Рейчел Джонсон - Ноттинг-Хелл

Да, к тому же около пяти лет назад она запустила каталог одежды, которую можно заказать с доставкой на дом, под названием «БСБЖ». Там также была детская линия «БС Малыш», которую Вирджиния разработала после рождения близнецов. Не стоит даже и говорить, что одежда была безумно дорогой, но, по словам основательницы, закрывала зияющую брешь на потребительском рынке.

«Когда я родила Гая, то не смогла найти haute de gamme [18] Престижный, самый дорогой ( фр .). одежду для детей в Англии в le style anglais [19] В английском стиле ( фр .). , — сказала мне она без тени иронии, — так что пришлось разработать ее самой».

Я даже не посмотрела на сад Эйвери. Я слишком хорошо его знала. Я вернусь сюда позднее утром, после встречи с Донной, и поставлю какие-нибудь ароматные цветы по обе стороны от стульев в преддверии вечеринки. Надо также посоветовать Салли убрать клетки с кроликами Меган с лужайки, чтобы место выглядело презентабельным, хотя на газоне непременно останутся некрасивые коричневые отпечатки… и надо пройтись к саду Сая — если я собиралась с ним познакомиться, мне нужны свежие идеи.

Я обошла весь сад. Это заняло около двадцати минут, так что сейчас было восемь тридцать. Я собиралась в магазин за кое-какими вещами, включая голубую полынь для сада возле детских качелей, заботиться о которых почему-то стало моей обязанностью. В этом саду, если у тебя нет детей, считается само собой разумеющимся, что ты будешь отвечать за все остальное. Потом я собиралась к Гаю Парсонсу сделать прическу для вечеринки у Эйвери.

В конце концов, там будет Вирджиния в сверхженственном коктейльном платье. У нее прекрасный вкус в одежде, но если спросить, вещи какого дизайнера она носит, она лишь пожмет плечами, показывая, что это глупый вопрос. Дело не в этикетках, а в качестве и покрое.

И мне не хочется, чтобы Гидеон только на нее и смотрел, так же как и Боб. И если я к тому же планирую подкараулить Сая, мне нужно выглядеть на все сто. Я ведь знаю, какими смертельно прекрасными могут быть француженки (не говоря уже о Мими, которая нацелилась на Сая, словно самонаводящаяся ракета).

Но француженки — они открывают рот и говорят что-нибудь банальное, например: «Разве розы Хелен не прекрасны?» И обычно рассудительные англичане совершенно теряют голову. Иногда я замечаю, как они смотрят на Вирджинию с собачьей жадностью, словно слюнявый Лабрадор на индюшку, поданную к воскресному обеду.

Они даже не догадываются, что мне о ней известно. Она выглядит такой скромной и сдержанной, когда ходит на мессу в церковь каждое воскресенье с детьми, наряженными в штанишки и платьица, но я-то знаю, что таится за благочестивой внешностью. У нее лицо святой Марии, но тело шлюхи — думаю, это и делает ее такой неотразимой.

Я вернулась из Гайд-парка, где подверглась ежедневному унижению. Единственная из всех МНХ, я сама выгуливаю собаку (остальные платят личным тренерам, чтобы достичь точно такого же результата). Шофер Патрика Молтона все еще ждал шефа. Это тянуло на местный рекорд, как долго водитель может оставлять машину с работающим двигателем за счет компании. Под пассажирским сиденьем лежала свернутая «Дейли экспресс». Он вышел из машины, чтобы закурить.

— Все еще ждете Его светлость? — поинтересовалась я, проходя мимо с Калипсо.

Водитель закатил глаза и растоптал окурок.

— Ожидаю, когда Его светлость прибудут из аэропорта, чтобы отвезти их на работу, — ответил он.

В тот самый момент подъехало такси и, рыча мотором, припарковалось рядом с машиной Молтонов. Из такси вышел Патрик, держа портфель и экземпляр «Уоллстрит джорнал». Он сделал жест рукой ждущему шоферу и скрылся в доме.

Такси отъехало. Заработал двигатель «лексуса». В воздухе запахло выхлопными газами и ожиданием. На секунду я с печальным восхищением подумала о Ральфе, который без единой жалобы каждый день ездит на работу на метро в туфлях на тонкой кожаной подошве. Потом я покинула хозяев жизни с их шоферами и пошла домой. Поставив чайник, я отправилась прямиком к холодильнику.

Я ослабела от голода, хотя прошел всего лишь час после плотного завтрака, во время которого я отполировала солдатиков Пози и умудрилась съесть два куска тоста. Когда я, нарезав сыр, припасенный для детей, отправляла его в рот, зазвонил телефон.

Это была Клэр. Я приготовилась посвятить следующие полчаса ее нарастающей биопанике, надела «хендз-фри» и начала бродить по кухне, ожидая, пока закипит чайник. Но Клэр не стала в двухтысячный раз жаловаться на неспособность забеременеть.

— Итак, угадай, кого я видела в ночной рубашке в нашем саду ровно в два сорок четыре утра? — начала она без лишних церемоний.

— Кого? — спросила я, пытаясь вспомнить, от кого меньше всего можно ожидать променада по саду в нижнем белье. — Триш Додд-Ноубл? Валери Форстер? Полковника Мастарда?

Мы захихикали. Как бы ни различались наши жизни, доходы, вкусы в дизайне дома, стандарты аккуратности, способности к зачатию и так далее, мы все же неплохо друг друга понимаем.

— Не угадала, — ответила Клэр.

Я подумала, как приятно было бы с ней увидеться и отдохнуть от прогулки в ее классном доме, свободном от детей, пройтись по ее кухне, по теплому полу, попивая латте из белых чашек от Вествуд, поедая фундук и шоколадное печенье. Все в Клэр и в ее жизни напоминало страницы «Элль декор». К несчастью, все в моей жизни было словно из журнала «Плохая хозяйка». Клэр — фанатка чистоты. Ее плита — сияющее, безукоризненно чистое антрацитовое чудо от фирмы «Смег» [20] Крупнейший итальянский производитель кухонной техники. . В моем доме все обшарпанное и грязное. У меня плита с поцарапанной поверхностью и засохшей грязью, оставшаяся с тех дней, когда здесь жили Перегрин и Слинки (это было в семидесятых).

— Не хочешь зайти ко мне, пока я не отправилась к Гаю Парсонсу краситься? Я могу сделать кофе, ведь я уже закончила работу. Сегодня я более-менее свободна, не считая встречи с Донной, прически и макета дизайна сада для Тома Стюарта-Смита.

Теперь я ходила по кухне, прибираясь и складывая измазанные кашей миски в раковину для Фатимы. Вытирая большой сосновый стол, я заметила, что Пози забыла книгу для чтения. К тому же я увидела, что Мирабель оставила заполненную форму согласия родителей — на пяти страницах, с историей ее болезней и недугов ближайших родственников — на ее участие в чрезвычайно опасном путешествии с классом в местный полицейский участок, как минимум триста ярдов от школьных ворот. Это значило, что в ближайший час мне предстояло вернуться в Понсонби. Я вздохнула, даже несмотря на то, что такое случалось практически каждый день, и не по одному разу.