Наталья Ручей - Дыхание осени

Люблю.

— Дыши! — кричу на всю улицу.

Выскакивают мальчишки. Егор с телефоном в руке, говорит, вызвал скорую, но они приедут нескоро, много объевшихся, много падких на водку, много инфарктов. У меня что-то щелкает в голове, я прошу принести мою сумочку. Он несется, приносит. Я вытряхиваю ее содержимое на асфальт, копаюсь, ищу… а, вот, это он… Пальцы не могут попасть на кнопки и Егор считывает из записной книжки номер, который я думала, никогда мне не пригодится.

Лучше бы не пригождался!

Медсестра, которую хотел поиметь боров-врач из больницы… Я знаю, она поможет! Больше некому! Ну, пожалуйста, возьми телефон! Пожалуйста!

Светлана отвечает после второго гудка и, — о чудо, — оказывается рядом, почти в двух кварталах, сейчас словит попутку, возьмет аптечку и приедет. Я говорю спасибо и жду.

Я жду, она успеет, ведь чудеса случаются, верно?

А потом вдруг я понимаю, что не успеет. Она не успеет. Какие попутки в Новогоднюю Ночь? И добежать не успеет. И скорая приедет лишь утром. А он не дышит сейчас!

Не дышит!

Не отпущу! Нет, не отдам! Не позволю забрать!

Смерть хохочет, дождем стучит по плечам, ветром воет, что все, все кончено. Для него. Раз меня взять не вышло, сойдет и он.

Да пошла ты к черту, костлявая!

Ни черта у тебя снова не выйдет!

— Дыши! — кричу и трясу отчаянно Яра. — Дыши! Пожалуйста! Ну, пожалуйста!!! Ради меня!!!

Я зажмуриваюсь, потому что мне больно и страшно, потому что мне вдруг показалось, что у него приоткрылись глаза, а так бывает, когда…

Не могу… Я не вынесу…

— З-ла-т-та, — хриплый шепот Яра мне тоже мерещится и усмешка слышится, и что он пытается встать. — Эй, привет, — говорит уже почти бодро, и я понимаю, что плачу, у него на глазах плачу и не могу перестать.

Ну и пусть.

Пусть увидит и все поймет, потому что нет сил больше ждать и сопротивляться, и метаться нет сил. Иногда на сомненья нет времени. Иногда может быть слишком поздно.

Смерть перестает хохотать, удаляется.

Мы успели. Мы все еще вместе, не по разные стороны мира — вот главное.

— Эй, — зовет меня Яр, все же приподнимаясь с помощью побелевших мальчишек. Обнимает, а я трясусь, как листок на ветру, как испуганный заяц. — Эй, успокойся, ну… я не мог умереть. Не сейчас.

— Ты все врешь, — спорю с ним, — ты почти умирал.

— Я не мог, — повторяет с пиратской улыбкой, — я ведь пообещал тебе чудо.

Когда на одном из светских раутов, где было необходимо присутствие Яра, одна из журналисток каверзно поинтересовалась, как сумела простая провинциалка заполучить одного из самых состоятельных и красивых мужчин, я ответила, что пусть читает мою колонку в прессе, там даже есть список свободных пока еще миллионеров и вдруг и ей повезет. Правда, нужно чуток поторопиться, потому что одного уже охомутали. И тоже провинциалка.

Это мне Яр рассказал, буквально вчера. Назар влюблен по уши и собирается жениться. Простая девушка, знакомы больше двух лет, но так — виделись пару раз, пересекались и только, он не думал, что что-то возможно, хотя она ему нравилась с самого начала. Девушка — лучшая подруга его кузины и даже не в курсе, кто он такой. Думает, что простой работник атомной электростанции — так ей сказала его кузина. А теперь до свадьбы признаваться нельзя, а то Назар опасается, что невеста растеряется и сбежит.

Мы с Яром на свадьбу приглашены, посмеемся, а если что — поможем ловить. Нечего убегать от своего счастья. Жизнь бывает непредсказуемой и короткой.

На двоих оставшихся миллионеров идет такая охота, что некогда отвернуться. У меня информация из первых рук, а уже потом подтягивается глянец.

Кстати, о глянце. Я, как и советовал Егор, начала писать рассказы. Поначалу их никто не брал, так, отсылала на электронные адреса — все, что найду в Интернете — и молчок. Месяц, два, полгода. А потом я попала на форум критиков, самый жесткий и правдивый в сети, выложила туда один из рассказов и получила такой шквал негативных отзывов, что голова пошла кругом.

Все было не так: стиль, подбор слов, ритм, смысл, идея. Я читала отзывы и мчалась быстренько исправлять, потом размещала текст по новой и получала очередной шквал негатива, причем замечания иногда противоречили предыдущим.

Чуть осмотревшись и поостыв, почитав отзывы другим, походив по форуму, почитав статьи и познакомившись с некоторыми жителями форума, я перестала бросаться исправлять рассказ после каждого замечания. Я постепенно, но начала различать, где имхастое имхо, а где объективная критика. Я поняла для себя, чье мнение — жесткое, нелицеприятное, мне помогает расти, а чьи комментарии — пустой выхлоп обиженного жизнью человека.

Через год, отчасти и благодаря пинкам этого форума, один их журналов принял мой первый рассказ. Принял молча, я бы и не узнала, что он вышел в печать, если бы до этого заместитель редактора не написала, что рассказ просто замечательный и, скорее всего, его возьмут после выхода главреда из отпуска. Отпуск по всем подсчетам прошел, но ни слуху ни духу из этой редакции не было. Я отправила рассказ в другой журнал, глянцевый, дорогой, и вот там-то его захотели взять, правда, после нескольких правок.

Мы два дня переписывались с главным редактором глянца, что и как, а потом что-то меня насторожило, и я на всякий случай, чисто интуитивно, написала письмо в предыдущий журнал, что снимаю свой рассказ с заявки, что печатать его не нужно и все такое. Вот тогда-то я и узнала, что он уже месяца два назад как издан.

Они поинтересовались, куда мне отправить деньги, я дала свои данные и номер карточки, но чувство горечи долго не проходило. Я не стала с ними работать дальше, но и с глянцем не получалось. Главный редактор читала мои новые рассказы, говорила, что они хорошо идут под утренний кофе, спасибо, но… неформат.

Я возобновила рассылку на все адреса, и таки нашла издательство, которое приняло все мои ранние рассказы и попросило еще. Несколько раз знакомые мне говорили, что видели мои рассказы в других журналах — в общем-то, воровство и на этом поприще процветает, но я работаю только с одним издательством. У меня нет времени писать для других журналов, да я и не хочу. Говорят, что на каждого автора свой редактор, так вот я своего нашла.

А еще я начала писать романы. Потянуло на большую форму, стало интересно себя попробовать. Разные романы — и фэнтези, и современные, и любовно-фантастические, но издательства их не берут. Некоторые редакторы говорят, что все неплохло — и стиль, и язык, и сюжет, но сомневаются, что их купят. Некоторые говорят, что читателю нужно попроще, еще попроще, вообще легкотню, потому что читатели пошли нынче ленивые, им думать не хочется. Некоторые просто молчат. Некоторые говорят, что вот если бы эта книга пришла два года назад, ее бы точно издали, а сейчас русский читатель считает, что русский автор должен писать только о русских.