Жозефина Харт - Крах

После ухода уборщицы я обычно довольно долго гуляю. Захожу на ленч в кафе. Потом возвращаюсь в мою белую гавань и продолжаю чтение либо слушаю музыку. Часто я сижу просто так, без дела, позволяя невинной, девственной белизне моей комнаты проникать в меня.

С Салли я разговариваю регулярно. Умер Вилбур. Нет, не после того сердечного приступа, он погиб в автомобильной катастрофе. От сердечной недостаточности скончался Эдвард, не прожив и года после гибели Мартина. Я еще тогда предполагал… боялся, что это может случиться.

Ингрид снова вышла замуж, за индустриального магната, не так давно получившего титул лорда. Брак Салли так и не состоялся. Но они с Джонатаном по-прежнему вместе. Какое-то время назад она написала мне в коротком письме: «Не то что бы я не доверяла любви. Но я больше не понимаю, что это значит».

Я не испытываю одиночества. Мое место в этом мире, мой мир ограничен узким коридором в ванную. Иногда я сижу там по вечерам, вглядываясь в фотографию Мартина, увеличенную до нормального человеческого размера. Я передвигаю кресло, и перспектива меняется вслед за ним.

Однажды я стоял перед его образом и легко касался ладонью его тела. Бежали часы, а я старался уловить в его глазах хотя бы отзвук того, что он понимал, как напрасны его надежды. Но камера поймала момент веселья, силы и красоты, и его лицо, попав в стеклянную ловушку объектива, светилось вызывающим триумфом и полнотой жизни.

Иногда я пристально разглядывал Анну… на фотографии, снятой во время ее помолвки в Хартли. Я забрал ее из кабинета, когда был там в последний раз. Она возвращала мне этот взгляд с явной насмешкой. Ее легкие волосы, разлетевшиеся от порывов бриза, выглядели странно рядом с застывшими, неулыбчивыми глазами и предельно серьезным лицом. Любой ракурс давал ощущение спокойной силы, казалось, говорившей: «Я не поймана, хотя и неподвижна».

Годы тишины прочитывались в этом лице.

Страстные мечты тревожили меня. Однажды (изрядно выпив) я положил ее изображение на пол. Вытянувшись на нем, в ярости думая о постигшем меня несчастье, я потерял себя в шторме телесного безумства. Вместе с криком агонии пришли семя и слезы.

Теперь я одеваюсь как все, часто надеваю темные очки. Любые цвета оскорбляют меня.

Вещей для моего короткого отдыха понадобилось немного. Это лето — в Германии.

Аэропорт — чудовищное место, шумное, пестрое. Я отошел в конец зала. Неожиданно обрушилась тишина. Люди двигались, как в замедленном кино.

Передо мной появилась Анна. Вот она идет в мою сторону. Снимает с меня темные очки. Она глядит в глубину моих глаз и словно навсегда забирает у меня свой образ. Молча, она силой вырывает то, что еще во мне осталось. Она полна сил. Это акт уверенности, осознающей себя. Мое тело, казалось, сжимается, падает, превращаясь в единый крик, песнь отчаяния. И звук такой высокий, такой тонкий, что дробит кости и разрывает мускулы.

Я знаю, мое сердце распорото. Оно раздирается на куски. Колени подогнулись, и я упал. Это было полное поражение. Мои губы хлестнула ткань ее платья. Его желто-зеленые тона летнего сада поплыли в моих глазах. Кто-то попытался помочь мне. Анна исчезла.

— Вам нужен доктор? — Какой-то молодой человек помог мне подняться на ноги.

— Нет-нет. Все отлично. Я сам доктор.

Я бросился за ней. Увидел, как она присоединилась к человеку с ребенком на руках. Он легко повернулся к ней, и губы Питера Кальдерона задели ее волосы. С этого расстояния я замечаю, что некоторая странность ее одежды связана с беременностью.

Подозвал такси. Скоро оказался дома. Теперь я сомневался, что сумею остаться в живых. Удивительно, как долго мое тело может это выдерживать. Надеюсь, это продлится недолго, я очень надеюсь.

Последняя мысль приходит ко мне. Дернувшись, я закрыл глаза.

«Умирание, возможно, долгие годы умирания, до того, как тело окончательно мне откажет, — шепчу я себе и безмолвным лицам в холле. — По крайней мере сейчас я уверен, что знаю правду».

Для тех, кто усомнится, — это простая любовная история.

Она закончена.

Другие могут оказаться более счастливыми.

Я желаю им этого.

После смерти; посмертно (лат.).

Резко; отрывисто (музык. термин) (итал.).

Мадам Бартон, будьте любезны (фр.).

— Одну минуту. Не вешайте трубку.

Да, прекрасно. Спасибо (фр.).

— Мадам Бартон, будьте добры, я думаю, она в номере…

— Да, десятый номер. Но мадам Бартон там нет. Она уехала.

— На целый день?

— Нет, она покинула отель (фр.).

— Да, служба L'Hotel (фр.).

И так далее, и так далее (лат.).

Весьма шикарно (фр.).

Спасибо, милый — до свидания (фр.).

— Да (фр.).

Дыхание старости (фр.).

Скоро, быстро — муз. термин (итал.).