Мередит Рич - Аромат страсти

Тайгер вновь взялась за телефон и следующие два часа обзванивала своих друзей, задавала вопросы сразу или договаривалась о встрече на следующей неделе.

Последней она позвонила Элейн Толберт, давней подруге матери. Элейн по праву считалась гранд-дамой американской моды и могла оказать Тайгер неоценимую помощь, при условии, что той удалось бы скрыть истинную причину своего интереса к парфюмерии: Элейн обожала сплетни. Тайгер переговорила с Мартой Келлог, секретарем-любовницей Элейн, и они условились, что Тайгер и Элейн смогут встретиться за чашечкой чая во второй половине дня.

Телефон зазвонил, как только Тайгер положила трубку на рычаг. Энни, секретарша Хью Маршалла, сообщила, что босс желает с ней поговорить.

– Добрый день, миссис Хейес, – пробасил Хью Маршалл ей в ухо. – Я вот все думал о вас.

Тайгер почувствовала, что краснеет. Рядом с этим мужчиной она превращалась в шестнадцатилетнюю девочку.

– А я выполняю ваше задание…

– Хорошо. Потому-то я и звоню. Хочу перенести крайний срок. Ваш отчет должен быть у меня к середине следующей недели. Самое позднее – в четверг утром.

Тайгер рассмеялась:

– Не слишком ли много вы требуете от сотрудников, еще не получающих зарплату?

Маршалл, казалось, пропустил ее слова мимо ушей.

– Если вы не сможете подготовить отчет, считайте, что наша сделка не состоялась.

Тайгер удивил ледяной тон. Одна подруга предупреждала ее, что Маршалл, минуту назад само дружелюбие, умел внезапно превратиться в настоящего сукина сына. Однако она не ожидала, что ей придется испытать подобную перемену на себе.

– Вы его получите. – Она не собиралась выказывать раздражение. – В среду, во второй половине дня.

– Отлично, – одобрил Маршалл. – Горю желанием прочитать его.

Тайгер показала трубке язык, прежде чем положить ее на место. Мерзавец. Надо попотеть, чтобы уложиться к новому сроку. Впрочем, она полагала, что, получив работу, ей не придется сталкиваться с подобным напрягом. Каково оно, работать на Хью Маршалла? Тайгер очень хотелось это выяснить.

В «Палм-Корт» царили тишина и покой. В июле по четвергам там не толпился народ. Тем не менее нашлись желающие, как завсегдатаи, так и туристы, выпить чаю под скрипичную серенаду среди пальм в прелестном уголке на первом этаже отеля «Плаза».

Тайгер узнала известного седеющего телеведущего, сидевшего в компании жгучей брюнетки, определенно не его жены. Стараясь не смотреть на искушающую выставку тортов и пирожных, Тайгер проследовала за метрдотелем к столику в центре зала, который зарезервировала для них Элейн.

– Привет, моя душенька. – Элейн Толберт прибыла в древнем костюме от Норель, красно-бордовом с черной оторочкой и в черной фетровой шляпке, дышавшей стариной. Новыми были разве что жемчужное ожерелье от Кристин Мур да туфли и сумочка от Шарля Журдэна. Никто другой не решилс я бы прийти в «Плазу» в костюме и шляпке тридцатилетней давности. Но Элейн Толберт как никто умела найти грань, отделяющую модное от немодного. Помогала ей и фигура: женщина она была высокая, стройная. Даже в свои чуть ли не восемьдесят лет.

– Привет, Элейн. – Тайгер поднялась ей навстречу. – Вы потрясающе выглядите.

– Видишь ли, в чистоте линий мало кто сравнится с Норель. Господи, как же я грущу по давно ушедшим дням. Тогда… – Элейн вздохнула, наклонилась, чтобы поцеловать Тайгер в щечку. – Как приятно видеть тебя, моя овечка.

Элейн Толберт еще в двадцатых приехала покорять Нью-Йорк из Коринфа, штат Миссисипи. Работала у Фрэнка Крауниншилда в «Ярмарке тщеславия», потом в «Воге», а последнюю половину жизни не связывала себя с одним изданием, консультируя людей и организации, профессионально интересующиеся модой. Пожалуй, она могла считаться одной из самых удачливых женщин своего поколения. Она и сейчас продолжала работать, хотя уже скопила приличное состояние. Обладала она и еще одним талантом: кормиться со сверхбогачей. Таким талантом могли похвастаться немногие, поэтому Элейн и Марту, ее постоянную компаньонку в последние сорок лет, постоянно приглашали в гости. На уик-энд Элейн ездила куда хотела, в любую часть света. Более того, ее и Марту доставляли в указанное ей место на частном реактивном самолете. Люди боялись отказать ей в приглашении, понимая, что последствия будут ужасными. Она не только разбиралась в моде и была душой компании, но и отличалась злопамятностью.

– Джордж! – Взмахом руки Элейн подозвала своего любимого официанта. – Немедленно принеси ледяной чай. От этой влажности я сейчас растаю.

– Желаете пирожное «саше», мисс Толберт?

– Ох, Джордж, умеешь ты искушать. Что скажешь, Тайгер? Съедим маленький кусочек? – Ответа Тайгер она дожидаться не стала. – Неси, Джордж, только чуть-чуть. Как дела, Тайгер? Чем занимаешься в последнее время? Как Бобби?

– Такая же. Жизнерадостна, как всегда.

Элейн заулыбалась:

– Откуда столько ехидства, дорогая?

Пока Элейн расправлялась с шоколадным пирожным, Тайгер обдумывала стратегию. Разумеется, она не собиралась говорить Элейн о задании Хью Маршалла. Элейн скажет Марте, а уж та разнесет по всему свету.

– Куда едешь на этот уик-энд? – Элейн слизнула с вилки последний кусочек шоколадного крема.

– Никуда. Остаюсь в городе, чтобы найти подходящую квартиру. Думаю, мне пора жить отдельно.

– Дельная мысль. Отличная квартира освобождается в нашем доме. Лоджи… ты их знаешь? – Тайгер кивнула. Люсьен Лодж занимал пост первого вице-президента «Кемикэл бэнк», работал заместителем министра финансов в администрации Никсона. Его жена Маргарет каждый год устраивала несколько благотворительных балов, где всегда крепко набираются. – Так вот, они переезжают в Скоттсдейл. Нью-йоркский климат вреден для здоровья Лоджа.

– Вообще-то я хотела приглядеть что-нибудь в Виллидж. Всегда мечтала жить в этом районе.

– Не надо тебе там жить! – воскликнула Элейн. – Это опасно. Все эти наркоманы и алкоголики. Мать тебе не разрешит. – У Элейн портилось настроение, если последнее слово оставалось не за ней. Поэтому спорить Тайгер не стала.

– Элейн, какими вы пользуетесь духами? Аромат фантастический.

Тайгер знала, что это «Мистери» от Роша, но почему бы слегка не слукавить?

– «Мистери». Ты их еще не пробовала?

– О, Элейн, я в шоке. Вы, первый авторитет в американской моде, пользуетесь французскими духами.

– Ну, я их меняю. Осенью отдаю предпочтение «Холстону», на Рождество беру «Ред» Бина. Но это правда, американские духи мне приелись. Все это массовое производство: «Чарли», «Смитти», «Макси» и еще бог знает что. Я всегда думала, что кому-то из производителей пора добраться до меня. Элейн. Прекрасное название для духов.