Ирина Лазарева - Мы никогда не расставались

Все, не думать о нем, не растравлять свои раны. И так ценой неимоверных усилий упаковала в один сосуд осколки, обрывки, ошметки моего прежнего ареала обитания, того, что был до Жени, в попытке восстановиться, снова научиться жить без него.

Я прохожу в самолет, держась необыкновенно прямо, — нельзя расплескать содержимое сосуда, меньше говорить, двигаться, глазеть по сторонам — меня спасет самообладание и выдержка.

Мне досталось место у окна, первая удача, можно смотреть на позлащенные солнцем облачные равнины или на землю в горячей дымке, разлинованную на треугольники и квадратики, вид с высоты успокаивает и настраивает на философский лад. Только бы не уселся рядом какой-нибудь хлыщ, ищущий в дороге развлечений. В прошлый мой командировочный полет один мужик докучал всю дорогу: что читаете, к кому летите, чем интересуетесь? Пытался разговорить, а я даже в полном душевном благополучии не люблю, чтобы меня беспокоили в уютном кресле, если не у окна, то с облюбованной книжкой на коленях.

Я слышу, как рядом садится кто-то — смежное кресло качнулось под тяжестью пассажира; конечно, мужчина, куда ж без них родимых, и непременно в тесном соседстве, так, чтоб локтем не пошевельнуть.

Я прижимаюсь лбом к стеклу иллюминатора. На летном поле тускло, серо от дождя и бетона, словно я смотрюсь в собственную душу.

И вот — вы подумайте, каков нахал! — не успевает еще самолет тронуться, мой сосед решает приступить к делу незамедлительно. Тянет у меня с колен книжку! Просто проходу в самолетах не стало! Ну погоди, сейчас я тебе выдам!

Резко оборачиваюсь, содрогаясь от негодования, и… вижу прямо перед собой, близко-близко, глаза в глаза…

— Женя… — Голос мой срывается, как будто меня придушили на полуслове. Хочу еще что-то сказать, но вместо этого начинаю реветь белугой. Хорошо, есть куда уткнуться — Жене в грудь, — чтобы не напугать пассажиров незапланированной истерикой. — Как… как ты здесь оказался? — хватает меня на дурацкий вопрос.

— Мы с тобой покупали два билета, если помнишь. Я так и не смог свой сдать. И слава богу! Теперь я вижу, что вел себя как последний кретин.

— И ты полетишь со мной? — не верю своему счастью.

— Уже лечу. Самолет в воздухе.

Я и не заметила, как взлетело воздушное судно, об этом докладывает голос стюардессы в динамике, она перечисляет, чего нельзя делать на борту — курить, распивать спиртные напитки, ходить по салону во время набора высоты…

Но целоваться-то можно! Еще как можно! Хоть до самой посадки.

Теперь я знаю, что все будет хорошо. Со мной любимый человек, мы вместе, а сообща все спорится, впереди у нас путешествие не только в горную страну, но и в прошлое — мы стремимся туда за истиной, за достоинством, чтобы поверить, многое для себя открыть и осознать, и понять — кто мы и откуда.