Оливия Уэдсли - Похищенные часы счастья

— С завтрашнего же дня мы примемся за поиски!

Картон сошел с трибуны под громкие аплодисменты и гул одобрения.

— Вы завоевали их, мистер Картон, — обратился к нему с ликующим видом агент по выборам. — Самая блестящая речь, которую я когда-либо слышал, а я достаточно их наслышался! Вы на этот раз попали в самую точку. Они долго будут помнить вашу речь. Я теперь уверен, что большинство голосов достанется нам.

Гюг молча кивнул. Он устал как нравственно, так и физически. Он поспешно направился к ожидавшему его автомобилю и попросил шофера как можно скорее отвезти его в отель.

С измученным видом Гюг откинул голову на подушки сидения. Им снова овладела упорная и беспокойная мысль, не покидавшая его в течение всего дня: «Почему всю неделю нет писем от Ди?».

Он телеграфировал ей свой адрес, писал ежедневно безрассудные письма — от нее не было никакого ответа. Вчера он известил Ди, что сегодня ночью, когда освободится линия, он позвонит ей по телефону.

Гюг прошел в гостиную отеля и попросил принести полученные на его имя письма. Он нетерпеливо схватил их, взглянул на конверты — от Ди опять ничего не было. Его лицо казалось еще более усталым.

— Соедините меня, пожалуйста, с Лондоном, — сказал он служащему, — Я подожду здесь.

Он попросил лакея принести ему чашку кофе и, ожидая, взялся за письма.

Однако мысли Гюга все время возвращались к Ди. Он оставил ее ради своего дела, но, несмотря на достигнутый им и все возрастающий успех, ему все время мучительно недоставало ее. Он не мог понять ее молчания. Ведь нельзя было объяснить его тем, что Ди рассердилась на него за то, что он уехал из города, не повидавшись с ней, это непохоже на нее. Она, безусловно, должна была понять всю трудность его положения. В ту минуту он больше, чем всегда, мечтал о том, чтобы Диана была его законной женой. Гаррон очень недвусмысленно выразился о необходимости незапятнанной репутации для человека, не живущего со своей женой.

Он внимательно прочел одно из писем. Лицо его вспыхнуло, затем побледнело. Письмо было от поверенного, но не от его, а от поверенного леди Гермионы. В нем в точных официальных выражениях сообщалось, что его жена, леди Гермиона Картон, начала против него дело о разводе. Он взглянул на остальные письма и на одном из конвертов узнал почерк Гермионы. Вскрывая конверт, он от волнения порвал вложенное в него письмо. Да, это правда! Гермиона решила развестись и начала против него процесс. Она желала снова выйти замуж. Затем следовало несколько пустых замечаний относительно предписаний религии и стояла подпись «преданная вам…»

Он не мог отвести глаз от письма: ведь оно означало свободу, оно означало… чего только оно не означало! Осуществлялись все его желания: Ди будет его женой, его ждет блестящая карьера, высокое положение в обществе…

К нему шел старший швейцар.

— Лондон отвечает, сэр.

Он проводил Гюга в маленькую комнатку, где висел телефон, и закрыл за ним дверь.

Сейчас он расскажет все Ди; скажет, что нет больше препятствий к их браку!

Он поднял трубку.

— Это ты, Ди? — спросил он.

В телефоне слышался гул, он не мог разобрать слов и снова повторил имя Ди.

Наконец послышался ответ:

— С вами говорит миссис Банти, сэр. Миссис Картон уехала в тот же день, что и вы. Я думала, она отправилась следом за вами. Здесь получена целая кипа писем. Я не знала вашего адреса…

Было яркое солнечное утро, когда Гюг вернулся в Лондон. Он в последнюю минуту, уже на ходу, вскочил в почтовый поезд, уходивший из Кардифа. Как раз в ту минуту, когда Гюг давал распоряжение шоферу, в гостиницу явился агент по выборам и сообщил, что на следующий день назначен митинг шахтеров, которому придают очень большое значение.

— Я уезжаю в Лондон с почтовым поездом, — сказал Гюг решительно. Он даже не хотел выслушать потока жалоб, просьб, а затем проклятий, которыми разразился пришедший в отчаяние маленький уэльсец.

И вот он наконец в Лондоне после ужасной ночи, проведенной в страхе и в досаде на себя, на обязательства, временами даже на саму Ди.

Гюг обернулся, чтобы указать носильщику свои вещи, и в эту минуту кто-то тронул его за руку. Он быстро оглянулся — перед ним стоял лорд Гаррон.

Гюг тотчас же понял, что агент телеграфно известил Гаррона об его отъезде. Злоба вспыхнула в нем при мысли, что Гаррон опять хочет насиловать его волю; Гюг заранее угадал его планы. Он спросил хладнокровно:

— Алло, Гаррон, куда вы едете?

Тонкое лицо Гаррона было наполовину заслонено рукой, в которой он держал спичку, — он зажигал в эту минуту папиросу.

— Я еду туда, куда едете вы, мой друг, — сказал он мягко.

Кровь прилила к лицу Гюга, от злости он даже несколько потерял самообладание.

— Это очень любезно с ваше стороны, — сказал он с иронической вежливостью. — Я думаю, что носильщик уже нанял мне такси.

Гаррон слегка поднял брови, услышав, что Гюг назвал номер дома на Эдуардс-сквер. Он заглянул в лицо Гюга. Тот обернулся к нему:

— Может быть, в моем взгляде не отражается радость, разлитая в природе в это яркое солнечное утро? — спросил он Гаррона с горьким смехом. — Могу объяснить, почему у меня такой невеселый вид. Мы едем сейчас в дом, который я нанял для любимой женщины, но она оставила меня… — он снова горько улыбнулся. — Я думаю, вы приехали для того, чтобы постараться повлиять на меня. Но на сей раз вам это не удастся.

Лицо Гаррона подернулось гримасой.

— Я пришел напомнить вам, что честный человек, если дал слово, не может нарушить его, — сказал он холодно.

Гюг снова безрадостно рассмеялся.

— Простите, мой дорогой Гаррон, что я вам прекословлю. Вы пришли, мне кажется, скорее для того, чтобы напомнить мне, что, если я вовремя не буду в Ланбене, чтобы выступить там перед шахтерами, то могу не считать себя больше протеже кабинета.

Такси остановилось у маленького домика на Эдуардс-сквер.

— Я вижу, что всякий дальнейший разговор между нами бесполезен, — колко заметил лорд Гаррон. Он наклонился к шоферу и назвал адрес своего клуба.

Но Гюг с решительным видом взял его под руку.

— Нет, войдите, пожалуйста, — сказал он странным голосом. — Я хочу с вами поговорить.

Гюг провел Гаррона в гостиную мимо миссис Банти, тщетно пытавшейся поделиться с Гюгом своими огорчениями, в ту комнату, где он провел с Ди последний, незабываемый вечер. Здесь он отпустил руку Гаррона и закрыл за собой дверь.

— Теперь, — сказал он, глядя на него блестящими глазами, — я хочу, чтобы вы ответили мне на один вопрос. Через кого постарались вы повлиять на ту женщину, которую я надеюсь вскоре назвать своей женой?