Фэй Уэлдон - Ненавижу семейную жизнь

Бедная Агнешка. Может быть, и ей пришлось так же несладко. Мне вспомнился запах кишащего кошками дома, сладковато-тошнотворный, так пахнет прокисшая китайская стряпня, и это смешивалось с запахом хлорки, от него першило в горле, а может, еще и от кошачьей шерсти и клещей, которые иногда попадают в рот. Ясно, что Агнешке хотелось оттуда сбежать.

Надеюсь, говорю я Хетти, что она оставалась там с Китти не слишком долго, помня о костном раке и кошачьих поддонах. Хетти говорит — нет, нет, они там пробыли не больше двадцати минут, она сначала вообще была не настроена туда ехать, но Агнешка ее умоляла, она так раскаивалась в своей лжи, просила прощения, для нее поездка к матери была вроде как символ примирения, знак того, что все уладилось, все опять по-прежнему.

Но о предполагаемой свадьбе Хетти мне так пока и не говорит. А я ни о чем не догадываюсь. Думаю, ей, наверное, тоже казалось, что эта затея каким-то образом сорвется, сорвется хотя бы потому, что все так тщательно спланировано. Нет, Хетти вовсе не хотела, чтобы Мартин женился на Агнешке, просто для нее это был способ указать институту брака, от которого страдало столько поколений ее предков, его истинное место, продемонстрировать, как мало он достоин уважения, которым пользуется. Ведь брак на самом деле фикция, он ничего в жизни не меняет.

Хетти говорит, что больше не может со мной разговаривать. Им с Мартином пора идти, они ужинают не дома. С Китти остается Агнешка. Китти уже вполне отчетливо произносит “бай-бай” и “люб-лю”. Это приятно. Что ж, пока все вроде бы идет как по маслу, ни вранье, ни кошачий питомник, ни все прочее на Китти не сказывается, она растет крепеньким, здоровым и жизнерадостным ребенком, и это самое главное, так что довольно мне трепыхаться. И я успокаиваюсь. Как говорит Серена, родители — всего лишь эпизодические персонажи в жизненной драме детей.

— Куда ты вчера исчезла? — спрашивает Барб. — Тут у нас было форменное светопреставление. В компьютеры попал вирус. Пришла Марина Фейркрофт с адвокатом — обалденно красивый мужик — и заявила, что подает на Хилари в суд за нарушение договора. Нил побеседовал с ней, и она перестала жаждать крови, отправилась в парикмахерскую, а этот ее адвокат пригласил Элфи обедать. Это наша практикантка, которая все время ломает ксерокс. Помяни мое слово, она будет скоро работать у него. Красотка, но в голове опилки. Приходил твой синдром Туретта, уселся в приемной и все требовал тебя, говорил, не уйдет, пока мы не изменим название, он хочет, чтобы были многоточия и восклицательные знаки.

— Но мы не можем ничего изменить, — говорит Хетти. — И он это знает. Издательство уже анонсировало книгу. Он сам согласился с таким названием.

— Спустился Нил, сказал, что многоточия и восклицательные знаки можно будет использовать для его следующей книги, и синдром ушел вполне довольный жизнью. Пришлось Нилу предложить что-то вроде компромисса. Нельзя же держать разъяренного психопата с синдромом Туретта в приемной так долго. Приходят и другие клиенты.

— Да нет у него никакого синдрома Туретта, — говорит Хетти. — Он притворяется. Синдром Туретта не шутка. Для тех, кто им болен, это трагедия.

— Ты бы это все и сказала, если бы была вчера здесь.

— У меня были неприятности дома. Проблема с визой, — коротко говорит Хетти.

Скажи она Барб, что через три недели Мартин женится на Агнешке, сразу же все агентство узнает — хотя бы потому, что стенные перегородки здесь очень тонкие.

— Как, у этого воплощения всех мыслимых и немыслимых совершенств — у Агнешки? Не верю.

Вместо того чтобы идти с Мартином ужинать, Хетти остается дома с Китти, а Мартин и Агнешка отправляются к отцу Фланагану, тот будет целый час наставлять их перед венчанием. Возвратившись домой, Мартин стучит себя кулаком по лбу и говорит: “Ну как люди могут верить в такую ахинею?” Отец Фланаган явно решил, что надо эту пару как можно скорее поженить, чтобы они наконец перестали жить во грехе, и Мартин не стал развеивать его иллюзий. Главное — выиграть время, чтобы иммиграционная служба не успела дать делу ход. Агнешка хотела, чтобы во время церемонии еще отслужили и мессу и чтобы и гимны были, и все прочее, на это пришлось бы ухлопать уйму времени, но Мартин сказал нет, на все про все двадцать минут.

Барб начало разносить, даже щиколотки у нее потолстели, и Хетти страшно довольна. Алистер выписал с севера няню, ту самую, что растила его в детстве, — пусть теперь растит его сына, все в лучших семейных традициях, хотя няня, конечно, совсем старенькая. При ней будет состоять крепкая молодая помощница. К Агнешке Барб потеряла всякий интерес — а может быть, делает вид, что потеряла и не собирается ее переманивать.

Настоящий отец еще не рожденного младенца Барб, тот самый телевизионный продюсер Тэвиш, эпизодически появляется в агентстве. Хетти предвидит, что скоро здесь только и будет забот, что гадать — он отец или не он, но Барб, может быть, именно этого и хочет. Спокойная жизнь не по ней.

Хетти рассказывает Барб только о том, что кто-то донес на Агнешку, а у нее с паспортом не все в порядке, вот иммиграционная полиция и начинает сейчас дознание.

— Кто же мог на нее донести? — спрашивает Барб.

— Уж конечно кто-то, кого мы не знаем, — говорит Хетти.

— Напрасно ты так в этом уверена, — говорит Барб. — Может быть, это моя сестра. После того, что случилось с Джудом, Элис просто взбесилась.

— А что случилось с Джудом? — спрашивает Хетти, понимая, что ей совсем не хочется ничего знать.

Барб рассказывает Хетти, как Элис однажды ночью проснулась и видит, что Джуда рядом с ней в постели нет, вошла в Агнешкину комнату, а он там, у нее в кровати. Джуд оправдывался тем, что якобы услышал Агнешкин плач, пошел поглядеть, что случилось, а она его просто силой втащила к себе, как кредитную карточку втягивает в щель банкомата.

— Элис, дура, ему поверила, — говорит Барб. — А Агнешка обиделась и ушла. Так что Элис осталась с детьми одна, без всякой помощи, а у Джуда разыгралась такая тяжелая депрессия, что его положили в больницу.

Опять вранье, думает Хетти, ну сколько же можно врать. Как Барб удалось получить эту работу? Как удается ее сохранить? Хетти уже давно заметила, что Барб неведомы сомнения, она всегда права. Она училась в дорогой школе для девочек и любит добиваться успеха, вроде бы не прилагая для этого никаких усилий. Положите на стол Барб какой угодно документ, она мгновенно его изучит, через минуту выдаст ответ и тут же выкинет все из головы. Будет сидеть и полировать ноготки. Такой вот стиль она предпочитает. Полное безделье, ничегонеделанье, лень, и потом вдруг лавина дел, аврал, цейтнот. Так же и в любви: секс, мужчины, драмы, смятенье, разрыв — и опять сидит полирует ноготки.