Силвиу Абреу - Вавилонская башня. Книга 2. Месть

Марта вскинула на Бруну печальные глаза. В очередной раз корабль ее жизни шел ко дну.

Вечером она уединилась с детьми в библиотеке и рассказала им о своих подозрениях. Они в один голос отвергли саму мысль о том, что их отец мог что-либо украсть.

Но их уверенность не передалась Марте, она твердо решила все выяснить до конца.

На следующий день Марта появилась в кабинете Лусии. Преодолев все условности их странных взаимоотношений, она напрямик спросила:

— Ты когда-нибудь говорила Сезару, в чью пользу составлено завещание Лейлы?

Лусия внезапно побледнела.

Не дожидаясь ее ответа, Марта стала спрашивать дальше:

— Как ты думаешь, мог ли Сезар выкрасть завещание, чтобы навредить Клементину?

Лусия молча поднялась и с ужасом посмотрела на дверь. Повернулась и Марта — в комнату входил ее бывший муж. Их объяснение произошло дома, куда Сезар привез ее от Лусии.

Нервы и Марты, и Сезара были на взводе. Он упрямо твердил, что ничего не знал о содержании завещания, и не сводил с Марты злых, колючих глаз:

— Как ты, человек, которому я бесконечно доверяю, можешь подозревать меня в таких вещах?! Мы пожили с тобой столько лет. Марта! Ты страшно обидела меня.

— У меня были основания для сомнений. Я хочу их развеять, чтобы по-прежнему тебе доверять, Сезар.

Как ни странно, гневные упреки Сезара в предательстве оставили Марту почти равнодушной. Она знала себя и свою способность очень долго терпеть, закрывать на многое глаза, но, если чаша переполнялась, она шла напролом, не зная жалости.

Она вновь обратилась к Карлиту, расспрашивая его о взаимоотношениях Сезара и Рафаэлы. Ответы Карлиту не внесли ясности: Сезар никогда не бывал один в доме Рафаэлы, не звонил им… Карлиту собрался уходить.

— Не спеши, я попрошу Луизу принести нам кофе.

Карлиту многозначительно посмотрел на Марту:

— Луизы здесь нет!

— Где же она, Карлиту?

— Она давно у нас дома, разговаривает с сеньорой Анжелой в кабинете.

Марта насторожилась: слишком часто имя Анжелы всплывало там, где оно не должно бы появляться.

Бруну часто задумывался над капризами судьбы, так неожиданно приведшими его в дом Толедо, где он познакомился с Мартой и ее семьей.

Их свело горе — болезнь Гильерми, сдружила беда — развод Марты, потом появление Сандры, помощь Александру, теперь поиск похитителя завещания — так или иначе он оказался рядом с Мартой в драматический период ее жизни.

Он с радостью подставлял ей свое крепкое плечо, и, видя, с какой благодарностью она воспринимает поддержку, убеждался, что становится для нее все более незаменимым. Ему хотелось быть незаменимым для этой хрупкой женщины, стойко выдерживающей жизненные испытания. Проницательный ум, независимость суждений и богатый жизненный опыт подсказывали Бруну, что конца этим испытаниям не видно. Бруну как мог, пытался оградить Марту от бед, что сыпались и сыпались на нее, но сложное положение друга, желавшего быть больше, чем друг, сковывало его, делало несвободным в словах и поступках. Он бы с удовольствием спустил с лестницы ее бывшего мужа, заявившегося выяснять с ним отношения, но как к этому отнесется Марта? Он набрался терпения и стал слушать этого самоуверенного, двуличного человека. С первых слов Сезара Бруну стало ясно: Толедо добивается одного — положить конец его дружбе с Мартой. Сезар ловко поставил все с ног на голову. По его словам выходило так, будто именно Бруну заставил Марту прикрывать Клементину, именно он заставил ее заниматься завещанием Рафаэлы. Бруну выслушал высокомерные слова Сезара о том, что Бруну умело пользуется ситуацией и настраивает Марту против него, «человека, который ее любит и желает ей только добра».

Бруну, превозмогая себя, слушал многословные разглагольствования Сезара, изредка перебивая их короткими вопросами. Лишь когда Сезар сузил глаза и процедил сквозь зубы: «Я не шучу! Оставь ее в покое», Бруну поднялся, встал к нему вплотную и тихо, внятно сказал:

— Скоро я сорву с тебя маску добропорядочного гражданина. А теперь уходи, я занят.

Сезар в бешенстве покинул мастерскую. Но Бруну было наплевать на гнев этого циничного и жестокого человека — интуиция, доселе не подводившая его, подсказывала, что Сезар Толедо далеко не прост и однозначен. Бруну поднялся наверх, уселся за письменный стол и открыл папку с пожелтевшими газетными вырезкам, относящимися к событиям семнадцатилетней давности, случившимися в маленьком Риу-Негру. Однако звонок в дверь заставил его закрыть и спрятать папку подальше.

Он приготовился дать новый отпор недавнему визитеру, но опешил, когда порог его дома переступила неожиданная гостья. Это была Селести.

Девушка дрожала от волнения, и Бруну, прежде чем начать разговор, усадил ее за стол, быстро сообразил ужин и лишь затем дал Селести выговориться.

Рассказ девушки был сбивчив и сумбурен, но Бруну без труда понял, что бедная девушка ищет у него защиты.

— Я хочу только одного — спокойно жить и растить сына в достойных условиях. Но дона Анжела ненавидит меня, и я очень боюсь ее. Дона Анжела — страшный человек, и у нее есть свой человек в доме Толедо.

— Ты знаешь этого человека?

— Да, это горничная доны Марты, Луиза. Она каждым день бывает в доме доны Анжелы. Они шепчутся по нескольку часов. — Селести поймала недоверчивый взгляд Бруну и горячо воскликнула: — Не сомневайтесь, мне рассказала обо всем моя подруга Дарси!

— А как в доме твоего врага оказалась твоя подруга?

— Все затеяла я сама. Дарси должна была мне помочь защититься, она выполнила все, что я просила, и уничтожила письмо, которым дона Анжела меня все время шантажировала… Это письмо касается моего прошлого…

Бруну увидел, как заалели яркими пятнами щеки девушки, и прервал ее:

— Не волнуйся. Я разузнаю все, что произошло в Риу-Негру. У меня есть и свой повод съездить на родину.

Перед отъездом он зашел к Марте и предупредил ее об отъезде.

— Ты едешь в Риу-Негру? — задумчиво переспросила Марта. — Выясни, что возможно, об Анжеле. Она заинтересовала меня своей невероятной способностью привлекать к себе очень разных людей… — Она опять задумалась.

— Ты больше ничего не хочешь мне сказать на прощание? — Бруну поднес к губам ее руку.

Марта молчала и почему-то грустно ему улыбалась.

— Я должна тебе сказать, Бруну, что мы погорячились, обвиняя во всех тяжких грехах Сезара. Я вчера виделась с ним, мы о многом говорили. У меня нет повода так не доверять ему. Да, он сложный человек, но он — порядочный человек. Ему сейчас нелегко, со всех сторон на него сыпятся обвинения, подозрения. Я не могу подставлять ему подножку. Более того, я решила позволить Сезару жить в доме. Хватит ему скитаться по гостиницам… Но его переезд никак не скажется на наших с ним отношениях, мы по-прежнему состоим с ним в разводе.