясно слышимый женский голос.

— Да, Оливер Кейрни у телефона.

— О, мистер Кейрни, это миссис Хендерсон из отеля «Страткорри».

Оливер взял себя в руки.

— Да?

— У нас здесь молодая девушка, она искала своего брата, который у нас работал…

Работал?

— Да, и что же?

— Она сказала, что приехала из вашей усадьбы.

— Верно.

— Вы знаете, я думаю, что вам стоит приехать за ней, мистер Кейрни. Ей стало плохо, и она упала тут в обморок, и потом была очень… слаба, — последнее слово она произнесла неохотно, словно оно было грубым.

— Как она добралась в Страткорри?

— Она сказала, что часть дороги прошла пешком, а потом ее подвез снегоуборщик.

Это означало, по крайней мере, что дорога уже расчищена.

— А где она сейчас?

— Я ее уложила… Ей было очень плохо.

— Она знает, что вы пошли мне звонить?

— Нет, я подумала, что лучше не говорить.

— Правильно, не говорите. Ничего не говорите. Просто оставьте ее у себя, пока я не приеду.

— Хорошо, мистер Кейрни. Поверьте, мне очень жаль.

— Ничего страшного. Вы совершенно правильно сделали, что позвонили. Мы волновались. Спасибо вам, я сейчас приеду.

Когда он приехал, Каролина спала. Не совсем даже спала, а пребывала в блаженном состоянии между сном и бодрствованием, согревшись и уютно свернувшись под одеялом. Звук его низкого голоса прервал ее дрему, пронзив ее словно клинок, и она мгновенно проснулась и насторожилась. Голова у нее была ясной. Она вспомнила, как сообщила женщине за стойкой, что приехала из усадьбы Кейрни, и пожалела о собственной болтливости. Но боль отпустила, сон подействовал освежающе, и поэтому, когда Оливер Кейрни без стука распахнул дверь и вошел, Каролина уже была готова к встрече и обороне.

— О господи, вам пришлось сюда ехать, а тут ведь ничего не случилось. Смотрите, — она села, — со мной все в порядке.

На нем было серое пальто и черный галстук, это напомнило ей о его погибшем брате, и она поспешно продолжила:

— Просто я очень долго шла, но все-таки не всю дорогу — меня подобрал снегоуборщик.

Он захлопнул дверь и облокотился на латунную перекладину в ногах кровати.

— Джоди с вами? — спросила она радостно. — Мы могли бы остаться здесь. У них есть свободные номера, и мы бы лучше подождали Ангуса тут. Он уехал, как выяснилось, на пару дней с американкой…