Диана Морьентес - Эволюция чувств

— Это, интересно, почему? — удивился Коля. В нем проснулся азарт: проверить Наташины предсказания.

— Потому что…

Потому что он просто обязан проконтролировать, как продвигается ее разговор с Беляковым. Не стоят ли они уже в обнимку, не целуются ли под аплодисменты сытых сплетников.

— Он уже идет? — спросила Наташа одноклассника, стараясь не подглядывать.

Коля растерянно посмотрел в сторону.

— Да… Как ты это определила? — недоуменно выведывал парень.

— Сможешь сделать так, чтобы я этого больше не чувствовала?

Коля с усмешкой и обидой воскликнул:

— Куда мне, простому смертному, тягаться с вашим богом!

Беляков бросил Наташу одну возле окна, вернулся к пацанам. А Наташа уткнулась лбом в стекло. Потом, правда, подложила ладошку — так мягче и теплее.

Она закрыла глаза и просто слушала, что происходит вокруг. Стук множества каблуков. Кто-то бегал друг за другом. Кто-то просил у кого-то списать домашку по химии. Кто-то спрашивал, что задали. Пацан рассказывал друзьям вчерашний футбол. Девичий голосок справа — о своем бойфренде. А слева Наташины одноклассницы обсуждали, кому улыбнулся физик. Одна уверяла, что ей. Другая доказывала, что на ту он просто посмотрел, а улыбнулся ей самой. Третья рассудительным голосом спорила, что физик просто улыбнулся, он в хорошем настроении, а вовсе не кому-то определенно. А первая принялась в свою защиту выдвигать свои неопровержимые доказательства. Наташа очень четко слышала ее голос: «Он всегда ТАК на меня смотрит на уроках! И пятерку мне недавно поставил, когда я у доски была. А я тогда на четверку отвечала, не больше». Наташе хотелось изо всех сил закричать: «А я с ним целовалась!!!» Но скажи она об этом однажды — и о его поцелуях можно будет забыть. Третья, словно в утешение Наташе, продолжала переубеждать первую: «Он всем время от времени завышает оценки. Даже пацанам. По-моему, это просто у него методика такая: он хочет нам показать, что мы можем учиться на пятерки. Чтобы мы верили в себя, чтобы у нас был стимул»…

Зазвенело в ушах… Нет, это не в ушах. Это на урок.

После уроков объявила Андрею, что отныне она не будет делать домашние задания! И домой будет возвращаться так поздно, как это потребуется, лишь бы мать уже спала. Андрей утешал ее, как мог, но переубеждать не пытался — это бесполезно, а можно и вовсе подорвать ее доверие. Пообещал, что каждый день будет с ней до тех пор, пока она не решит идти домой. И очень просил, чтобы в темное время суток она не ходила по городу одна.

Андрей не видел ссадину: он высокий, а Наташа еще и голову старалась опускать пониже, да постоянно поправляла прическу так, чтобы волосы обрамляли лицо. Хотела и от Максима это скрыть, но потеряла бдительность…

Она сидела в одиночестве на перилах школьного крыльца. Было еще теплее, чем вчера. Хотелось дождя. Максим сегодня работает в баре, поэтому не стал долго задерживаться у охранников: надо еще хоть немного поспать перед бессонной ночью. Только остановился возле Наташи:

— Поговорила с Беляковым?

— Вы же видели, что мы разговаривали! — с вызовом возопила девчонка. — К чему тогда этот вопрос?

— Да, видел. Прости, что не поздоровался, я не хотел вам мешать.

— Ничего страшного.

Но Максим сдаваться не собирался. Ему непременно нужно узнать:

— Что вы с ним решили?

Наташу подкупила его вежливость: мама, например, причинила ей телесные повреждения и не извинилась, а Он извиняется даже за то, что просто не поздоровался. К тому же, извиняется перед своей ученицей.

— А как Вы думаете, что я могла ему ответить?

