Энн Брашерс - Последнее лето - твое и мое

Пепел казался тяжелым и легким одновременно. Некоторые частички разлетались, другие падали. В этом тоже был свой смысл. Океан равнодушно принимал пепел, ведь такова его работа. Он ни во что не вмешивается.

Пепел некоторое время кружился на поверхности воды, а потом пошел ко дну, смешавшись с массой морской воды. Алиса никак не могла поверить, что этот прах действительно был когда-то Райли. Нет, это невозможно. Ни один человек не обращается в пепел. Это одна из тех вещей, о которой знаешь, но поверить в нее не можешь.

Руки матери не дрогнули, а лицо выражало решимость. На миг Алисе почудился образ Райли, но не в пепле. Алиса узнала ее в жесте материнских рук.

Алиса вызвалась остаться на острове, чтобы заняться домом. Это означало выставить дом на продажу, найти покупателя, оформить продажу и разобрать их вещи. Она не возражала. Ей некуда было податься, некого любить, не о чем думать.

В жизни человека существуют неуловимые взаимосвязи, взлеты и падения, сюжетные линии, на которые он тратит часы и минуты, но потом вдруг горе разносит все это в клочья. Бесполезно пытаться собрать воедино эти осколки и сосредоточиться на них, но что еще остается делать?

На следующее утро Алиса проснулась одна. Она вынесла тарелку с хлопьями на террасу, чтобы посидеть на солнце. Когда теряешь любимого человека, приходится придумывать новые ритуалы.

Вид бывшего дома Пола вызывал у нее некоторые опасения. Ей боязно было увидеть новых людей, заслоняющих жизнь, которая протекала там прежде. Мысли о них мешали ей, словно в их власти было отобрать часть ее жизни. Теперь, когда Райли не стало, нельзя было стремиться к чему-то большему. Приходилось держаться за то, что имеешь. Цена всего этого проходила прямо по коньку крыши.

Она наметила себе на день много дел, однако во второй половине дня оказалась на берегу с детективом в руках. Ей предстояло решить большую и сложную задачу, однако нельзя было тратить на это большую часть дня. К десяти часам утра она успела посетить оба агентства по недвижимости и составить распечатку по дому. Важные события жизни вмещаются иногда в непропорционально малые отрезки времени. Например, смерть. Или превращение друга в любовника.

— Привет, Алиса.

Она подняла глаза и увидела Габриэля Коэна. Он сидел рядом с ней на ее полотенце, которое вмиг сбилось и покрылось песком.

— Как дела? — спросила она.

Его темно-русые волосы падали на лоб красивыми шелковистыми прядями. Мальчик подрос. Ноги и руки стали длиннее и тоньше. Из младенческого облика выступали колени, локти и костяшки пальцев. Иногда Алисе хотелось, чтобы взрослые росли и изменялись физически с той же скоростью, что и дети. Это напомнило бы им о драматическом действии времени. Когда этого не видишь, можно обманывать себя тем, что ничего не происходит.

— Я вырыл бассейн.

— Да?

— Вон там.

Он указал на изрытый клочок песка около воды.

— Мне помогала Элен.

— Кто такая Элен?

— Одна девчонка, — сказал он. — Ты принесла какой-нибудь еды?

Алиса рассмеялась. Была его нянькой, нянькой и осталась.

— Нет, но у меня есть еда дома. Хочешь, чтобы я что-нибудь принесла?

— Да.

Она встала, и он пошел за ней следом.

— Хочешь пойти со мной? — спросила она.

— Хочу.

— Где твоя мама? Пойди, скажи ей.

Он побежал вдоль берега к своей матери, которая сидела под зонтом. Миссис Коэн подняла голову и помахала ей. И опять Алиса встретилась с тем же взглядом, которым на нее смотрели все знакомые. Миссис Коэн знала об их горе, так же как и все здесь. Но ей не хотелось показывать, что она в курсе, поскольку узнала она об этом не из первых рук. Своим взглядом она пыталась выказать подобающее отношение к состоянию Алисы. Алиса с некоторым облегчением перевела взгляд на Габриэля, который просто хотел поесть.

Габриэль примчался с маленькой белокурой девочкой.

— Можно, Элен тоже пойдет? — спросил он.

— Конечно, — сказала Алиса, решив, что разрешение миссис Коэн распространяется на них обоих.

У Элен были толстые ножки, коротко постриженные волосы, желтый купальник и рот крошечного купидона.

Дети были облеплены песком, как два сахарных пончика, и у Алисы мелькнула мысль, что, перед тем как привести их на кухню, надо бы смыть с них песок, но она не стала усложнять себе жизнь. Она вспомнила шутку, которая была в ходу у их матери, когда они с Райли готовили для какого-нибудь праздника, умудряясь испачкать все кастрюли и сковородки. «Давайте возьмем и продадим дом», — обычно говорила мама, вообразив себя Марией-Антуанеттой.

— Крекеры, яблоки или… сыр? — заглядывая в шкафчики и холодильник, спросила Алиса.

Добрые соседи оставили им массу сладостей, но Алиса решила, что предложит детям что-нибудь полезное, если, конечно, удастся их обмануть.

Элен посмотрела на Габриэля.

— Крекеры, — сказал он.

— Крекеры, — подхватила Элен.

Алиса понимала, что Элен боится сделать что-то неправильно. Она была младше, и ей приходилось прокладывать себе дорогу. Габриэль мог легко прогнать ее или же оставить.

— Как твой брат? — спросила Алиса.

— Он занимается коркболом, — ответил Габриэль, при этом почти все крекеры вылетели у него изо рта.

— Господи. Неужели он уже для этого вырос?

— Ему семь, — едва ли не благоговейно произнес Габриэль.

Он взглянул на Элен, чтобы проверить, усвоила ли она тот факт, что у него есть семилетний брат.

— Сколько тебе лет? — спросила Алиса у Элен.

— Четыре.

— Ну а мне пять лет и три месяца, — сообщил Габриэль с видом на будущее.

— Я знаю, потому что прошлым летом тебе было четыре, — сказала Алиса.

Габриэль, казалось, был слегка обескуражен тем, что ему об этом напомнили.

— Мне четыре, — напомнила Элен, в голосе которой слышалась теперь гордость.

Они вышли на террасу, чтобы доесть миску крекеров.

— Ты здесь живешь? — спросила Элен.

Алисе слышно было, как на мелких коренных зубах девочки скрипит песок. Она видела, что у Элен руки были в песке. Надо было их вымыть.

— Да. А где живешь ты?

Элен повернулась и указала испачканным в песке пальцем на дом Пола.

— Вон там.

Тот завтрак не был единичным случаем. Теперь, когда Элен узнала, как близко находится дом Алисы и как много там вкусностей, она не только приходила сама, но и приводила с собой двухлетнюю сестру Бонни. Девочки объяснили, что могли бы привести с собой Генри, брата, но что ему всего семь месяцев и он еще не умеет ходить. К концу завтрака пришла их мама, представившаяся как Эмили.

— Надеюсь, они не очень вам докучают, — сказала Эмили.

Под мышкой она держала младенца. Шорты цвета хаки и верх от купальника придавали ей озорной вид.

— Нет, совсем нет, — ответила Алиса. Сидя на террасе, они с Элен и Бонни съели по миске сухих завтраков с молоком, хотя Бонни пролила половину своей. — Я рада компании.