Энцо Бьяджи - Причуды любви

Любовь стала чем-то расхожим: под этим словом подразумевают не божественный идеал, а ночь, проведенную в постели. Так, огромным успехом пользовалась одно время песенка группы «Роллинг Стоунз» «Эта ночь может стать последней». Последней не потому, что он умрет, если любимая не ответит ему взаимностью, а потому, что второй раз он ей этого не предложит. Девицы нынче стремятся поскорее вылететь из родного гнезда; замуж они не торопятся, но и невинность не блюдут.

Сто лет тому назад женщины были лишены всяческих прав: избирательного, права собственности, права участвовать в политической жизни и занимать ответственные посты. «Теперь же, — саркастически замечают Фрост и Джей, — женщина стоит у кухонной плиты с полным сознанием своего равноправного положения».

Изменения в статусе английской женщины я обсуждал с весьма авторитетным специалистом Жерменой Грир; ее перу принадлежит бестселлер «Женщина-евнух» — своеобразная Библия феминистского движения. Очень женственная и остроумная, она вполне сносно Изъяснялась по-итальянски. Я узнал, что ее брак с неким плейбоем Полем Де Фё длился ровно три недели. В прошлом каменщик, он сумел получить диплом, успешно демонстрировал обнаженную натуру в разных сомнительных журналах и в одном из них без особой щепетильности поведал о перипетиях своей семейной жизни с Жерменой. В этом интервью на вопрос, была ли Жермена чересчур требовательна в постели, Поль ответил весьма красноречиво: «Спрос соответствовал предложению». Судя по отзывам бывшего супруга, Жермена явно предпочитала любовь домашнему хозяйству. За три недели она только однажды поджарила бифштекс и сварила яйцо. Зато «она была самой сладострастной женщиной из всех, какие мне попадались».

Они виделись только по выходным. Жермена появлялась с чемоданчиком, в котором была смена белья, противозачаточные таблетки и больше ничего. Ни ночной рубашки, ни зубной щетки, Воистину, условности для нее не существовали.

В беседе со мной Жермена, разумеется, никаких «откровений» не позволила: англичанки не так воспитаны. Я спросил, есть ли какие-либо различия между поколениями ее матери, самой Жермены и нынешних девушек.

— Думаю, у меня есть право судить лишь о собственной жизни. Мама родилась во времена великой депрессии, и ей пришлось поголодать. Она стала манекенщицей, вышла замуж за первого красавца, обладателя спортивной машины. Я вполне могла повторить ее судьбу — мы вообще-то очень похожи. А нынешние, они совсем другие — и цинизма, и оптимизма в них больше. К тому же они свободнее, раскованнее. Порой их нравы даже мне внушают опасения.

— А многого ли, по-вашему, достигло феминистское движение?

— Как вам сказать. Оно возникло у нас главным образом как борьба за избирательные права. Но первыми добились равноправия женщины Новой Зеландии… Виновницей главного своего несчастья является сама женщина: она так и не сумела найти свое место в этой жизни и потому в сорок лет вдруг осознает, что с детьми у нее нет общего языка, муж вечно занят, а для развлечений у него есть кое-кто помоложе, ей же ничего не остается, как сидеть дома, смотреть телевизор да убеждать себя, что это предел ее мечтаний, что она добилась в жизни всего. А чего — скажите на милость?! Да ровным счетом ничего. Просто плыла всю жизнь по течению.

Одной из «подлинных революционерок нашего века», по чьему-то меткому выражению, стала англичанка Мэри Куэнт. И действительно, пожалуй, ни в одной области не заметно таких революционных сдвигов, как в сфере моды. Мэри запустила на орбиту мини-юбку — это ли не победа в борьбе за женскую эмансипацию?!

«Однако, — признается модельер, — главная заслуга не моя, а четверки «Битлз». Мы все только шли по их стопам… Но сама идея укоротить юбку пришла мне как-то вечером в «Савое». Я увидела, что девушкам дико тяжело в длиннющих юбках выдержать бешеный темп рок-музыки. Куда легче двигаться в коротеньких, и к тому же публика сможет полюбоваться стройными ножками».

Модели Мэри Куэнт как нельзя лучше отразили антиконформизм нового поколения. Впрочем, нечто подобное было и в 20-е годы, а Мэри лишь уловила то, что носилось в воздухе. Благодаря своей интуиции она и превратилась из простой ученицы шляпника с нищенским жалованьем в законодательницу мод, получающую сказочные доходы.

Или вспомним еще один английский типаж — Гленду Джексон, актрису небывалого темперамента и обаяния, с одинаковым успехом воплотившую на сцене и на экране и своих современниц, и героинь Шекспира. Критики утверждают, что ей вполне по плечу роль Гамлета. При этом она совсем не похожа на звезду. Простая, скромная, открытая, не скрывающая своих морщин, Гленда как будто вся озарена неким внутренним светом. Ее заслуги в искусстве по справедливости оценены высшей наградой — премией «Оскар».

— Воистину, перемены в нашем обществе огромны, — говорит она. — Детей зачастую воспитывает один из родителей, а другой живет себе в свое удовольствие, но мы все равно считаем это семьей, и вполне благополучной. Семейный разлад принято скрывать от посторонних. Между тем куда благоразумнее было бы взять да и разойтись. Наверно, идеальные семьи существуют лишь в нашем воображении, но мы все же цепляемся за этот идеал, не в силах переступить черту.

Мои родители всю жизнь прожили в одном городе, а люди моего поколения все чаще покидают насиженные места. Никому уже и в голову не приходит, что он должен умереть в доме, где родился. А вот семейные узы все еще остаются прочными, вопреки логике и разуму, вопреки тому, что нет хуже ссоры, чем в своей семье. Но нет, видно, и большего счастья, чем возле семейного очага.

К трем китам немецкой женщины — Kinder, Kuche, Kirche (дети, кухня, церковь) — добавилось в последнее время еще одно «К» — комбинат или концерн. И не только добавилось, но и потеснило их: немка теперь работает, она стала независимой, реже посещает церковь, меньше времени проводит на кухне и старается, по возможности, не плодить детей.

Ныне фрау Мюллер хочет быть любимой, желанной и требует к себе уважения, поскольку осознала, какую важную роль играет она в общественной жизни, ведь большинство избирателей в Германии — женщины. Половина немецких служащих носят юбку, а женщины-машинистки могли бы составить трехмиллионную армию. Правда, за равный труд женщина получает меньшую заработную плату.

«Мужчины думают, что мы созданы для их удовольствия, — негодуют феминистки. — Поэтому потчуют нас пустыми фразами, а в политику не допускают. Но мы сумеем постоять за себя, и новый мир целиком будет нашим».

На старых открытках немецкая женщина предстает либо толстухой в кружевной наколке, либо этаким белокрылым ангелочком, а позади нее непременно маячит фуражка кайзеровского солдата. Порнографические снимки былых времен также отличались поразительным однообразием: сплетение мужских и женских ног и внизу обязательная подпись с восклицательным знаком: «Какой восторг!», «Какой экстаз!», «Какое чудо!».