Наташа задала этот вопрос и по «своей» привычке склонила голову набок, слегка задрав голову кверху, чтобы смотреть на собеседника из-под полуопущенных ресниц.

— Что это? — вдруг воскликнул учитель, кивнув на ее лицо.

Наташа испугалась, подумала, что он понял, что она «позаимствовала» его манеру.

— Что? — пробормотала она, возвращаясь в исходное положение.

— Я спрашиваю, что это?! — Максим протянул руку к ее подбородку.

Только теперь Наташа вспомнила о своем синяке и рефлекторно одернула голову от его руки, побоявшись, что он прикоснется, и будет больно.

— Я ударилась, — сказала она тихо и неуверенно.

— Ты врешь!

— Нет…

— Я изучал психологию. Не стану тебе объяснять, как я это определяю, но ты врешь!

Наташа потупила взор. Стало стыдно.

— Я ударилась, — повторила девушка со своим неизменным упрямством.

— Как же ты так умудрилась? — испытующе направил Максим на нее свой рентгеновский взгляд.

— В прихожей, ударилась об полочку.

— Об ту крохотную полочку под зеркалом? Этим местом? Ты что, целовалась со своим отражением и поскользнулась?!

Наташа промолчала. Максим вздохнул, внимательно глядя в ее направленные в пол глаза.

— Малыш, это из-за того, что ты вчера поздно вернулась? — спросил он ее прямо.

Наташа попыталась спрятать свой взгляд еще дальше.

— Я сама виновата. Мне надо было молчать… — и, чуть ли не плача, объявила: — Не беспокойтесь, всё, что делают мои родители, это из любви ко мне!

Учитель подошел к ней ближе и, обняв одной рукой за плечи, привлек к себе. А Наташа не сдержалась, схватила его за лацканы пиджака и, уткнувшись в грудь, зарыдала. Правда, испугалась, что испачкает косметикой его бежевую футболку, и стала понемногу успокаиваться.

— Наташ, — говорил он тихо, — я сам родитель, и я не представляю, что должно произойти, чтобы я так избил свою дочь. Либо ты трудный подросток, либо у твоей мамы настолько ужасные нервы… В обоих случаях именно ты и можешь повлиять на ваши отношения. Ошибки совершают не только дети, но и взрослые. Она, похоже, плохой педагог, а ты — просто упряма. Я уже говорил тебе — не зли ее. Промолчи. Будь с ней поласковей, может, ей именно этого в семье и не хватает. Понимаешь? Я и мои друзья — тоже взрослые, но нас ты так не раздражаешь; напротив, мы тебя просто обожаем, потому что с нами ты совсем другая. Значит, ты можешь быть другой и с ней. Ты же у нас хорошая актриса…

Прозвенел звонок на перемену, и вскоре на крыльцо стали выбегать ученики, поменьше и побольше — вторая смена. Никого из них Наташа не знала, и никто из них не знал Максима Викторовича: у них пока нет физики. Поэтому Максим даже не стал обращать на них внимания, продолжал обнимать свою маленькую подружку и гладить ее по голове.

— Жизнь коротка. Потерпи немного, — сказал он ей.

Наташа слегка отстранилась от него и улыбнулась. А он напомнил:

— Ты же оптимистка! Перестань думать о плохом!

Да, оптимизм тоже дико раздражает Наташину маму. Как это так, через два дня надо сдать сочинение по литературе, а Наташа еще даже не садилась его писать — мама в панике. А Наташа только махнет рукой: «Все будет хорошо!» Так мама аж краснеет от гнева… Думает, что Наташа совершенно безответственная. И что в результате? Наташа спокойно пишет сочинение в последнюю ночь — СПОКОЙНО! — и получает пятерки. А мама глотает валерьянку и держится за сердце. И недовольна своей дочерью. Зато потом хвастается перед своими друзьями да коллегами по работе Наташиными грамотами и повторяет: «Мы писали сочинения бессонными ночами, мы делали рефераты»…