Кристин Хармель - Забвение пахнет корицей

Нахмурившись, месье Хаддам оглядывается на меня.

– Вы твердо уверены, что это дитя – не ваша мать? Я уверена.

– Моя мама родилась на полтора года позже, ее отец – мой дедушка Тед, а не Жакоб. Наверное, младенец умер, – едва слышно обращаюсь я к Алену. Эти слова звучат так ужасно, что я поеживаюсь.

Ален сидит с низко опущенной головой.

– Мы, оказывается, многого не знаем, очень многого. Что, если она не очнется? – шепчет он.

Эти слова действуют как мощная встряска, моментально возвращая меня из мира прошлого, которое мы не в состоянии понять, в настоящее, над которым мы не властны. Но что-то от нас все же зависит, по крайней мере мы можем постараться вовремя успеть в аэропорт.

– Месье Хаддам, простите, но нам нужно ехать, – посмотрев на часы, я решительно поднимаюсь. – Даже не знаю, как вас благодарить.

– Нет-нет, юная леди, ничего вы не должны, – лукаво улыбается он, глядя на меня. – Узнать, что Роза осталась жива и прожила счастливую жизнь – да это больше чем благодарность, это радость на миллион лет.

В это мгновение у меня мелькает невольная мысль – а была ли счастливой бабушкина жизнь? Удавалось ли ей хоть иногда забывать о печали и скорби по Жакобу и родным, которых она считала потерянными навек?

– Пожалуйста, – обращается ко мне месье Хаддам, – передайте вашей бабушке, что я часто ее вспоминаю. И что я навсегда благодарен ей, ведь это именно она помогла мне найти мою любовь. Она изменила всю мою жизнь. Я ее никогда не забуду.

– Огромное вам спасибо, месье Хаддам, – отвечаю я. – Я непременно ей передам.

Хозяин на прощание целует меня в обе щеки, и я следом за Аленом, Анри и Симоном выхожу на улицу, где мы берем такси до аэропорта. Не для того ли, размышляю я по дороге, Мами отправила меня сюда? Может, в глубине души ей хотелось, чтобы я именно здесь услышала о ее первой любви и потерянном младенце, которого она защищала изо всех сил. И чтобы я, возможно, и сама кое-что поняла о настоящей любви.

Хотя, наверное, учиться мне уже поздновато. Мы с Аленом сидим в машине, не проронив ни слова до самого аэропорта, и каждый погружен в свои мысли.

АНИСОВО-ФЕНХЕЛЬНОЕ ПЕЧЕНЬЕ

Ингредиенты

2 стакана сахара

4 яйца

2 ч. л. анисового экстракта

3 стакана муки и еще немного для раскатывания теста

3 ч. л. разрыхлителя

1 ч. л. соли

1 ч. л. анисового семени

2 стакана сахарной пудры

1 ст. л. семян фенхеля

Приготовление

1. Разогреть духовку до 180 °C.

2. Смешать в миске сахарный песок, яйца и анисовый экстракт и взбить миксером до получения однородной массы.

3. Соединить 3 стакана муки, соду и соль и добавлять к яичной смеси примерно по стакану за раз, тщательно перемешивая после добавления каждой порции.

4. Добавить анисовое семя и снова тщательно вымешать.

5. В отдельной плоской посуде стереть сахарную пудру и семена фенхеля.

6. Слегка присыпав руки мукой, скатать из теста шарики размером с небольшой грецкий орех. Каждый шарик обвалять в смеси сахарной пудры и семян фенхеля, чтобы она покрыла их равномерно. Выложить шарики на смазанный жиром противень.

7. Выпекать 12 минут. Остужать 5 минут на противне, затем переложить на проволочную решетку.

Что-то было неладно, и Роза это понимала. Весь день она сидела перед телевизором, смотрела дневные повторы передач, которые наверняка уже видела раньше. Но это не имело значения – все равно она ничего не помнила, никаких сюжетов. Роза ужасно устала и, вернувшись к себе в комнату, поняла, что не чувствует тела. А потом все у нее в глазах потемнело.

Мир оставался таким же черным и под вечер, когда за ней пришли. Она слышала, как про нее говорят без сознания, инсульт и совсем плоха, – и пыталась сказать всем, что ей очень хорошо. Но язык ее не слушался, не могла она и открыть глаза – тут Роза поняла, что теперь и тело подвело ее, как раньше подвел разум. Наверное, время пришло.

Тогда она перестала противиться и скользнула еще скорой помощи, кричали врачи, отдавая распоряжения – их голоса тоже доносились издалека, – у ее кровати почему-то плакал ребенок. А она освободилась от оков настоящего и позволила себе заскользить, поплыть по волнам назад, в прошлое, в то время, когда мир еще не рухнул. Там тоже раздавались голоса, в темноте, как и сейчас. Но вот настоящее окончательно расплылось, а прошлое стало видно четче, и Роза очутилась в кабинете отца, в их квартире на улице Генерала Каму. Ей снова было семнадцать лет, и она чувствовала себя Кассандрой – пророчицей, которой никто не верил.

– Пожалуйста, пойми, – в сотый раз повторяла она отцу охрипшим за долгие часы бесплодных увещеваний голосом. – Если мы останемся, то все погибнем, папа! За нами придут!

Наци были повсюду. По улицам расхаживали бесчисленные немецкие солдаты, а следом за ними, как шавки, – французские полицейские. Евреям теперь запрещалось выходить из дома без желтой звезды Давида, нашитой на одежду, – знака отверженных.

– Чепуха, – отмахнулся ее отец, гордый человек, безоговорочно веривший в свою родину и в порядочность соотечественников. – Бегут только преступники и трусы.

– Да нет же, папочка, – горячо шептала Роза. – Не только трусы и преступники. Это люди, которые хотят спасти свою жизнь. И не тешат себя надеждой, что все обойдется.

Отец прикрыл глаза, устало потер переносицу. Розина мать, сидевшая рядом с ним, погладила его по руке, будто утешая, и посмотрела на дочь.

– Ты расстроила отца, Роза.

– Но мама! – воскликнула Роза.

– Мы – французы, – твердо заявил отец, открывая глаза. – Французов они не депортируют.

– Но они же это делают, – шепнула Роза. – И мама не француженка. Для них она остается полькой. А значит, и все мы тут – иностранцы.

– Ты говоришь сущую чепуху, деточка, – отозвался отец.

– Эта облава будет не такой, как прежде, – втолковывала Роза. Она говорила это уже тысячу раз, но отец не слушал ее, он не желал ничего слышать. – Теперь они явятся за всеми нами. Жакоб говорит…

– Роза! – Отец стукнул кулаком по столу. Сидящая рядом мать вздрогнула и сокрушенно покачала головой. – У этого юнца не в меру разыгралась фантазия!

– Папа, это вовсе не его фантазия! – Никогда прежде Роза не перечила родителям, но сейчас так важно их убедить. На кону жизнь их всех! Как можно быть такими слепыми? – Ты наш отец, папа. Ты же должен защищать нас!

– Довольно! – рявкнул отец. – Ты еще будешь учить меня, как заботиться о семье! Этот мальчишка, Жакоб, будет учить меня, как мне заботиться о моей семье! Я защищаю и маму, и вас, дети, тем, что исполняю закон. И не тебе объяснять родителям, как им заботится о детях! Что ты в этом смыслишь?