Кэтрин Куксон - Мотылек

Когда ее ноги коснулись земли, Милли постояла, глядя на небо, где-то ярко светила луна, но за облаками ее не видно. А вот облака такие легкие… Все такое легкое, ее ноги такие легкие. Она побежала в направлении, где приметила собаку, и скоро, завернув за угол, увидела ее. Собачка обнюхивала дождевую бочку, и Милли ласково позвала:

— Леди! Леди! Какая ты озорница. Да, да, ты озорница.

Собачка не двинулась, и Милли подхватила ее на руки, а та стала лизать ее лицо и ластиться к ней, и Милли сказала:

— Ты совсем замерзла. Ты простудишься. Мы должны вернуться в дом. Ты очень, очень большая озорница.

Она направилась к двери, которая вела к задней лестнице и которой пользовались редко. Она, как и все остальные двери в доме, никогда не запиралась. На лестнице было темно, и Милли пришлось пробираться на ощупь. После лестничной площадки начинался длинный коридор, заканчивавшийся небольшой прихожей, откуда можно было пройти в самый конец галереи, продолжавшейся до северного крыла. Вдруг Милли услышала на лестничной площадке возбужденные голоса Пегги и Руфи и, открыв дверь, тут же снова ее затворила. Они рассердятся на нее и пожалуются Агги, и Агги будет ее ругать. Лучше подождать, пока они не уйдут.

В окно лестничной площадки проникал бледный свет, Милли подошла к окну, села на узенький подоконник и стала ждать, не переставая выговаривать пуделю.

В кухне больной мозг Дейва Уотерза диктовал ему свою волю: если он будет вести себя неосторожно, если он не будет держаться умно, ему не дадут выполнить задуманное, поэтому, увидев направляющуюся к нему дочь, он заговорил с ней таким спокойным и ровным голосом, что у них пропали все подозрения:

— Давайте обсудим все здраво и разумно. Насколько я понимаю, она ушла к нему, правильно? — Дейв переводил взгляд с жены на дочь. — А нам указали на дверь. Ну, и что нам делать по этому поводу?

Мать с дочерью переглянулись, и Пегги проговорила:

— Мы могли бы пойти к Магги. Она нас примет. Ну, а Руфи… Руфи может найти себе где-нибудь работу.

— Верно, верно, я найду себе работу. — Руфи закивала отцу, не понимая еще, что заставило мать впасть в такую панику.

— Тогда ладно, если так, что будет с младшей?

— Мисс Милли? — Пегги скривила лицо и сказала: — А что мисс Милли? Агнес заберет ее с собой.

— Что! — Он рассмеялся странным надрывным смехом. — Этот тип использовал ее, только чтобы подъехать к той, другой. — Казалось, он не мог больше упоминать Агнес по имени. — Вы думаете, он согласится терпеть ее? Ни за что. Что бы там ни было, она всегда была с нами, мы ее вырастили, и я всегда найду работу, теперь принимают и хромых, и слепых. — Он громко сглотнул слюну. — Самое лучшее, это сходить за ней, привести ее сюда и спросить, с кем она хочет жить.

— Нет, не получится. — Руфи покачала головой. — Нет, папа, у нее вот-вот начнется ее состояние. И мисс Агнес дала ей днем капли. Она… она немного не в себе.

— Пойди и приведи ее сюда. — На этот раз тон его прозвучал по-другому, и обе женщины переглянулись, Пегги еле заметно сделала знак головой, Руфи вышла из кухни. Не прошло много времени, как она снова ворвалась в кухню.

— Ее нет! Ее нет! Наверное, выбралась через окно.

— Упала? — почти закричала Пегги, и Руфи успокоила ее:

— Нет, наверное, спустилась вниз. Я выглянула из окна, и там никто не лежал.

— Ах, ты, боже мой! Только этого нам и не хватало. Она снова пустилась бродить. Это все собака. Она убежала, и мисс Милли бегает за ней по лесу.

Они выбежали в людскую, Пегги с Руфи сдернули с крючков свои пальто, набросили их на себя и выскочили во двор. Пегги скомандовала:

— Руфи, берешь на себя розарий, а я бегу к сторожке. Папа отправится к озеру.

Но на этот раз Дейв Уотерз не побежал, как всегда, по аллее, потом через огород, мимо парников и оттуда в лес. Вместо этого он не двинулся с места, пока не увидел, что жена с дочерью уже не видны. Теперь для него дорога была открыта. В кладовке при конюшне стояли четыре банки керосина, и он вынес оттуда две, оттащил их на кухню и поставил на стол. Две другие он бегом протащил через кухню, потом через холл и по лестнице наверх, там по коридору и, наконец, поставил одну на пол, а другую открыл.

Начав с конца коридора, он ударом ноги пооткрывал двери во все комнаты и начал повсюду поливать керосином. В комнате Милли он облил кровать. Когда первая банка опорожнилась, он зигзагом прошелся по галере, плеская на висевшие на высоких окнах занавески и брызгая на балюстраду, а когда опустела и эта, он сбежал по лестнице на кухню и забрал оставшиеся две банки.

В гостиной он постарался не обойти ничего, облил все: и занавески, и мебель. Столовую он пожалел, а вот в библиотеке широким взмахом облил все книжные полки. Покончив с этим, он побежал на кухню, выхватил из ведра с щепками для растопки несколько штук, сунул в огонь и, когда они загорелись, помчался назад, через коридор, в холл, потом в гостиную, проскочил гостиную и вбежал в библиотеку. Здесь он бросил первую щепку. Пробегая назад через гостиную, он швырнул одну к нижнему краю занавесок, а другую на волосяной ковер у камина. Вернувшись через холл в столовую, он открыл дверь в прихожую и в последний раз взглянул на лестницу. В воздухе уже запахло дымом, он вдохнул этот запах и кинул оставшиеся щепки к основанию лестницы… Целую минуту он стоял, наблюдая за тем, как разгорается огонь, потому что, несмотря на то что сама лестница заполыхала, покрывавший ее ковер никак не загорался, не загорался и столб, подпиравший лестницу, и тогда он хорошенько полил керосином и их.

Он хотел было двинуться дальше, когда полыхнуло пламя, и он отступил назад. Потом он вернулся через прихожую, подошел к парадной двери, и, как только открыл ее, сквозняк моментально взметнул пламя до потолка, и весь холл осветился бешеным светом.

Запах дыма заставили Пегги и Руфи бегом вернуться назад, и они остановились в самом начале подъездной аллеи, не веря своим глазам. Весь нижний этаж дома полыхал, и на гравийной дорожке на его фоне вырисовывалась фигура их мужа и отца.

— Что ты наделал? Что ты наделал? Ты сумасшедший.

Дейв Уотерз повернулся и спокойно посмотрел на Пегги, сказав:

— Я сделал то, что намерен был сделать. Он не заявится сюда и не будет здесь жить. На все деньги, какие у него есть, ему этот дом не восстановить.

— Папа! Папа! Ты сошел с ума. Мы не можем разыскать мисс Милли.

— Что ты говоришь? — Он повернулся к ней. — Она же в лесу.

— Ее нет в лесу, по крайней мере, мы не могли ее там найти.

— Тогда она у озера.

— Мы обежали вокруг него.

— Собака?

— Нигде ее не видно.

— Нет, нет. — Он смотрел на них расширившимися глазами, широко разинув рот и вскинув руки к небу.