Татьяна Герцик - Антизолушка

Кровь молотом стучала у него в ушах, заставляя требовать освобождения от невыносимого бремени. Он приподнялся и тяжело налег на нее, не осознавая, что же ему препятствует. Но она и не дала понять. Решительно устремившись ему навстречу, приняла его в себя и сдержанно застонала, не выдержав острой боли. Он замер и стал недоверчиво вглядываться в ее искаженное лицо. Неужели он ее первый мужчина?

Она хрипловато прошептала:

— Не останавливайся! Пожалуйста!

Движимый непреодолимым инстинктом, он принялся двигаться, выгнувшись от напряжения и удовольствия, не осознавая, что ей больно. Через пять минут всё было кончено, и он опустился ей на грудь, изнемогая от опустошения и неземного блаженства.

Удовлетворенно вздохнув, она нежно погладила его по спине, и прошептала, не опуская ноги:

— Ну, вот и всё!

Он испуганно вздрогнул:

— Что ты имеешь в виду?

— Что ты теперь мой и никуда больше не денешься! — она прошептала это ему в ухо со счастливой улыбкой, снова сцепив руки у него за спиной.

У него отлегло от сердца и он тихо засмеялся в мягкий изгиб ее шеи:

— Конечно, милая, я давно уже твой! И ты, наконец-то, моя! — Попытался приподняться и лечь рядом, чтобы освободить ее хрупкое тело от своей тяжести, но она не пустила.

— Полежи еще, ладно? Так хорошо…

Он нежно поцеловал ее в губы и прошептал:

— Но ты же знаешь, что за этим последует? А тебе и без того больно!

Лиза пылко возразила, лаская нежными пальчиками чувствительный участок за ушами:

— Уже не больно! И я так тебя люблю!

От этих слов и нехитрой ласки желание жгучей волной вновь разлилось по его жилам. Обманув ее ожидания, он освободился от ее жарких объятий и лег рядом. Лиза вопросительно подняла голову, не понимая, в чем дело, но он медленно провел рукой по ее груди, животу, лаская нежную кожу. Успокоившись и больше не стесняясь, она невольно выгнулась под его трепетными руками. Перехватив инициативу, сама обхватила его голову, гладя мягкими пальчиками лицо и целуя в губы. С трудом сдерживая рвущуюся изнутри дрожь, он стал покрывать ее тело исступленными, властными и опьяняющими поцелуями.

Через миллион лет, плавясь от нахлынувшего желания, она попросила его прерывающимся голосом:

— Ну, пожалуйста!..

Проведя рукой по низу ее живота, он хрипло отказал:

— Ты не готова еще, малышка! — и продолжал упорно ласкать ее кожу миллиметр за миллиметром, заставляя ее гореть от предвкушения. Вдруг ее тело само выгнулось дугой, сотрясаемое жаждой его тела и, не отдавая себе отчета, Лиза безжалостно вцепилась ногтями ему в плечи, требуя большего.

На этот раз он подчинился. Неуправляемо извиваясь, Лиза заставила его двигаться в нужном ей темпе и, почувствовав, что сейчас потеряет сознание от переполнившей всё тело напряженной истомы, вдруг забилась в страстных конвульсиях, не замечая, что до крови царапает ему кожу. Впрочем, он этого тоже не заметил. С силой ударившись о ее бедра еще раз, хрипло застонал, изливая в нее свое семя.

Они некоторое время полежали молча, возвращаясь с небес на землю, потом Лизонька повернулась и застенчиво прошептала:

— Мне надо в ванную…

Приподнявшись на локте, он убрал с ее влажного лба прилипшие завитки и предложил, чувственно улыбаясь:

— Может, вместе?

Зарумянившись, Лиза представила себе эту эротическую картину и сконфуженно отказалась, застеснявшись:

— Ну, как-нибудь потом…

Посмеиваясь, он отодвинулся к стене и она, не одеваясь, бросилась в ванную, прихватив по дороге валяющийся на полу халат. На внутренней стороне ее бедер извивались чуть видные розоватые полосы и он взволнованно вздохнул, вознося судьбе пылкую благодарность за свое неожиданное счастье. Минут через десять появилась Лиза, скручивая волосы в тугой узел.

Илья в свою очередь отправился в ванную. Когда вышел, встряхивая мокрыми после душа волосами и с трудом натянув джинсы на влажное тело, в спальне Лизы не было. Пошел в другую комнату, с огромным домашним кинотеатром, вновь пусто. Забеспокоившись, двинулся дальше и вдруг замер от потрясающей картины: в огромном окне во всю стену сияла роскошная елка, установленная на главной городской площади. От ее мерцания в комнате было светло, как днем.

Лизонька, ожидая его, одиноко сидела в кресле, придвинутом почти вплотную к окну, свернув ноги калачиком, и пристально смотрела на елку.

Илья подошел к ней, взял на руки и сел сам, устроив ее поудобнее на коленях и потуже завернув в халатик. Она прижалась к нему, обхватив руками за обнаженную талию. Внезапно, почувствовав под ладонями царапины, потрясенно воскликнула:

— Что это у тебя со спиной?

Только после этих слов почувствовав боль, Илья ее успокоил:

— Да так, ерунда.

Не поверив, она вскочила, включила свет и в ужасе уставилась на расцарапанную до крови спину.

— Жуть какая! Неужели это я? — опрометью кинулась на кухню, принесла вату, перекись водорода и обработала его боевые раны, виновато извиняясь.

Поеживаясь от едкого антисептика, Илья весело утешил обескураженную девушку:

— Милая, да такими шрамами может гордиться любой мужчина. Я вовсе не против, если ты будешь делать так много-много раз. Всю жизнь, к примеру.

Закончив смазывать царапины, она выключила свет и снова пушистым котенком устроилась у него на коленях.

Илья мягко поглаживал ее плечи, не веря своему счастью.

Лиза, видимо, чувствуя то же самое, робко призналась:

— Мне до сих пор не верится, что это ты сидишь здесь со мной. Я уже думала, ты никогда не придешь. Почему ты не ответил на мое письмо? Я так ждала…

Илья напрягся и с гневом в голосе воскликнул:

— Это всё мой племянник, охламон этакий! Ревновать вздумал, письмо спрятал. Но я тебя и без письма пытался разыскать, да не получилось.

Лиза уткнулась носом в его твердое плечо и тихонько всхлипнула.

— Да, если бы знать, насколько меньше было бы мучений.

Ощутив ее боль, как свою, он принялся укачивать ее, как обиженного малыша. Рассеянно посмотрев по сторонам, заметил в углу бар, полный разномастных бутылок, приготовленный поднос с бокалами на столе и со страхом спросил:

— А ты правда привела бы сюда сегодня кого-нибудь другого?

Она растерянно пожала плечами, не зная, что ответить.

— Может быть, не знаю… Слишком тяжело было… Ты ушел, хлопнув дверью, а мне стало так одиноко, будто жизнь кончилась. Если бы кто-нибудь из настойчивых поклонников отправился со мной сюда, то кто знает?

Он вздрогнул, представив в этой комнате непробиваемого Шурика с Лизой на руках и чертыхнулся. Сильнее прижал ее к себе, отнимая у жутких химер. Во рту пересохло от кошмарной, к счастью, уже минувшей, угрозы невосполнимой потери. Сглотнув, с трудом заставил себя признаться: