Оливия Лихтенштейн - Замужество и как с ним бороться

— Как вы узнали, что она приедет именно сюда? — спросила у меня Беа.

— Vokzal, — ответила я, пожав плечами.

«ПНБ», Пассажиры На Борту, отправила я Рути сообщение, вгрызаясь в будничные пробки. На заднем сиденье девушки ворковали на чешском.

— Я говорю ей, что она чересчур трепетно относится к русской литературе, принимает все слишком близко к сердцу. Поэтому она испугалась и сбежала, — объяснила мне Беа. — Но за это я ее и люблю, за доброе сердце.

Я взглянула на них в салонное зеркало. Зузи склонила голову на плечо Беа, а та поглаживала ее по руке.

— Я — ее Лара, — улыбнулась Зузи.

Как же это наивно — верить, что одной только любви для прочного брака достаточно. Они так меня растрогали, что я чуть не разрыдалась.

Остановив машину у светофора, я снова бросила взгляд на девушек. Беа сидела, по-хозяйски положив руку на чуть выпуклый живот Зузи. Неужели та беременна? Но откуда они взяли сперму? На какую-то секунду в моем мозгу появилась жуткая картина: Беа с Зузи украдкой собирают сперму из ночных поллюций Лео с его одеяла. Тут включился зеленый, и я вдруг с пугающей четкостью поняла, что на самом деле беременна-то я, а вовсе не Зузи. Неудивительно, что меня постоянно тошнит. Я напряглась и вспомнила, что последняя менструация у меня случилась за десять дней до того вечера, когда я переспала и с любовником, и с мужем. Ни с тем ни с другим презервативами я не пользовалась. Получается, я уже два месяца как беременна и понятия не имею, кто же из моих мужчин — будущий отец.

— Тебе плохо? — первым делом спросил Грег, открыв мне входную дверь. — Ты чего-то бледная.

Я не могла сразу же рассказать ему о ребенке. Мне надо было подумать. И вообще, разве я могу завести еще одного ребенка? Опять все сначала? Все эти бесконечные бессонные ночи, памперсы, необходимость круглосуточно быть начеку. А книги, в которых никогда не успеваешь дочитать до конца хотя бы один абзац? Но вдруг я вспомнила и другое: сладкий запах молока, маленький человечек тянет к тебе коротенькие, еле достающие ему до головы ручки и корчит смешные рожицы. Маленький, но человек — новый, уникальный, полноценная личность. Конечно, нельзя заводить детей в попытке спасти брак, но мне почему-то казалось, что в нашем случае это как раз сработает. Правда, вполне возможно, что это не его ребенок. И тогда он станет не началом нового, а концом всего, что есть у меня сейчас. Я ведь сказала тогда папе, что хочу сделать еще одну попытку, хочу стереть эту жизнь и начать новую… Так, может, Провидение посылает мне знак, велит остаться с Иваном и начать новую жизнь с ним? Смогли бы мы с ним жить вместе долго и счастливо и растить своего ребенка? Как там говорится в еврейской поговорке? «Когда женятся двое разведенных, в постели оказывается четыре человека». А в моем случае — восемь, учитывая детей. Или даже девять, вместе с новым малышом.

В нашей гостиной собралась целая компания: ПП, развалившись на диване, вещала перед внимательными слушателями о важности сексуальной жизни в браке. Выглядела она сногсшибательно, даже несмотря на убийственно нелепую бело-розовую шляпу, по своей форме больше всего напоминающую перевернутый рожок от мороженого. Рядом с ней расположился Джереми, с другой стороны сидела, вперив взгляд в стену, Джесси. Пока ПП распространялась про сексуальную мощь любовника, Джереми самодовольно ухмылялся, а Джесси, кажется, мечтала сквозь землю провалиться. Немногим ранее Беа призвала к себе на помощь подруг — трех лесбиянок из Восточной Европы, которые сидели и внимали откровениям ПП. Особенно они оживились, когда ПП сказала, что немногие мужчины по-настоящему понимают, что делать с женским телом, и что, если бы ей не нравилось, когда ее трахают, она бы точно стала лесбиянкой. Серьезная высокая блондинка с короткой стрижкой нацарапала что-то на листке бумаги и передала ее ПП прямо на глазах у Джереми.

— Если все-таки передумаете насчет мужчин, позвоните, — сказала она.

Я не сомневалась — ПП не упустит свой шанс. Я прямо наяву представила обложку ее следующей книги: «Сапфическая любовь: настоящий женский оргазм». Самоуверенная улыбочка на лице Джереми как-то померкла, а Джесси, которую явно мутило, наконец нашла в себе силы встать и уйти.

— Мы с Джеззи хотим пожениться, — прошептала мне ПП. — Я как раз собиралась всем об этом сообщить. — Она поднесла вилку к бокалу, чтобы привлечь всеобщее внимание.

— Давай не сейчас, — успела я ее остановить, поглядев на обнимающихся Беа и Зузи. — Все-таки сегодня их день.

— Ты права, — после паузы признала ПП. — Я иногда бываю такой эгоисткой! Не понимаю, как ты меня терпишь.

Я тоже этого не понимала. Наверное, я дружила с ней еще и потому, что она меня все-таки страшно забавляла. Ну а то, что она сама признала, что иногда выходит за грани приличия, вполне искупало ее вину. Мне кажется, у каждой женщины должна быть одна невероятно красивая подруга, вроде как произведение искусства: конечно, приобрести и удержать такую «вещь» сложно, зато сколько удовольствия получаешь, просто глядя на нее!

ПП внимательно на меня посмотрела и тихо спросила:

— У тебя ведь с ним все кончено, да?

— С кем?

— Ну, с Иваном.

— Не понимаю, о чем это ты, — попыталась прикинуться дурочкой я.

— Прекрати, Хло, ты же знаешь, что я ведьма, — отмахнулась ПП. — Я давно подозревала, а в день спектакля Берти поняла, что права. А сейчас вижу, что все кончено.

Неужели и правда все кончено? Возможно. Как там говорила Рути? «Иногда чужой человек может сказать о тебе больше, чем ты знаешь сам».

— А ты правда собираешься выйти за Джереми? — спросила, в свою очередь, я, меняя тему разговора.

— Да. В самом начале брака все так волшебно, правда?

Я знала, что она имеет в виду. Вот только я бы сказала, что все волшебство приходится на начало отношений, а не брака. Это-то мне и нравилось в романе с Иваном. Но, к сожалению, горькая истина заключается в том, что никто не в силах гарантировать тот же накал страстей годы спустя. Скорее всего, мы бы и сами не успели заметить, как оказались среди тех супругов, чьи чувства описываются как нечто среднее между безразличием и привязанностью.

К нам подошел Грег. Лицо у него было серьезное и мрачное. Неужели решил все-таки обвинить меня в измене?

— Хло, только что звонила Хельга. У Берти второй инфаркт. Он в реанимации.

Папиного лица почти не было видно за кислородной маской. У кровати стояла Хельга и разговаривала с врачом. Я обрадовалась, увидев, что ему за сорок и вид у него серьезный. Видимо, врач-консультант. С серьезным видом он посмотрел на меня, Грега и Сэмми.

— Это сын, дочь и зять мистера Живаго, — поспешила объяснить Хельга. — Мистер Мак-Тернан тоже врач, — добавила она, положив руку Грегу на плечо.