Наталья Калинина - Полуночное танго

— Прекрасная сеньорита, сегодня такой знаменательный день в вашей жизни…

— Так мы едем или нет? Может, у тебя нету бензина?

— Росинант наелся отборного овса и с нетерпением бьет в конюшне копытом.

— Тогда встретимся в двенадцать на пустыре. И советую сменить гардероб.

— А, да!.. — Славка выглядел каким-то растерянным, и меня это удивило. Второе лето мы чуть ли не каждую ночь убегали тайком из дома и часа два носились на Славкином мотоцикле. До сих пор никто ни о чем не догадывался, хотя один раз мы чуть было не загремели в милицию. Представляю, что бы было с домашними, если б загремели. — Сеньорита уверена, что желает совершить прогулку по ночному Акапулько и его окрестностям с сеньором?

— Уверена, — нетерпеливо прервала я поток Славкиного словоблудия. — Поедем в степь, и ты дашь мне руль. Я уже преодолела свой идиотский страх.

Песня закончилась, и Славка нехотя отвел меня на место.

Сквозь виноградные листья настойчиво пробивался лунный свет.

«Запомни этот вечер, — услышала я внутренний голос. — И то, как тебе было хорошо…»

Маршрут моего ночного побега пролегал через погреб. Его дверь запирали на ночь изнутри на ржавый засов. Она была справа от веранды, между окон в столовую. В столовой на диване спал дедушка Егор.

Я прокралась босиком на кухню, бесшумно подняла тяжелую крышку ляды. Не дай бог споткнуться обо что-то непредвиденное. Свет зажигать нельзя — окошко погреба как раз под маминой комнатой. У мамы вечная бессонница. Сидит ночами возле окна и смотрит в темноту.

Я благополучно преодолела все преграды. Славка и его Росинант уже ждали меня на пустыре. Белые Славкины джинсы служили мне маяком в ночи.

— Засветимся из-за твоего пижонства, — не выдержала я. — Во всем городе нет таких вторых портков.

Я влезла на заднее сиденье, крепко вцепилась в Славкино горячее туловище. Росинант взревел и встал на дыбки. Под горку мы катились с ветерком, но почти без шума.

— Давай на Берсеньевский шлях, — скомандовала я.

— Сначала съездим в Лоскутную балку.

— Идет, — согласилась я. — Чур, под горку с ветерком.

Славка неопределенно хмыкнул и отпустил тормоз. Мощенная булыжником мостовая летела мне навстречу с первой космической скоростью. Вдруг он выключил фару, и я вскрикнула от неожиданности.

— Все и так видно, — услышала я сквозь свист ветра. — Держись крепче.

В степи стояли тишь и духота. Ленивая июльская ночь, полная неповторимых звуков и запахов. Росинант подпрыгивал на ухабах. У меня на зубах заскрипела пыль.

— Слезай. — Славка резко затормозил над самым обрывом балки. — Два шага вправо. Под кустом шиповника камень. Толкни — и он покатится вниз. Я посвечу.

В свете фары Росинанта собственная тень показалась мне таинственной — мохнатый шар на двух длинных ногах. Я вспомнила рассказы об НЛО и космических пришельцах. Спина покрылась мурашками. Но я обожаю преодолевать собственные страхи.

Бутылка была завернута в мокрую тряпку. Она оказалась довольно холодной — Славка догадался вырыть в глине ямку. Еще никогда в жизни я не пила шампанского.

— Боюсь, в этой глухомани не принято пить из хрусталя. — Славка извлек из нагрудного кармана два складных пластмассовых стаканчика. — Такова жестокая проза наших суровых дней.

— Ну что же ты ее не открываешь? — Я горела от нетерпения вкусить «взрослого» напитка и тем самым приобщиться еще к одной волнующей тайне жизни. Сколько еще мне предстояло их постичь?

— Может, не будем? — Славка вертел в руках бутылку и смотрел куда-то в сторону. — Я завтра выходной. Заберемся на ваш орех и раздавим ее в спокойной домашней обстановке.

— Ты что? Варечка с ходу унюхает.

— Зажуем кофейными зернами и мускатным орехом.

— Ладно, хватит сачковать. Открывай.

— Ты же хотела сесть за руль.

— И сяду.

— Но мы закосеем и…

— Это не водка. Между прочим, в твоем Акапулько шампанское пьют вместо газированной воды.

— И закусывают кокосовыми орехами и плодами манго, а потом пляшут самбу. — Славка вильнул своими тощими бедрами. Что-что, а плясать он умел. Я, кстати, тоже. Только наши таланты в этой дыре оставались невостребованными.

Пробка вылетела с оглушительным хлопком. Вдалеке залаяла собака.

— Пират, — сказала я. — Дед Митяй стережет свои помидоры.

Мы чокнулись по-настоящему. Я пила, не мигая глядя на луну. Она тоже смотрела на меня и, казалось, хотела прочитать лекцию на тему морали советской школьницы. По сей день помню ее укоризненную физиономию.

Славка включил свой походный транзистор. В степи музыка звучала так, что хотелось умереть от восторга. По «Маяку» передавали неаполитанские песни.

— Сеньорита, если у вас не очень кружится чердачок, приглашаю на самбу.

Славка уже положил мне на плечи руки. Мы всегда танцевали, положив друг другу руки на плечи. Славка никогда не осмеливался обнять меня за талию, как это полагается во взрослом танце.

— Ты со всеми так танцуешь?

— Я не танцую ни с кем, кроме вас, моя прекрасная сеньорита.

— Слушай, может, хватит, а? В печенках сидит твой Акапулько.

— Мадемуазель желает смотаться на недельку в Париж?

— Давай потанцуем как взрослые, — внезапно предложила я, взяла его руки и положила себе на пояс. У Славки были потные горячие ладони. — Жалко я в джинсах.

— Да, очень жалко. — Он топтался на месте, никак не попадая в ритм музыки. — Мне в голову ударило. Не шампанское, а настоящий ром.

— Слабак. А мне хоть бы что. Прижми меня к себе… Положи голову мне на плечо… Какая красивая музыка. И танцевать надо под нее красиво.

Славка сделал так, как я велела.

— Мне завтра рано вставать, — прошептал он, лежа головой на моем плече.

— Ты же сказал, что выходной.

— Да, но… тетя Зина попросила смотаться на огород и полить огурцы.

— Польем вместе. На обратном пути.

Я оступилась, и мы оба полетели на землю. В нескольких сантиметрах был обрыв, дальше камни и колючки. Мы замерли, не отрывая друг от друга рук.

— Поднимайся. — Славка встал на колени и потянул меня за руку.

— Не хочу. Мне здесь нравится. Теперь я точно знаю: земля кружится, кружится… Прижмись к ней и тоже почувствуешь.

— Я и так знаю, что она вертится. Мы это по истории партии проходили. Вставай же. Простудишься.

— Ты когда-нибудь целовался?

— Да, но… То есть я хочу сказать…

Он громко прочистил горло.

— Говорят, это здорово. Наверное, еще лучше, чем мчаться на санках с Куприяновского спуска.

— Там нельзя кататься на санках — в прошлом году на спуске зарезало трамваем сына Вальки…

— Какой ты, Славка, зануда. Интересно, я тоже через два года превращусь во взрослую зануду?

Он отпустил мою руку и медленно встал. Я смотрела на него снизу вверх. В свете луны Славка показался мне совсем незнакомым и очень красивым.