Грейс Металиус - Пейтон-Плейс

— Ну, пошли же, — нетерпеливо позвала Эллисон.

Взявшись за руки, девочки прошли через весь город и вошли в Мемориальный парк. Эллисон выбирала дорогу, она чувствовала радостное возбуждение, — такое часто случалось с ней перед Рождеством, когда у нее для кого-нибудь был приготовлен особый подарок, — и еще ту особенную радость, когда делишься с лучшим другом чем-то очень дорогим для тебя.

— Вон идет Тед Картер, — почему-то шепотом сказала Эллисон, хотя Тед был в противоположной стороне аллеи и не мог ее услышать. — Сделаем вид, что не замечаем его.

— Почему? — громко спросила Селена. — Тед хороший парень. Почему я должна делать вид, будто не вижу его?

— Потому что он положил на тебя глаз, — прошипела Эллисон.

— Ты спятила.

— Нет. Тебе нечего с ним делать, Селена. Тед Картер из ужасной семьи. Однажды я слышала, как мама и миссис Пейдж говорили о его родителях. Миссис Пейдж сказала, что миссис Картер ничем не лучше обыкновенной таскухи!

— Ты хочешь сказать — потаскухи?

— Тс-с, — прошептала Эллисон. — Он тебя услышит. Я не знаю, что имела в виду миссис Пейдж, но, когда моя мама услышала это, она вся покраснела, так что это, наверное, что-нибудь ужасное, как вор или убийца!

— Да, наверное, что-то типа этого, в своем роде, — сказала Селена, растягивая слова, и вдруг расхохоталась. — Привет, Тед, — сказала она мальчику, который к этому времени уже почти поравнялся с ними. — Что ты здесь делаешь?

— То же, что и вы, — улыбаясь, сказал Тед. — Просто прогуливаюсь.

— Ну, тогда пошли с нами, — предложила Селена, не обращая внимания на Эллисон, которая незаметно толкала ее локтем в бок.

— Не могу, — сказал Тед. — Пора возвращаться, я обещал маме зайти в бакалею.

— Ну, не можешь, так не можешь, — сказала Селена.

— Пошли, — шепнула Эллисон.

— Пока, Тед, — сказала Селена.

— Пока, — отозвался Тед. — Пока, Эллисон.

Девочки пошли дальше через парк, а Тед зашагал в город. Дойдя до конца аллеи, он повернулся и посмотрел назад.

— Эй, Селена, — крикнул Тед.

Девочки повернулись, и он помахал рукой.

— Еще увидимся, Селена.

— Конечно! — крикнула в ответ Селена и тоже помахала рукой.

Тед свернул с аллеи на улицу и скрылся из виду.

— Увидимся! — в бешенстве сказала Эллисон. — Вот видишь! Что я тебе говорила. Он положил на тебя глаз.

Селена остановилась и посмотрела на свою подругу. Она смотрела долго и не отрываясь, взгляд у нее был тяжелый.

— Ну и что? — наконец спросила она.

День получился неудачным. Впервые за все время их долгой дружбы девочки не смотрели друг другу в глаза.

«Что происходит?» — думала Эллисон, не в состоянии понять человека, который остается равнодушным, когда кругом такая красота.

«И что ее мучает?» — размышляла Селена, не в состоянии понять человека, которого не радует и у которого не вызывает любопытства каждый новый «поход в город». «Ну, у Эллисон голова всегда забита всякими странными идеями, — подумала Селена. — То она хочет остаться совсем одна, то мечтает над фотокарточкой своего отца».

В конце концов, отец Селены тоже умер, но никто никогда не видел, чтобы она витала в мечтах перед глупой карточкой. Селена даже и не знала, как выглядел ее отец. Он погиб во время какого-то несчастного случая на лесоповале за два месяца до ее рождения, и у Нелли не осталось фотографии в рамочке, чтобы показывать ее своей дочери. Лукас Кросс — единственный отец, которого знала Селена. Он был вдовцом, у него был один сын от жены, которая умерла во время родов. Лукас женился на Нелли, когда Селене было всего шесть недель. Пол не был ее родным братом, как, впрочем, и Джо, но Селена никогда подолгу об этом не раздумывала. «Если бы Эллисон была на моем месте, — думала Селена, — уверена, она бы без конца говорила о своих братьях по матери, об отчиме и всем таком прочем. Интересно, что ее все время мучает?»

Эллисон раздумывала над тем, станет ли когда-нибудь Селена той девочкой, которая, как говорит Констанс, «сводит с ума всех парней». Она определенно хочет побыстрее вернуться в город. Может, она надеется встретить в одном из магазинов Теда Картера? Поднимаясь по склону холма за парком, Эллисон хмурилась собственным мыслям, Селена плелась позади.

Когда они добрались до вершины холма, Селена в расплывчатых выражениях дала понять, что ей ни капельки не нравится «Конец дороги».

— Здесь просто крутой спуск, — сказала Селена после того, как Эллисон показала ей доску с красными буквами. — Поэтому здесь и поставили этот знак. Если бы его не было, могли бы погибнуть люди.

Эллисон готова была расплакаться. Ей казалось, что ее несправедливо отхлестали по лицу. Как будто она подарила кому-то норковую шубу, или бриллиантовый браслет, или еще что-то настолько же дорогое и прекрасное, а ей сказали: «О, у меня столько всего этого, просто не знаю, куда девать».

— Это просто деревья, — прокомментировала Селена несколькими минутами позже и отказалась от дальнейшей прогулки через лес. — Зачем мне гулять по этому старому лесу? Возле нашей хижины полно деревьев, я сыта ими по горло.

— Ты вредная, Селена, — закричала Эллисон. — Самая обыкновенная, вредная, ненавистная девчонка! Это особое, секретное место. Кроме меня, здесь никто никогда не был, и я привела тебя сюда, потому что думала, что ты мне друг.

— О, не будь таким ребенком, — сердито сказала Селена. — И что значит — никто, кроме тебя, здесь не был? Сколько я себя помню, ребята всегда привозят сюда девчонок на машинах.

— Ты врешь! — крикнула Эллисон.

— Я не вру, — возмутилась Селена. — Спроси кого хочешь. Тебе всякий скажет.

— Ну, это просто неправда, — сказала Эллисон. — Для чего сюда приезжать вечером? Вечером в лесу не погуляешь.

Селена пожала плечами.

— Забудь об этом, малышка, — подобрев, сказала она. — Не злись на меня. Ну, пошли в город.

— Ты уже в сотый раз говоришь это, — раздраженно сказала Эллисон. — Хорошо. Пойдем в город.

Нельзя сказать, что Констанс Маккензи приветствовала дружбу своей дочери с падчерицей Лукаса Кросса. Раз или два она предпринимала нерешительные попытки положить конец их дружбе. Но, придя домой с работы и застав в слезах Эллисон, которая утверждала, что теперь, когда ей не дают встречаться с Селеной, она осталась совсем одна, Констанс отступала. Она никогда не могла ответить на вопросы Эллисон о Селене так, чтобы Эллисон была полностью удовлетворена услышанным.

— Я никогда не говорила, что мне не нравится Селена, — оправдываясь, говорила она. — Это просто… — в этом месте она останавливалась, пытаясь найти нужные слова.

— Просто что, мама? — настаивала Эллисон.

Констанс пожимала плечами, не в силах говорить о том, что именно беспокоит ее в Селене.