Мириам Рафтери - По вине Аполлона

Я отвернулась, не в силах долее смотреть на них. В зале стоял легкий туман от табачного дыма. Воздух. Мне просто-таки необходимо было глотнуть хоть немного свежего воздуха. Оглядевшись, я направилась к высоким, до пола, стеклянным дверям, выходившим на веранду. Отыскав укромный уголок за мраморной колоннадой, я опустилась на железную кованую скамью и закрыла лицо руками.

Возьми себя в руки, Тейлор, приказала я себе. Ты все равно не сможешь быть вместе с Натаниэлем Стюартом, даже если он и оставит Пруденс. Ты должна смириться с этим.

Внезапно внимание мое привлекли приглушенные голоса. Я прислушалась.

– …Все же мне это не нравится. Союз Шпреклза со Стюартом грозит нам неприятностями, – произнес босс Руф, голос которого я мгновенно узнала, поскольку слышала его всего несколько минут назад. Интересно, почему его так интересовали дела Натаниэля?

– Не беспокойся. Я позабочусь об этом, – уверил его второй голос, и на мгновение я застыла, испытав настоящий шок. Что могло связывать Мортимера Пратвелла, отца Пруденс, с Руфом? Они вновь направились в дальний конец веранды и, пригнувшись, я последовала за ними.

– Так, как ты «позаботился» о тех бумагах? – произнес Руф с издевкой.

– Мы их непременно найдем…

– Да, уж, сделай милость, – обрезал его Руф на полуслове и мрачно добавил: – Стюарта нужно остановить любой ценой.

Не был ли Руф тем врагом, которого Натаниэль подозревел в поджоге своего склада? Не говоря уже о взрыве на судне. Я затаила дыхание, когда босс Руф, вместе со следовавшим за ним по пятам Мортимером Пратвеллом, вошли в зал. Итак, Руф стремился заполучить какие-то находившиеся у Натаниэля бумаги, и в этом был также замешан отец Пруденс. Не эти ли бумаги Натаниэль отвез в дом Шпреклза? Я вспомнила шорох, который слышала прошлой ночью за дверью кабинета Натаниэля. Может то была совсем не мышь, а злоумышленник, пробравшийся тайком в дом, чтобы выкрасть эти бумаги?

Я проскользнула в зал. Натаниэль танцевал с одной из уродливых сестер Пруденс и, похоже, не заметил моего появления. Но Феннивик, танцевавший с Пруденс, так и впился в меня глазами, когда я вошла. Он шепнул что-то Пруденс и, оставив ее посреди танцевальной площадки, подошел к ее отцу и о чем-то оживленно с ним заговорил. Мортимер Пратвелл бросил взгляд в мою сторону и лицо его стало такого же цвета, как мраморная колонна, возле которой он стоял.

Отлично, подумала я, меня, кажется, застукали. Ну и ладно. Им все равно не удастся помещать мне сообщить Натаниэлю обо всем, что я услышала.

– А, вот ты где, – раздался вдруг рядом голос Виктории. – Я повсюду тебя искала. Ты знаешь, мне удалось подслушать…

– Виктория, пожалуйста. Только не сейчас. Мне нужно поговорить с твоим братом и…

– Но это касается Пруденс. Она ведет себя просто возмутительно.

Мгновенно я вся обратилась в слух.

– О?

Виктория наклонилась ко мне. Глаза ее сверкали от возбуждения.

– Я была в библиотеке, смотрела книги Пратвеллов и вдруг…

– Виктория! Невежливо бродить по чужому дому.

Она пожала плечами.

– Согласна. Извини. В общем я услышала чьи-то шаги и быстро залезла под стол. Знаешь, кто это был?

– Пруденс?

Она кивнула.

– И этот красавчик, который работает на ее отца.

– Квентин Феннивик? – Да, это сулило многое. Я только надеялась, что Виктории не пришлось услышать чего-то абсолютно не предназначенного для детских ушей. – И что же произошло?

– Он был в ярости. Сказал, что просил ее не надевать эту брошь на сегодняшний вечер. А Пруденс ответила ему, что она не видела в этом ничего плохого. Нет, ты представляешь? Она собирается замуж за моего брата и однако принимает в подарок драгоценности от другого мужчины!

– Говорили они о чем-нибудь еще?

– Пруденс разволновалась и сказала мистеру Феннивику, что он ведет себя неразумно.

– Гм. – В словах Пруденс не было никакого смысла, но она вообще не отличалась особой рассудительностью, как я уже успела заметить. – Что-нибудь еще?

– Вроде все. Пруденс сразу выбежала из библиотеки. Конечно, она уже и так была сильно расстроена, поскольку Натаниэль сказал ей, что им придется отложить свадебное путешествие из-за каких-то его срочных дел, – в глазах Виктории плясали чертики. – Как ты думаешь, Тейлор, должны мы рассказать об этом моему брату?

Прежде чем я успела ответить, кто-то слегка дотронулся до моего плеча. Обернувшись, я увидела перед собой Натаниэля. Интересно, мелькнула у меня мысль, как много он слышал из нашего разговора?

Он слегка мне поклонился, и я вся затрепетала, услышав его звучный голос:

– Разрешите пригласить вас на этот танец, кузина Тейлор.

На минуту меня захлестнуло теплое чувство, которое исчезло, вытесненное осознанием реальной ситуации. В смущении я шепотом призналась:

– Я не умею танцевать вальс.

Он с сочувствием посмотрел на меня и нежно взял за руки.

– Не беспокойся. Я буду вести, а ты просто слушайся меня.

Он вывел меня на площадку для танцев, одной рукой обняв за талию, а другой взяв за руку и сплетя пальцы с моими. Я подняла руку в перчатке и положила на его мускулистое плечо, вздрогнув, когда он привлек меня ближе к себе. Господи, до чего же он был красив! Белый крахмальный воротничок рубашки резко контрастировал со смуглым лицом, черным фраком и широким поясом.

Он уверенно вел меня, время от времени наклоняясь и нашептывая мне на ухо:

– Назад два-три, вбок два-три… вот так… поворот… расслабься, не пытайся вести, слушайся меня хотя бы сейчас, – наставлял он меня, блестя глазами.

Я подчинилась. Это было совсем несложно. Словно плывешь на облаке, подумала я, пока мы кружились по площадке. Никогда прежде я не испытывала подобного чувства, даже тогда, когда мы летали. Натаниэль был великолепным танцором. Танцуя с ним, я чувствовала себя прекрасной и грациозной, как заколдованная сказочная принцесса. Только вот этой Золушке не суждено жить долго и счастливо со своим принцем. Ведь всего через несколько дней мне придется вернуться в свое время.

– Нравится тебе сегодняшний вечер? – спросил он.

– Он на многое открыл мне глаза, – ответила я, сознавая насколько приятно мне снова быть в его объятиях. Словно по мановению волшебной палочки я вдруг почувствовала себя спокойно и в безопасности, почувствовала себя желанной. Закрыв глаза, я вспомнила очарование нашего недавнего поцелуя, подумав, как было бы хорошо, если бы он никогда не кончался. И тут услышала глубокий и одновременно мягкий голос Натаниэля.

– Итак, – прошептал он, – о чем же, по мнению моей сестры, мне следует рассказать?

Я открыла глаза – очарование момента было нарушено.

– Это о Пруденс, – проговорила я нерешительно.