Елена Харькова - И всё-таки я люблю тебя! Том 2

– А Цыпочка зачем понадобилась?

– Сегодня будет вечеринка для избранных гостей. Воланд хочет похвастаться своей коллекцией драгоценностей и для этого собирает своих самых красивых девушек, – ответил шофёр.

Маргарита облегчённо вздохнула. Значит, Воланд не злится на неё. А они-то с Джемом сдуру так перепугались!

– Вот видишь, Джинни, какой ты, оказывается, трусишка. Сам до смерти боишься Воланда и меня постоянно пугаешь, – отчитала она своего охранника. – Чтобы это было в последний раз! Воланд хорошо ко мне относится, он понимает, что я ничего плохого для него никогда не сделаю. Поэтому нечего больше мне читать нотации и пугать какой-то расправой. Мы с Воландом сами во всём разберёмся. Иди уж, выпей валерьянки и ложись поспи. Авось тебе полегчает, а то ты от испуга совсем плохо выглядишь.

Джем психанул. Он сплюнул себе под ноги, развернулся и ушёл в дом, хлопнув входной дверью.

Маргарита с бокалом шампанского, не спеша, гуляла по залам особняка Воланда. Она с интересом разглядывала обстановку комнат, украшенных по такому случаю ценными картинами и антикварными вещицами. Да и на гостей стоило посмотреть. Какие наряды! Какие драгоценности! Но, конечно, эти драгоценности не шли ни в какое сравнение с коллекцией Воланда. Двадцать пять восхитительно красивых девушек, одетых в чёрные платья разных фасонов, демонстрировали на себе произведения ювелирного искусства. Здесь были и царские украшения, и драгоценности из археологических находок, и современные шедевры. На самой Маргарите, в отличие от остальных девушек, было длинное платье золотого цвета, а на голове золотая диадема, украшенная посередине очень крупным изумрудом. Воланд похвастался, что эта диадема когда-то принадлежала скифской царице.

– О боже! – воскликнула Маргарита. – Как же она оказалась у вас?

Воланд усмехнулся.

– Деньги решают почти всё, – снисходительно ответил он. – А то, что им не под силу, решает свинец.

Маргариту передёрнуло от того, с каким зловещим видом он завершил эту фразу.

Но тут к Воланду подошёл мужчина.

– Сколько ты хочешь за ту с чёрным жемчугом? – он показал рукой на девушку, демонстрирующую жемчужную подвеску.

Они отошли от Маргариты.

Через некоторое время Воланд, проходя мимо, остановился возле Маргариты и с улыбкой оглядел её.

– Ты сегодня великолепна! – произнёс он с восхищением и даже поцеловал ей руку. – Ты похожа на настоящую царицу!

Маргарита смущённо улыбнулась.

– Стараюсь быть достойным манекеном для вашей бесценной диадемы.

– О нет, ты не манекен. Это они все пустоголовые манекенщицы. А ты, Маргарита, своей красотой, а особенно умными изумрудными глазищами переигрываешь даже эту корону. Ты знаешь театральное выражение «тянуть одеяло на себя»? Это когда один из актёров своей игрой заставляет зрителей смотреть всё время только на себя, а не на остальных персонажей спектакля. Так и ты затмеваешь даже красоту этой диадемы.

– Тогда, может, мне её снять? А то ваши гости не оценят эту диадему по достоинству, – рассмеялась Маргарита.

– Нет-нет, вы друг друга дополняете. Побудь сегодня царицей, – хитро прищурил он глаза и протянул ей руку.

– Ну хорошо, буду царицей, – беззаботно согласилась Маргарита и положила свою руку ему в ладонь. – Только где же мои подданные?

Воланд привёл её в самый большой зал.

– Дамы и господа! Позвольте представить вам гордость моей коллекции, – торжественно произнёс он и вывел Маргариту на середину комнаты. – Обратите внимание на этот изумруд. Он редкого окраса и при этом чистейшей пробы. Я не знаю, как называли его скифы, а я решил назвать его Маргаритой. Правда, неплохое имя для такого великолепного камня?

– О да, Маргарита великолепна! – раздалось со всех сторон.

Маргарита смутилась от пристальных взглядов, ощупывающих всю её от кончиков туфель, выглядывающих из-под длинного золотого платья, до вершины диадемы. У Маргариты было чувство, будто все оценивают не корону, а именно её.

Какой-то мужчина захлопал. Его поддержали и остальные мужчины. Маргарите стало неловко стоять посередине комнаты. Она с удовольствием сейчас сняла бы царское украшение и спряталась в каком-нибудь укромном уголке. Воланд пришёл ей на помощь. Он опять предложил ей свою руку и подвёл к столу с угощениями. Воланд взял кисть винограда, и они вместе с Маргаритой стали отщипывать от неё ягоды и вести непринуждённую беседу.

– Неужели вы продали ту жемчужную подвеску? – спросила Маргарита Воланда. – И вам не жалко? Она же такая красивая!

– В мире нет предела совершенству! Всегда можно найти что-то ещё более красивое. Старое надоедает, я уже насладился тем, что владел этим. Хочется чего-то нового, чтобы опять загорелись глаза, чтобы сердце затрепетало в экстазе, а в голове стучала только одна мысль: «Я хочу это! Хочу! Хочу!!!» Тогда я начну прилагать чудовищные усилия, выворачиваться наизнанку, чтобы добиться желаемого. И вот когда это чудо наконец-то станет моим, я готов буду заплакать от восторга! Вот это и есть счастье. Я буду любить это, холить, наслаждаться каждой минутой общения. А потом опять пройдёт время, и мне захочется чего-то иного. Такова жизнь…

– Неужели у вас нет ничего, что бы вы любили всю жизнь и ни за что не хотели бы с этим расстаться? – удивилась Маргарита.

Воланд задумчиво посмотрел на неё, но ничего не сказал. А вскоре к нему подошёл какой-то важный гость и отвлёк его деловыми разговорами, а Маргарита тихонечко отошла в другой угол комнаты.

Маргарита, потягивая вино из бокала, увлечённо рассматривала картину Ренуара.

Обнажённая женщина с печальными глазами обиженного ребёнка была написана плавными мягкими мазками тёплого абрикосового цвета.

«Странно, она абсолютно голая, но при этом выглядит настолько целомудренно! Словно мадонна на иконе. Глядя на неё, хочется молиться! А эти глаза! Из них, кажется, исходит какой-то неземной свет. Она как ангел, который послан нам с небес, чтобы очистить нас от мерзости повседневной жизни!»

– Маргарита, познакомься, – прервал её раздумья голос Воланда, – это Эдуард Романович, мой хороший знакомый.

– Зачем так официально? Можно просто Эдик, – широко улыбнулся гость и поцеловал Маргарите руку.

– Маргарита, – представилась она и хотела убрать руку, но гость не отпускал её.

– Ну уступи, – стал говорить он с Воландом, продолжая держать Маргариту за руку.

– Нет. Я же сказал, что она не продаётся, – ответил Воланд и с усмешкой посмотрел на Маргариту. – Видишь, у меня есть кое-что, с чем я очень не хочу расставаться.

– Ну, Воланд, в знак нашей дружбы. Назови свою цену, если тебя моя не устраивает, – не унимался Эдуард.

– Я же сказал, нет. Прекрати, Эдик, давай посмотрим ещё что-нибудь.