Филиппа Эшли - Потрясающий мужчина

— Говорят, вчера на свадьбе Фенеллы случился какой-то конфуз, — сказала мама, улыбнувшись в ответ, но в ее взгляде сквозила легкая тревога.

Брюнетка лет двадцати с небольшим внесла поднос, на котором стояли блюдо с ростбифом и кувшин с дымящимся соусом. На служанке были шорты, футболка и старомодный фартук. Когда она начала накрывать на стол, разговор прервался — к большому облегчению Мэтта.

— Привет, Ники, — сказал Роберт.

Служанка улыбнулась, глаза ее весело заблестели.

— Познакомься, Мэтт, это Ники. Она помогает маме по хозяйству. Ники, это мой негодник братец Мэтью, но ты можешь звать его Кинг-Конгом.

— Привет, Ники, — поздоровался Мэтт.

— Привет.

Потратив на него всего какую-то долю секунды, Ники вновь обернулась к Роберту. Они едва заметно переглянулись, но Мэтту этого было достаточно: он понял, что брат спит с новой горничной. Что ж, молодец! Ники — симпатичная куколка. Пару лет назад он, пожалуй, попытался бы отбить ее у Роба.

— Спасибо, Ники. Вымоешь посуду, и можешь идти домой, — строго распорядилась мама, а когда Ники ушла, обернулась к Мэтту: — Так что там случилось на свадьбе?

— Да ничего особенного, мам, — бросил Мэтт, накладывая себе в тарелку брюссельскую капусту с морковкой. — Просто упали цветы.

— Гм-м. А я слышала другое. Сегодня утром мне позвонила Марион Томпсон. Она тоже была на этой свадьбе. Ты знаешь, что она крестная Фенеллы? Так вот, она сказала, что кто-то нарочно испортил очень дорогой букет. Марион была в бешенстве: цветочный клуб все утро составлял эту композицию, розы стоили целое состояние. Фенелла считает, что это дело рук бывшей невесты Хью — Кэролайн или как там ее?

— Понятия не имею, — спокойно ответил Мэтт. — Я думаю, это дети набедокурили.

— Вот как? Так ты ее не видел? Фенелле показалось, что это именно она садилась в какой-то странный оранжевый минивэн. Наверное, девушка сильно расстроилась, когда Хью ее бросил и ушел к Фенелле.

— Мама, я весь прошлый год провел за восемь тысяч миль отсюда, и знать не знаю, что происходит у вас в Пакли и кто здесь кого бросил. Несколько недель назад я даже не знал, смогу ли прийти на эту свадьбу.

— Гм-м, — произнесла мама, потянувшись за солонкой.

Мэтт представил Кэрри — с развевавшимися на ветру густыми каштановыми волосами, она держала шланг, точно смертельное оружие. Он позволил себе украдкой улыбнуться. Не хотелось бы ему встретиться с ней на боксерском ринге! Если эта крошка будет так же рассержена, она запросто уложит Мэтта на обе лопатки. Тут он вспомнил слезы на ее щеках и перестал улыбаться. Жизнь иногда бывает жестока, а любовь не просто ранит, а еще и проворачивает нож в сердце — чтоб уж добить наверняка.

Роб Ландор, сидевший во главе стола, засмеялся.

— Бедный братик, ну почему ты такой, невезучий? Где бы ты ни появился, повсюду тебя подстерегают неприятности.

— У меня не было никаких неприятностей.

— Я думаю, старушка Марион права: здесь постаралась спятившая бывшая. Наверное, перед этим она накачалась наркотиками, — высказался Роб.

— Ты так считаешь? — охнула мама. — По-твоему, она опасна?

Роб озорно усмехнулся. Ему явно доставляло удовольствие пугать маму. Мэтт пожалел, что далеко сидит и не может пнуть брата ногой.

— Роб, ты полное дерьмо, — елейным голосом произнес он.

Мама легонько ударила Мэтта половником по руке.

— Не употребляй такие слова за столом! И подай, пожалуйста, жареную картошку.

— А мне красного вина, — встрял Роберт. — Мэтт будет пить апельсиновый сок.

— Я рада, что ты приехал, — сказала мама, когда они после ленча перешли в гостиную. — Хочешь рюмочку портвейна?

— Нет, мам, спасибо.

— Мэтт заделался трезвенником, — хмыкнул Роберт, беря рюмку и усаживаясь в старое отцовское кресло.

— А тебе, Роберт, не мешало бы взять с него пример. — Мама подняла свою рюмку, салютуя Мэтту. — Молодец!

— Это было невероятно трудно, мне потребовалось немалое самоотречение, но результат того стоит, — заметил Мэтт.

Мама прищурилась.

— Не преувеличивай, Мэтью. Ну а теперь рассказывай, как твои дела. Я хочу знать все подробности аварии. Я получила эсэмэску, а потом Роберт наплел мне какую-то чепуху. Уверена, он многое утаил.

«Так и есть», — подумал Мэтт. Ему ничего не оставалось, как еще раз рассказать о случившемся, разумеется, опустив кровавые подробности. Он вкратце описал ту страшную ночь в Тамане, постаравшись не упоминать о собственной роли в событиях. Маму, кажется, удовлетворил его рассказ, а вот Роберт смотрел на брата с пристальным недоверием.

— Ну и слава Богу, — заключила мама, и Мэтт расслабился.

Он надеялся, что она не захочет слушать про болезни и лекарства за портвейном с сыром и предпочтет поговорить о свадьбе.

Позже, когда Мэтт варил в кухне кофе, Роберт схватил его за руку. Брат слегка покачивался, а взгляд был остекленевшим.

— Ну, как поживаешь, Ландор-младший? Я смотрю, ты совсем зарос.

Мэтт немного обиделся. Его волосы были собраны в хвостик и стянуты сзади резинкой — с такой же прической он ходил на свадьбу и думал, что выглядит импозантно. Да, еще Мэтт отрастил бороду. Когда он работал в Тамане, у него часто не хватало времени побриться, и теперь без растительности на лице он чувствовал себя голым.

— Отлично поживаю, — отозвался он.

Роберт вскинул брови:

— Правда? А я слышал, ты там попал в переделку. Идиот! Когда ты, наконец, остепенишься и найдешь себе нормальную работу?

Брат сел на своего любимого конька. Обычно, когда Роберт над ним подтрунивал, Мэтт сердился и долго оправдывался, пространно объясняя, почему он работает в благотворительной медицинской организации, а не делает карьеру хирурга, как Роб. Если Роберт стал одним из самых молодых хирургов-ортопедов своего времени, то Мэтт просто «бездарно растрачивал себя». После пяти лет обучения он год стажировался в больнице, потом четыре года занимался общей практикой, а потом с головой ушел в тропическую медицину. Он наконец-то нашел свою нишу и последние четыре года работал в самых разных местах — оказывал благотворительную помощь и был «мастером на все руки», как говаривал тот же Роб. Мэтт мысленно улыбнулся. А как тут не стать универсалом, если сейчас ты лечишь больного туберкулезом или ВИЧ-инфицированного, а через минуту делаешь кесарево сечение? Мэтт побывал в Африке, на Балканах и Дальнем Востоке, а теперь практиковал в Тамане. В него стреляли, он болел малярией, а однажды провел ночь в тюрьме, по ошибке арестованный военной хунтой. А потом случилась эта авария.

— Может, наконец, возьмешься за ум и вернешься домой? — спросил Роберт, открывая кухонные шкафчики. — Вот черт, неужели в этом доме нет приличного виски? Я прекрасно знаю, что где-то здесь должна быть бутылочка «Лафройга». Мама приберегает ее для своего любовничка.