Филиппа Эшли - Потрясающий мужчина

Такси с визгом затормозило. Бросив шоферу деньги, Кэрри выпрыгнула из салона, пробежала по дорожке к церкви и чуть не налетела на бочкообразного шафера, загородившего путь к дверям. Вышитый фрак делал его похожим на опереточный персонаж. Впрочем, чему удивляться? У этой гадюки Фенеллы Хардинг напрочь отсутствует вкус.

— Уже началось? — спросила Кэрри.

Толстый шафер промокнул лоб носовым платком.

— Э… не знаю… я вышел подышать свежим воздухом. Может, и началось. Вообще-то пора бы. Венчание было назначено на половину четвертого, но ее высочество опоздало — Хью прождал ее минут десять, не меньше. Так что, думаю, там только-только приступили к церемонии. Может, невеста хотела дать ему время для последних приготовлений? Не знаю. Я бы на его месте воспользовался моментом и сделал ноги.

— Можно мне войти? Я так торопилась!

Он беззастенчиво оглядел ее маечку и мини-юбку.

— Да уж вижу, крошка. Что, будильник не прозвенел?

— Сегодня ужасно жарко. Я решила не надевать шелковый костюм, чтобы не запариться, — проворковала Кэрри.

— Ну, в таком наряде ты точно не запаришься, — сальным голосом заметил он.

Она улыбнулась улыбкой крокодила, который готовится проглотить жирную утку.

— Так можно войти?

— Да, пожалуйста! Разве я могу не пустить тебя на такое важное мероприятие? Не каждый день мужчина добровольно и до конца своих дней отказывается от личной свободы.

Парень толкнул тяжелую дверь, ведущую в церковь, и Кэрри облегченно вздохнула. Наконец-то! Она уже думала, что ей придется подраться с шафером, чтобы попасть на свадьбу.

— Ты со стороны невесты или жениха, крошка? — спросил он.

— Что? А, со стороны жениха.

— В таком случае тебе полагается сидеть справа, но там уже все занято, так что садись где придется. Ты худенькая, куда-нибудь да втиснешься. А я потихоньку покурю, пока фотографы отдыхают.

Пахло дезинфицирующими средствами и пыльными ризами. Дверь в неф была слегка приоткрыта, из щели доносился зычный голос викария. Кэрри подкралась поближе. Ее сердце стучало так громко, что она боялась, как бы кто-нибудь из гостей не обернулся на звук.

То, что она увидела, поразило ее до глубины души. Церковь являла собой колышущееся море высоких причесок и огромных шляп. Разумеется, сторона невесты выглядела отвратительно. Она напоминала дешевый рыночный букет, в котором конфликтовали самые жуткие оттенки — светло-вишневый, бирюзовый и кислотно-желтый. Сторона жениха смотрелась поспокойнее. Родственники и друзья Хью были фермерами, в основном пожилыми и очень консервативными. Здесь преобладали приглушенные тона — серые, коричневые и оливковые с редкими вкраплениями бежевого. И кругом цветы, цветы, цветы! Это походило на взрыв в цветочной лавке. А вонь стояла, как в спальне у проститутки.

Фенелла была в длинном, расшитом бисером платье — ослепительно белом, с высоким стоячим воротником, делавшим ее похожей на злую Снежную королеву. Хью хоть и стоял спиной к Кэрри, но даже в дурацком фраке выглядел импозантным красавцем.

— Брак заключается с целью продления рода… — вещал викарий.

Кэрри сжала кулаки; ее потрясение постепенно сменялось гневом.

— Во-вторых, он является спасением от греха и блуда. Чтобы люди, не обладающие даром воздержания, могли пожениться…

В этот момент Фенелла стиснула руку Хью. Кэрри тихо фыркнула. Спасение от греха и блуда? Черт возьми, эту парочку спасать уже поздно!

— В-третьих, брак создан для взаимного единения, помощи и комфорта, которые муж и жена обязаны предоставлять друг другу как в радости, так и в горе. Если кто-нибудь может указать причину, по которой эта пара не должна сочетаться законным браком…

Кэрри открыла дверь чуть пошире.

— … Пусть говорит сейчас и впредь не высказывает свое мнение.

Вот бы шагнуть в проход между рядами и явить себя присутствующим! Все в ужасе повернут головы и застынут с открытыми ртами, а она встанет в середине зала и объявит громко, во всеуслышание: «Мой жених — бесхребетный негодяй, а Фенелла — ведьма-разлучница!»

Викарий потеряет дар речи. Гости потрясенно ахнут. Хью остолбенеет, а Фенелла станет белее своего жуткого платья. Потом священник посмотрит на Кэрри и скажет: «Ситуация довольно необычная, но я должен выслушать эту женщину. Вы возражаете против данного брака, юная леди?»

Все сидящие в церкви устремят на нее глаза и навострят уши, чтобы не пропустить ни единого слова… Просто мечта всей жизни!

Но момент был упущен: Кэрри промолчала. Да, ее до боли возмущала несправедливость происходящего, а внутри все клокотало от ярости, но она была гордой девушкой и к тому же хорошей актрисой, а хорошая актриса знает, когда следует скрыть свои чувства. Знает, как притвориться спокойной и полной достоинства, как сдержать крик раненой души… Кэрри с закрытыми глазами слушала, как Хью клянется Фенелле в любви и верности. Ну, все, с нее хватит! Она резко захлопнула дверь, нарушив стуком церковную тишину.

Она пришла сюда, чтобы увидеть все своими глазами, потому что до сих пор не могла окончательно поверить в предательство Хью. Всего несколько месяцев назад он расторг их помолвку и вот уже стоит перед алтарем с другой женщиной!

Кэрри спустилась по лестнице и вышла из церкви. Вход был украшен букетом совершенно невообразимой величины. Краем глаза Кэрри увидела змеившийся по земле шланг, потом огляделась по сторонам, но того толстого парня, который впустил ее в церковь, поблизости не оказалось. Кругом вообще не было ни души, только изнутри доносилось пение гимна.

Она понимала, что ее затея — просто глупое ребячество, но ничего не могла с собой поделать. Спокойно, но решительно Кэрри протянула руку к крану и повернула его до упора. Шланг мгновенно наполнился водой, его конец вздернулся кверху, точно хвост сумасшедшей змеи, и начал брызгать во все стороны. Кэрри подняла шланг и уже хотела было направить его на букет, но тут из церкви вышел один из шаферов — не тот толстяк, а высокий мужчина, с волосами, собранными в хвостик, и маленькой бородкой.

— Даже и не думайте, — сказал он, увидев Кэрри, стоявшую со шлангом в руке. — Ведь на самом деле вы этого вовсе не хотите.

— Нет, хочу, — объявила она, поднимая шланг.

Вода полилась на землю в нескольких шагах от цветов. Капли забрызгали туфли шафера. Он скрестил руки на груди.

— И чего вы добьетесь?

«Чего я добьюсь?» Этот человек говорит так, будто знает, кто она такая, но Кэрри, похоже, видит его впервые. Она повнимательнее вгляделась в непрошеного собеседника. Теперь он и впрямь показался ей смутно знакомым…

— Успокойтесь, пожалуйста.

— Слушайте, не лезьте не в свое дело и уйдите с дороги, если не хотите промокнуть.